Валерий Пушной - Свинпет
Сашка на коленях у Малкина слегка дернулась. Знала, что так будет. Дернулся и Лугатик, выпалил испуганно:
— Высадим ее. Она тут все знает, закружит ветеринаров, а мы управимся и вернемся за нею.
— У тебя в черепе черви завелись! — раздался резкий голос Малкина. — Ты же сразу сдашь ее ветеринарам. Ее в два счета накроют, — невольно прижал Сашку к себе. — Трогай, Петька!
Бурих, довольный Малкиным, сорвал машину с места. Задом втиснулся в автомобильный поток на дороге:
— Ситуация непростая. Капкан для нас приготовлен. Он захлопнется, как только мы в нем окажемся. Ловушка в кафе «У большого рака». Задача — не попасть в нее.
— Тогда нечего туда ехать. Пусть сидят себе до посинения, ждут, когда рак засвистит, — хохотнул Раппопет, потирая руки. Как будто все хорошо складывалось, представился случай утереть нос этим перевертышам.
Бурих переждал всплеск эмоций Раппопета и спокойно пояснил:
— Ты не понял, в этой ловушке Карюха, она приманка для нас, — сделал паузу, чтобы Андрюха уяснил. Тот подобрал ноги и выпрямился на сидении, его покоробило: надо же, как тупого котенка, ткнули носом, уличая в недогадливости. Стерпел, нагнул голову, засопел, прижался плечом к дверце, замыкаясь в себе, но все еще продолжал раздуваться, как индюк, и бросать косые недовольные взгляды на Буриха. Петька продолжил: — Посетители кафе — агенты ветеринарной службы. Не успеем пикнуть, как окажемся у них в лапах. Но есть зацепка, чтобы изначально сбить их с панталыку. Вас ждут такими, какими вы появились в городе. То есть, по их представлениям, перевернутыми. Ни ходить, ни говорить, ни думать, как горожане, не умеете. Сразу обращаете на себя внимание. — Бурих прервался, чтобы объехать машину с включенными аварийными сигналами.
Катюха воспользовалась заминкой, вставила:
— Вряд ли у нас получится стать похожими на горожан. Раскусят как пить дать, стоит показаться на горизонте. У нас нет навыков двигаться задом.
— Какие, к черту, навыки? — засопел Лугатик. — Что нам, впервой пыль в глаза пускать? Петька вон без напряга шурует. Пристройся к нему — и вся наука. Попробуем, пока раскусят — мы чего-нибудь натворим.
— Ты уже однажды натворил в магазине, — огрызнулась девушка. — Скрутили, как миленького. Еще б немного, тебя бы тоже искали в сумасшедшем доме. Легко метешь языком, а на деле ни на что не способен. Балабол.
Лугатик будто получил под дых, начал зевать, не находя ответных слов.
— Хватит болтать, — проговорил Малкин и посмотрел в затылок Буриху. — У тебя-то какой план? Выкладывай. — Пошевелил затекшими ногами, с удовлетворением ощущая горячее пружинистое Сашкино тело у себя на коленях.
Лугатик поджал губы, затихая, Раппопет приподнял брови, перестал надуваться. Бурих кивнул и прочеканил:
— План примитивно прост, но с секретом, — тон был деловым. — Входим в кафе, отбиваем Карюху и сматываем удочки. — Умолк, ожидая реакции.
По лицам поплыло недоумение, какое-то время пауза тянулась, как резина, пока Раппопета не прорвало:
— Что это за план? — Андрюха зашаркал подошвами обуви по коврику. — Какой секрет? Все шито белыми нитками! Прём дуриком, кто во что горазд! И долго ты корпел над этим планом? — саркастически сморщился. — Видно, совсем не напрягал черепок! Таким макаром мы и без тебя смогли бы шуровать, но коль взялся за гуж — приложи мозги, а не заднее место. Зад прикладывай к мраморному постаменту. Кстати, у тебя это здорово получается, на все пять, без всякого секрета. А тут, видите ли, секрет у него. Не смеши людей, Бурих!
Петька переждал вспышку:
— А секрет такой, — уточнил он затем: — Я сообщил волчицам, что везу вас сдавать ветеринарам.
Всех словно окатило ушатом воды. За стеклами автомобиля кто-то продолжительно просигналил. Слух воспринял это, но взгляды рассеялись по уличной суете, ни на чем не в состоянии сконцентрироваться, мысли заклинило на Петькином известии. Наконец снова выплеснул Раппопет:
— Что? — голос сорвался на фальцет. — Это слишком! — Как мячик, подпрыгнул на сидении, будто угодил задом на ежа, и его понесло по кочкам. — Это что, такая шутка? Ты случайно не свихнулся, Бурих? У тебя заворот кишок в мозгах! Я не подопытный кролик и не кусок ржавого металлолома, чтобы меня куда-то сдавали. Ты ошибаешься, если думаешь, что мы у тебя на удочке, как пескари на крючке у рыбака. Мы и сами умеем ловить рыбку! Вали ты к чертовой бабушке со своим секретом. Мы можем одни обойтись. А может, нам лучше тебя самого сдать? Вот уж ветеринары порадуются, давно сети расставляют. А что, хорошая идея, сдать тебя в обмен на Карюху. Как смотрите на это, друзья? Подъедем сейчас к кафе, кликнем агентов и Буриха прямо им в руки! Думаю, беспроигрышное дело. Пускай парится и дальше в этом городе! Ну, что молчишь, Петька, принимаешь мой секрет? Уж он станет настоящей неожиданностью для агентов. А может, тебя просто высадить сейчас? Врезать, как следует, по шее и высадить, чтобы впредь соображал лучше. — Недовольство Андрюхи постепенно утихало, в конце концов, зло сплюнул и угомонился.
Ванька вытер пот со лба и размеренно, но очень весомо, что было непривычно для всех, выдал:
— Не маячь, Андрюха, или мы тебя самого высадим!
У Раппопета от изумления перехватило дыхание:
— Ты, Малкин, чего? — вытаращился он. — Ты кто такой, чтобы командовать тут?
— У тебя другой план есть? — спросил в ответ Ванька.
Андрюха неожиданно для всех покраснел, как обычно краснел Малкин. Подобного с Раппопетом никогда не случалось. Умолк, потому что никакого плана вообще у него не было. Эта среда обитания была незнакомой, и осваиваться в ней Раппопет вовсе не собирался.
— Я уверен, — Бурих направил автомобиль в переулок, — ветеринары не ждут вашего сопротивления. В этом неожиданность. В этом секрет.
Спустя некоторое время Петька втиснул автомобиль между плотно припаркованными машинами у фасада каштанового перевернутого здания с несколькими выступающими белыми пластиковыми входными дверями, устроенными в коньковых крышах. Над одной из таких двойных дверей бросалась в глаза яркая, видная издалека, вывеска: «акар огошьлоб у».
Не вылезая из машины, сквозь стекла огляделись. Часть довольно широкого тротуара, выложенного перед зданием разноцветной тротуарной плиткой, была забрана под длинный карман с разметкой для парковки автомобилей, обрамленный высоким бордюрным камнем красного цвета. Тротуар кишел прохожими, снующими в разных направлениях. Пожилые вышагивали размеренно спинами вперед, молодые неслись стремглав, женщины бальзаковского возраста не ломились и не медлили. Каштановый перевертыш был многоэтажным, по всей фасадной стене под окнами торчали белые вентиляторы кондиционеров. Входные двери беспрестанно мотались, пропуская снующих посетителей. В жилых, из красного кирпича, домах нижние над крышами этажи пестрили магазинами с рекламами в окнах и на стенах. Вдоль тротуара — деревья с неестественно сочной зеленью. Лугатик пострелял глазами, не нашел табличек с названием улицы. Катюха чувствовала себя неуютно. Это был чужой город. Неизвестно, какие коленца он мог выкинуть еще и какие авансы выдать. На душу давила пустота и ожидание неудач. Попыталась отогнать унылые мысли, и в уши ворвался шум автомобилей. Петька смотрел на вход в кафе, представляя, что увидит за ним. Помедлил, заглушил мотор, толкнул дверцу авто:
— Иду первым, — сказал он твердо, не поворачивая головы, не допуская возражений. — Навожу тень на плетень. Для этого мне достаточно пяти-семи минут. Потом жду вас. Девчатам оставаться на улице, смотреть во все глаза. Парням не жевать слюни. Действовать с напором. Внутри не выпускать меня из поля зрения и выполнять мои команды. Прорываемся к Карюхе и уводим. И мы в дамках! — Сейчас он был вожаком, ни у кого не возникало желания противиться. Выпрыгнул из салона, за ним — остальные. — Спиной вперед! Переждите у двери! — предупредил, переступая через красный бордюр. Пересек тротуар.
Приятели попятились к кафе. Но стоило им ступить на цветной тротуар, как вокруг неожиданно все стихло. Даже гул от машин прекратился. Будто образовался вакуум, безвоздушное пространство. Оживленный тротуар превратился в многоликое каменное изваяние, горожане застыли в странных позах. Точно магия обездвижила прохожих. А следом разом все заметались, взметнулись испуганные голоса.
Катюха взглядом наткнулась на лицо Сашки, серое и перекошенное. Всем телом развернулась в том же направлении и остолбенела. Крик увяз в горле, вместо него голосовые связки смогли выдать беспомощный хрип. Тротуар был пуст, горожан как ветром сдуло, а на людей надвигался уродливый монстр. Бурих на ступенях высокого крыльца, перед дверью в кафе, был накрыт волной общего паралича. У Лугатика не попадал зуб на зуб, ноги стали ломкими и перестали ощущаться. Раппопет втянул голову в плечи, будто пытался уменьшиться, а руки хаотично зашарили по карманам. Малкин налился краской, машинально схватил за руку стоявшую рядом Сашку, заслоняя. У Катюхи пропал голос, даже хрип прекратился. Малкин успел и ее толкнуть себе за спину.
