Джорджия Бинг - Молли Мун, Микки Минус и машина для чтения мыслей
— Гу-у, ва-а, мба-а, — гулил он, исполненный младенческого счастья.
Но потом его лепетание утонуло в стрекоте приближающихся моторов. Молли очень хотелось поднять голову, но она с огромным трудом удержалась Вместо этого она, как и все гипнотики вокруг, не сделала ничего. Только ее глаза метнулись к Микки. Сердце у Молли заколотилось. Если она или Микки чем-нибудь выдадут себя, их тотчас же схватят.
— Не реагируй, — велела ей девочка-фламинго из-под маски петуха. — Помни, повсюду камеры. Иди дальше.
Пчелоплан приземлился перед домиком матери и младенца. Из него вышли двое загипнотизированных дворцовых слуг в красных шелковых туниках, белых чулках и остроносых красных туфлях. Лопасти пропеллера всё еще крутились. Слуги направились к домику.
— Коттедж триста двадцать шесть? — спросил у женщины первый слуга. Она кивнула. Потом Молли увидела кошмарное зрелище. Дворцовый слуга протянул руки к розовощекому младенцу и сказал: — Время пришло.
Глаза женщины оставались стеклянными, безропотными. Она покорно протянула своего ребенка. Не выказывая никаких эмоций, дворцовый слуга взял его. Малыш закричал, заплакал, но на его жалобные вопли никто не реагировал. Младенца отнесли в пчелоплан.
Потом из пчелоплана неожиданно выпрыгнул второй дворцовый слуга. Он направился к Молли и ее спутникам. Сначала он подошел к детям-фламинго в костюмах осла и петуха, поднял на них маски. Молли оцепенела. По лицу слуги пробежала брезгливая гримаса, он опустил маски. Молли приготовилась бежать.
— Эти — двое, — проговорил Ветросвист монотонным загипнотизированным голосом и указал на Молли и Микки, — дети — черепахи. Осторожнее. Они — кусаются.
Для дворцового слуги это было уже слишком. Он пошел прочь, и через мгновение пчелоплан взлетел. Женщина возле домика протягивала руки к небу, к своему малышу. По ее лицу струились слезы, но она находилась под гипнозом и потому стояла на месте как вкопанная.
Молли заставила себя смотреть вперед, как будто перед ней светился экран невидимого телевизора. Потом они пошли дальше, делая вид, будто ничего не произошло. Микки изо всех сил старался не хромать. Дойдя до тенистой поляны под деревьями у воды, Ветросвист остановился.
— Здесь нет видеокамер, — сказал он. — Можете снять маски и немного прохладиться. — Сильвер вспорхнул на высокую ветку, как будто устроил себе наблюдательный пост.
— Что там произошло? — тотчас же спросила Молли. Она еще не оправилась от пережитого. — У этой женщины похитили ребенка!
— Если кто-то из здешних детей понравится обитателям дворца, его отбирают, — пояснил мальчик-фламинго. — Фанг всегда забирает себе самых красивых малышей.
— Но почему? Зачем? — Молли представила себе мисс Криббинс посреди целого класса детей. Они сидят в ряд перед обучающими машинами, их маленькие ручки прикованы к серебристым кирпичам, а в воздухе витают линейки.
— Придворные воспитывают похищенных детей как своих собственных, — пояснила девочка.
Молли вспомнилась детская няни Миклес. Там было трое младенцев и несколько ребятишек чуть постарше. Неужели они все похищены у своих родителей? И почему няня Миклес согласилась взяться за это?
Она обернулась к Микки. В этот миг ей было безразлично, что о нем подумают зоопарники,
— Как ты мог это допустить? Почему не остановил их?
— Я… я не знал, что они поступают так, — пролепетал Микки. — Мне говорили, что все эти дети из Озерного края — сироты.
— А няня Миклес казалась такой доброй. Как она могла пойти на это?
— Может быть, ей тоже сказали, что эти дети — сироты, а может, она считала, что раз все равно кто-то должен присматривать за этими ребятишками, то почему бы и не она? Она ведь любит детей.
Но от ярости Молли не слышала голоса разума. Ей до смерти надоело быть терпеливой и понимающей. В ней что-то надломилось; гнев и ярость выплеснулись из ее души, как фонтан.
— Микки, ты что, ослеп? Ничего не понимаешь? Этот ребенок — он такой же, как ты! С тобой, Микки, поступили точно так же! Тебя похитили. А твоя мама — наша мама — находилась под глубоким гипнозом и ничего не могла сделать. ТЕБЯ ТОЧНО ТАК ЖЕ ПОХИТИЛИ! Микки, теперь ты веришь этому? Видишь, каковы они, эти люди во дворце? Разве не видишь, как мерзко они с тобой поступили? Они отобрали у тебя настоящую жизнь и вырастили тебя своим слугой.
И Молли затихла
— Я тебе не брат, — упрямо повторил Микки.
— Тогда что это такое? — Молли, не глядя на Микки, швырнула ему на колени свою половинку больничного браслета Он взял ее и повертел. Потом вынул из кармана свою клеенчатую ленточку.
— Ее обронил Редхорн, — сказала Молли. — Он сорвал эту ленточку с твоей руки, когда похищал тебя. Половинка браслета осталась у тебя на запястье — наверное, ее нашла няня Миклес. Вторая половинка упала на землю за воротами больницы. Я наткнулась на нее, когда пошла искать тебя.
Микки сложил две половинки и медленно прочитал вслух:
— «Больница святого Михаила, близнецы Логан, мальчик».
Молли кивнула.
— А у меня, наверное, было написано: «Больница святого Михаила, близнецы Логан, девочка». — Она замолчала, ее гнев постепенно утихал. — Знаешь, Редхорн чуть не взял меня, — наконец произнесла Молли. — Тогда здесь бы выросла я. Но со мной произошла совсем другая история. Я тоже не знала своих родителей. Меня тоже похитили, но другой человек. Я воспитывалась в холодном, жестоком приюте.
Микки долго не произносил ни слова. Потом посмотрел Молли в глаза.
— Прости, — сказал он. — Спасибо, что пришла за мной, Молли.
Молли вздохнула. Наконец-то она обыграла принцессу Фанг.
* * *На обратном пути они прошли мимо старомодной городской башни. Вместо часов на ней был установлен большой экран, и как раз в этот миг он вспыхнул.
«ПРИШЛО ВРЕМЯ УТРЕННЕГО ПРИЕМА ПИЩИ», — провозгласил он пурпурными буквами, и мисс Криббинс пригрозила всем, кто смотрит, аккуратным пальчиком с красным маникюром.
— Еда должна быть питательной. Не жадничайте, — приказала она. — Содержите Озерный край в чистоте. — Потом она исчезла, и вместо нее по экрану поплыли изображения фруктов — оранжевый банан, ананас с кожицей как у клубники, какие-то радужные ягоды.
— Загипнотизированное население обладает крепким здоровьем, — сообщила девочка-фламинго. — Гипнотикам сообщают, что именно и в каком количестве надо съедать. Не слишком много соли, не слишком много жира, побольше овощей — в таком духе. Все пьют много воды. Рабочая сила принцессы Фанг почти никогда не болеет.
Молли посмотрела на экран. Он напомнил ей плакаты и рекламные ролики ее времени. «Купите то, сделайте это, будьте такими», — призывали эти объявления, чтобы увеличить объемы продаж своих шампуней или развлечений, быстроходных автомобилей или конфет.
Пей «кьют» — и будешь крут…Пей «кьют» — и будешь худ…Все любят тех, кто любит «кьют».
В голове у Молли зазвенела рекламная песенка газированного напитка, и она подумала о Рокки. Они всегда веселились, подражая рекламным роликам. Ей представилось, как он сейчас передразнил бы мисс Криббинс: «Еда должна быть питательной. Не жадничайте. И вообще, гипнотики, перестаньте есть совсем! Да, да, хватит лопать!» Молли словно наяву слышала его голос. Она стиснула мохнатые кулаки своего кошачьего костюма и, зажмурившись, принесла клятву. Она дала Рокки слово, что сделает всё возможное, лишь бы вытянуть их из этой заварушки.
И Молли, Микки и дети-фламинго, выстроившись цепочкой, как утята, последовали за Ветросвистом сквозь изнемогающую от зноя толпу.
* * *А в зоопарке, в хижине на берегу озера, Петулька сидела рядом с Лолой, женщиной-собакой.
У Лолы были висячие черные уши и мокрый черный нос. На коже блестела мохнатая шерстка, а из отверстия в тунике торчал хвост.
— Тебя бы не мешало хорошенько почистить, — сказала она, разглядывая покрытую засохшей глиной шубку и Петульки и грязные когти. Она осторожно подняла мопсика, посадила на стол, стоявший возле самого берега. Петулька легла и, посасывая камушек, подобранный этим утром, стала смотреть в воду. Ей хотелось узнать, где же Молли. Потом женщина стала чистить ее шерстку, вычесывать и массировать. Петулька закрыла глаза, блаженно вздохнула и погрузилась в свои собачьи мысли. Через минуту ей уже снилось, что она бегает по благоухающим лугам Брайерсвилль-Парка.
Глава двадцать первая
Ветросвист повел Молли и Микки по тропе, вдоль которой росли розовые кусты. Вернувшись в институт, они распрощались с детьми-фламинго и пошли к берегу озера, где стояла маленькая хижина. Дверь, украшенная цветами, распахнулась, и на пороге появился Тортиллус. Он быстро заковылял навстречу гостям.
