Андрей Фролов - Забытый этаж
Мальчик хотел сказать кое-что еще. Кое-что о том, что они уже доверились морфу. О том, что еще до демонстрации Лифта усатый уже не обманул их ожиданий. О том, что двуногие собираются и впредь верить его словам. О том, что вера, так часто презираемая, продаваемая или недооцененная взрослыми, на самом деле является очень сильным волшебством, способным сворачивать горы. Но он промолчал, потому что все было ясно и так.
Крумм благодарно кивнул, повернулся и грациозно направился к стене грота…
Верхушечников и их хвостатого товарища поглотил портал – очередной тоннель, прорубленный в толще земли, извилистым коридором соединяющий две каверны. Грот звероморфов, окутанный зеленоватой дымкой, остался позади, совсем скоро превратившись в пятно бледного света на входе в каменную трубу.
Плесень на стенах пропала. Стало очень темно, и ребята взялись за руки, вытянувшись цепочкой. Во главе процессии, положив ладонь на шелковистый загривок Крумма, снова шагала Настя. Над головами шуршали и попискивали летающие зверьки, то и дело проносясь мимо невидимыми снарядами. Под подошвами странников со звонким кратц-кратц! хрустели экскременты летунов, покрывавшие дно прохода густым ковром.
С потолка свисали рваные струны монорельсов, сплетенные из десятков жил толстой титановой проволоки. Ни одна кабина не нарушила затхлого покоя гулом моторов; ни одна фара не прорезала густой тьмы. Дорога вообще казалась запущенной и давно не используемой. Это красноречиво подтверждали обвалы стен и рухнувшие железные подпорки, о наличии которых на пути звероморф предупреждал заранее. Еще окончательно окрепло предположение, что каверны расположены отнюдь не на одном уровне – новая дорога ощутимо уводила под уклон. И через какое-то время своим врожденным чутьем спасгородцы определили, что теперь находятся основательно ниже Артефициалии…
– Куда мы направляемся на этот раз? – сонно спросил Витька, когда крылатые угомонились, и отряд окружила гнетущая тишина, лишавшая ощущения времени и пространства.
– Каверна Урожай, – ответил проводник из темноты, – там живут гулы. Но не охотники или воины, а из числа тех, кого называют трудогуликами. Мирные и совсем не враждебные.
– Ну-ну, – ехидно прошептал Димка, замыкавший шествие, – в Цветокамне тоже все были жуть какие работящие и доброжелательные…
Витя, полностью согласный с братом, поспешил уточнить:
– Дружище Крумм, скажи, только честно, – нам есть чего опасаться в Урожае?
Из всех троих только Настя почувствовала, как зверь пожал плечами и недовольно зевнул (как делают люди, когда их заставляют предаться неприятным воспоминаниям).
– Крумм уверен, друзьям нечего опасаться, – негромко и басисто произнес тот наконец. Ошейник под рукой девочки мелко вибрировал, когда мыслеобразы животного трансформировались в слова. – Урожайщикам нет дела ни до чего, кроме любимой рассады. Они наверняка помогут добраться до Торжища. А с гвард-терьерами Крумм постарается в конфликты не вступать. На этот раз…
Если бы тоннель наполнял хотя бы слабый свет, ребята обязательно бы переглянулись, молча вопрошая друг друга, что значит последняя фраза саблезубого. Но четвероногий уточнять не спешил, темнота надежно изолировала каждого из близнецов, и они просто продолжили свой путь.
Через несколько сотен шагов (и примерно столько же болезненных спотыканий и один почти разбитый лоб) впереди забрезжил свет. На этот раз он был бледно-оранжевым, и на короткое мгновение путникам показалось, что они выходят под настоящие солнечные лучи. Впрочем, иллюзия быстро растаяла – каверну Урожай наполняло привычное мерцание обширных колоний люминесцентного грибка.
Идти стало легче, и живая цепь разомкнулась.
Выбрались из портала, застыв на каменном пороге бесформенного входа, перевели дух. Как и одна поляна их родного города была похожа на другую, так и Урожай напоминал, скажем, Средоточие Покоя. Приблизительно тех же размеров, с такими же покатыми склонами, переходящими в стены, с многочисленными колоннами природного происхождения и паутиной струн под потолком.
А вот что отличало, так это огромный древний клиновидный обвал, похоронивший под собой добрую треть грота. По всему выходило, что остановился оползень давным-давно, затвердев и перестав угрожать местным жителям задолго до рождения близнецов. Из его горба, изломанные и ржавые, выпирали останки сдерживающих машин, разбитых и перемолотых.
Результат стихийного бедствия трудогулики использовали разумно. Изрыли широкий язык обвала норами и комнатами, превратив в пещерный город внутри пещерного города (нужно отметить, что Настя при виде его поежилась, невольно вспомнив крысиные норы Свалки), провели внутрь электричество и вообще всячески облагородили лестницами, перилами, балконами и террасами.
У подножия города-оползня раскинулась небольшая деревня, постройками напоминавшая Цветокамень. А почти все остальное пространство каверны занимали теплицы – самых разных размеров и форм, покрытые блестящим поликарбонатом, с дугами из металла и коралловых веток.
А еще они заметили (и Витя даже вскрикнул)… шахту Лифта! Точнее, то, что от нее осталось. Потому что над клином старинного обвала из сводов грота торчал лишь обломок бетонной трубы, который не мог являться ничем иным, кроме как остатком шахты. С одной стороны, вид чего-то родного и знакомого приободрил ребят; с другой – заставил приуныть – столь древен, недосягаем и разбит оказался ведущий в Спасгород путь…
Локо-мачт здесь почти не наблюдалось, хотя система струн выглядела вполне исправной и используемой. Над головами мерно крутились лопасти встроенных в скалу вентиляторов – широкие, забранные в решетчатые кожухи, они были вмурованы в стены и потолок, отчего в пещере царила приятная прохлада и легко дышалось. Свет в гроте действительно напоминал солнечный, но только тому, кто никогда не видел настоящего небесного светила…
– А тут людно, – высказавшись за всех, хмыкнул Димка, наблюдая за поселком.
И был совершенно прав. Деревушка у подножия ввалившегося хребта была полна народу – фигурки на улочках различались даже с такого немалого расстояния. На крышах домов колыхались флаги. Над проспектами растянулись пунктирные линии небольших вымпелов, в которых дети не без удивления распознали гирлянды. От теплиц к поселку то и дело сходились невысокие коренастые гулы, по одному и группками. Причем одного взгляда на их походку хватало, чтобы определить – так вышагивают после тяжелого трудового дня, чтобы в полной мере насладиться ужином и законным отдыхом.
– Идите за Круммом, – произнес кот, и тройняшки снова переглянулись – по голосу зверя было слышно, что с посещением Урожая у него действительно связаны не самые теплые воспоминания.
Наши герои двинулись за ним по пологому холму к дну каверны, вертя головами и с интересом изучая парниковые комплексы, вблизи оказавшиеся весьма внушительными и просторными (особенно для такого невысокого народца, как гулы). Ни пикетов, ни охранных разъездов на дороге не встречалось, а все замеченные урожайщики на чужеродцев смотрели открыто и приветливо. И едва Дима хотел поинтересоваться, отчего же столь милый и вполне миролюбивый городок вызывает у звероморфа такую неприязнь, как брусчатую дорогу им преградила причина этой самой неприязни.
Три здоровенных (на полметра выше Крумма в холке) черных пса, в которых мы могли бы признать, скажем, мастифов, возникли на пути, изучая гостей Урожая внимательно и чутко. Сухие носы, каждый из которых был размером с Димкин кулак, жадно втягивали запахи; под блестящими короткошерстными шкурами мерно, будто кузнечные мехи, работали легкие. Темные на темном фоне ошейники-модуляторы собак были почти незаметны.
– Ну, здрав будь, братец Крумм, – наконец произнес тот, что стоял в центре. Голос собаки был низким и спокойным. Но по приподнявшимся губам пса Витя, Настя и Дима поняли, что дружеской встреча не станет. – С миром ли или снова хулиганить?
Кот к появлению мастифов отнесся весьма философски. Уселся на дорогу, обернул себя хвостом и стал вылизывать правую переднюю лапу. И даже не поднял на стражников глаз.
– И тебе не хворать, братец Бруно, – негромко ответил он, словно не замечая, как испуганно сбились в кучку его юные товарищи. – Крумм сопровождает друзей. Идем по делу особой важности. Крумм не будет делать глупостей. Крумм умеет быть ответственным.
И прекратил вылизываться, будто этой короткой речью сказал все, что считал нужным. Гигантские черные псы двинулись к детям, до них долетело влажное дыхание сторожевых звероморфов. И пусть троица повидала немало, и даже говорящих ящеров размером с двухэтажный дом, от такого собачьего внимания им снова стало неуютно. Обнюхав визитеров, Бруно и его сородичи отступили на несколько шагов.
