Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Принц-полукровка (человечий перевод)
Третья десятка устроила кучу малу где-то над центром поля. В четвертой большинство явилось без метел. Пятая группа состояла из хуффльпуффцев.
– Если есть кто-то еще не из «Гриффиндора», – закричал Гарри, который начинал потихоньку звереть от происходящего, – пожалуйста, уходите прямо сейчас!
После минутной паузы два маленьких равенкловца, хрюкая от смеха, убежали с поля.
Прошло два часа. Вытерпев множество жалоб и бурных истерик (причиной одной из них послужили сломавшаяся «Комета 260» и несколько выбитых зубов), Гарри сумел выбрать трех Охотников: Кэтти Белл, которая показала превосходные результаты и вернулась в команду, Демельзу Робинс, настоящую находку, умевшую удивительно ловко уворачиваться от Нападал, и Джинни Уэсли. Последняя превзошла всех соперников и к тому же забила семнадцать голов. Гарри был доволен выбором, но ужасно охрип от бесконечных пререканий с жалобщиками, а ведь ему предстояло все то же самое с отвергнутыми Отбивалами.
– Это мое окончательное решение! Не перестанешь мешать Охранникам, заколдую! – вопил он.
Никто из новых Отбивал не мог сравниться с Фредом и Джорджем, и тем не менее Гарри они вполне устраивали. Джимми Пикс, невысокий, но очень широкоплечий третьеклассник, так яростно отразил Нападалу, что у Гарри на затылке появилась шишка величиной с голубиное яйцо; Ричи Проустак выглядел хиловато, зато бил на удивление метко. Отбивалы сели на трибунах рядом с Кэтти, Демельзой и Джинни, чтобы посмотреть на испытания Охранников.
Гарри специально отложил это напоследок в надежде, что к тому времени часть народу разойдется и накал страстей будет меньше. Но увы, отвергнутые игроки никуда не ушли, а к толпе добавились те лентяи, которые только недавно кончили завтракать, так что зрителей на трибунах стало еще больше, чем вначале. Симпатии разделились; каждого Охранника подбадривали криками и одновременно освистывали. Гарри обеспокоенно взглянул на Рона. Тот был очень нервным игроком; Гарри надеялся, что после выигрыша в прошлогоднем финальном матче Рон излечится, но, видно, зря: сейчас его лицо приобрело бледно-зеленый оттенок.
Ни один из первых претендентов не смог отбить больше двух мячей кряду, зато Кормак Маклагген, к великому огорчению Гарри, взял четыре, и только на последнем, пятом, почему-то метнулся в противоположную сторону. Зрители засмеялись, заулюлюкали; Маклагген вернулся на землю, гневно сжимая челюсти.
Рон, усаживаясь на «Чистую победу 11», был близок к обмороку.
– Удачи! – крикнул кто-то с трибун. Гарри оглянулся, полагая, что это Гермиона, но кричала, как выяснилось, Лаванда. Она сразу же закрыла лицо ладонями. Гарри тоже с удовольствием бы так поступил, но считал, что капитан обязан быть мужественным, и заставил себя смотреть на испытание Рона.
Волноваться, между тем, не стоило: Рон взял один, два, три, четыре, пять мячей подряд. Гарри, еле сдерживаясь, чтобы не присоединиться ко всеобщим восторженным крикам, решил сказать Маклаггену, что, к его глубокому сожалению, Рон, увы, победил. Он ликующе повернулся назад – и буквально в дюйме от своего носа увидел красную физиономию Маклаггена. Гарри в страхе попятился.
– Его сестрица не сильно старалась, – свирепо произнес Маклагген. На его виске пульсировала жилка, совсем как та, что завораживала Гарри при разговорах с дядей Верноном. – Она ему подыгрывала.
– Чушь, – холодно возразил Гарри. – Один мяч он чуть было не пропустил.
Маклагген угрожающе шагнул к Гарри, но на сей раз тот не отступил.
– Дай мне попробовать еще.
– Не дам, – сказал Гарри. – У тебя был шанс. Но Рон взял пять мячей. Охранником будет он, это честно и справедливо. Уйди с дороги.
На мгновение ему показалось, что Маклагген собирается его ударить, но тот лишь скорчил мерзкую гримасу и кинулся прочь, изрыгая проклятия.
Гарри повернулся к своей новой команде. Все ему улыбались.
– Молодцы, – хрипло похвалил он. – Отлично играли…
– Ты просто гений, Рон!
Теперь это действительно была Гермиона; она бежала к ним от трибун. Лаванда Браун с весьма недовольным видом удалилась под руку с Парватти. Рон был чрезвычайно горд и даже, кажется, стал выше ростом; он счастливо вертел головой, улыбаясь команде и Гермионе.
Гарри назначил первую тренировку на следующий четверг, после чего они с Роном и Гермионой попрощались с остальными и направились к Огриду. Морось наконец прекратилась, сквозь облака робко проглядывало бледное солнце. Гарри страшно проголодался; он надеялся, что у Огрида найдется что-нибудь поесть.
– Я думал, что пропущу четвертый мяч, – радостно говорил Рон. – Видели, как хитро Демельза его закрутила…
– Да, ты был просто великолепен, – восторженно распахнув глаза, подтвердила Гермиона.
– Уж получше, чем Маклагген, – с неподражаемым самодовольством сказал Рон. – Видели, как он рванул не туда на пятом мяче? Будто под заморочным заклятием…
К изумлению Гарри, Гермиона вдруг сильно покраснела. Рон ничего не заметил; он был слишком увлечен описанием своих подвигов.
Перед хижиной Огрида стоял привязанный Конькур, громадный серый гиппогриф. Завидев ребят, он повернул к ним свою массивную голову и защелкал острым, как бритва, клювом.
– Ужас какой, – нервно пролепетала Гермиона. – Все-таки он очень страшный.
– Брось, ты ж на нем летала, – отозвался Рон.
Гарри шагнул вперед и низко поклонился гиппогрифу, глядя ему прямо в глаза и не мигая. Через несколько секунд Конькур тоже опустился в поклоне.
– Как поживаешь? – тихо спросил Гарри и подошел ближе, чтобы погладить зверя по оперенной голове. – Скучаешь по нему? Но тебе ведь хорошо здесь с Огридом, правда?
– Эй! – громко окликнул чей-то голос.
Из-за угла хижины выскочил Огрид в большом цветастом фартуке, с мешком картошки в руках. Следом появился огромный немецкий дог Клык; он гулко гавкнул и бросился вперед.
– Отойдите! Он вам щас пальцы… а-а. Это вы.
Клык прыгал на Рона и Гермиону, пытаясь лизнуть их в уши. Огрид секунду постоял, глядя на ребят, потом решительно развернулся и ушел в дом, захлопнув за собой дверь.
– Кошмар! – воскликнула потрясенная Гермиона.
– Не переживай, – сумрачно бросил Гарри, подошел к двери и громко постучал.
– Огрид! Открывай, нам надо с тобой поговорить!
Изнутри не раздавалось ни звука.
– Если не откроешь, мы ее взорвем! – Гарри вытащил волшебную палочку.
– Гарри! – с укором воскликнула Гермиона. – Не будешь же ты…
– Еще как буду! – ответил Гарри. – Отойдите…
Ничего больше он сказать не успел: дверь, как и надеялся Гарри, распахнулась. На пороге стоял разгневанный Огрид. Несмотря на цветастый фартук, выглядел он грозно.
– Я – учитель! – взревел он, обращаясь к Гарри. – Учитель, Поттер! Ты не смеешь взрывать мою дверь!
– Извините, сэр, – ответил Гарри, подчеркнув последнее слово, и спрятал палочку во внутренний карман.
Огрид оторопел.
– С каких это пор ты обращаешься ко мне «сэр»?
– А с каких пор ты называешь меня «Поттер»?
– А-а, очень остроумно, – пробурчал Огрид, – обхохочешься. Поймал старого дурака, да? Ладно уж, входите, маленькие неблагодарные…
Хмуро ворча, он отступил назад и дал ребятам пройти. Гермиона испуганно прошмыгнула в хижину вслед за Гарри.
– Ну? – брюзгливо сказал Огрид, когда Гарри, Рон и Гермиона расселись за огромным деревянным столом. Клык сразу положил голову Гарри на колено и обслюнявил ему робу. – В чем дело? Пожалели меня? Думали, я тут с тоски дохну или чего?
– Нет, – ответил Гарри. – Просто хотели тебя повидать.
– Мы по тебе скучали! – звенящим голосом воскликнула Гермиона.
– Скучали, значит? – фыркнул Огрид. – А-а. Да-да.
Он топал по хижине, заваривая чай в огромном медном чайнике, и все время что-то бубнил себе под нос. Потом наконец шваркнул на стол три большие, словно ведра, кружки с чаем цвета красного дерева и тарелку с каменными кексами. Гарри так проголодался, что обрадовался и этому, и мгновенно схватил один кекс. Огрид сел за стол и принялся чистить картошку с такой свирепостью, как будто несчастные клубни чем-то жестоко ему досадили.
– Огрид, – робко заговорила Гермиона, – мы ведь правда хотели продолжать занятия...
Огрид еще раз громко фыркнул. Гарри показалось, что на картошку упало несколько козявок, и он внутренне порадовался, что они не остаются к ужину.
– Честно! – заверила Гермиона. – Но это ну просто никак не вписывается в расписание!
– Ага, конечно, – упрямо сказал Огрид.
Тут что-то странно хлюпнуло, и все оглянулись. Гермиона тихо взвизгнула, а Рон вскочил и быстро обежал стол, подальше от большой бочки, которая стояла в углу. Сначала ребята ее не заметили, а она была до краев полна скользких белых извивающихся личинок футовой длины.
