Серж Брюссоло - Волк и фея
В руках феи держали по волшебной палочке, острие каждой было еще влажным от яда.
– Да хранят нас боги, – пробормотал солдат слева от Дени. – Мы пропали…
– Прячьтесь за щитами, – повторил сержант. – Используйте копья, а не мечи. Не давайте им приблизиться. По возможности отрубайте им руки, тогда они не смогут метнуть свои проклятые волшебные палочки. Но главное, знайте, что и феи уязвимы. В них, как и в вас, течет кровь, они, как и вы, умирают… И если отрубить им голову, она не отрастает.
Эта речь словно приободрила солдат, которые ударили кулаками по щитам и закричали военный клич.
Тогда феи бросились вскачь. Они не пытались перепрыгнуть укрепления – ведь срубленные и заостренные стволы деревьев могли поранить их коней, а просто скакали кругами вокруг импровизированной стены, бросая волшебные палочки в солдат, чьи головы высовывались над укреплениями.
Как только волшебная колючка долетала до цели, она сама вырывалась из тела несчастного и, разрывая воздух, возвращалась в руки той, что ее кинула. Таким образом, у фей, на беду осажденным, никогда не иссякали запасы колючек.
Уколотый солдат превращался в свинью, курицу или тыкву… Некоторые падали и засыпали на две недели, а другие бросали мечи и начинали петь и танцевать. Некоторые сходили с ума от яда или думали, что стали птицами, махали руками и пищали «пи-пи-пи». При виде этого неприятного зрелища солдаты пугались больше, чем при виде кровавой раны или отрубленной головы, поскольку чувствовали себя безоружными перед магией.
Дени, бледный от ужаса, отразил две палочки с помощью щита. Он уже представлял себе, как превратится в розового зайца, бегающего по лесу от десятка лис.
Сержант Мальтрошю, опытный воин, сразил копьем двух фей. Несчастных фей пригвоздило к земле, из их ран текла голубоватая кровь.
– Видите! – закричал старый солдат. – Они уязвимы! Бросайте в них копья! Солдаты! Ну-ка! Смелее!
В ту же минуту волшебная палочка попала ему в шею, и он упал наземь, превратившись в молочного поросенка.
И тогда Дени де Монтовер понял, что битва проиграна.
Колен продвигался тайком, за ним шла стая серых волков. Закованный в сталь, он не обращал внимания на низкие ветки, которые стегали его по пути. Время от времени он клал руку на шею Огненного Гнева, чтобы призвать его к спокойствию. Огромный ратный конь, чувствуя запах битвы, уже начал закипать. Искры летели из его ноздрей, и копыта краснели, испепеляя траву под ними.
– Тише, – прошептал ему Колен. – Уж скоро… Потерпи.
Он и сам был охвачен яростной лихорадкой, дрожал, и пена текла у него изо рта… вернее, из пасти.
Мария-Женевьева шла за ним пешком, среди волков.
Она старалась не показывать свой страх. Не то чтобы она боялась за свою жизнь, нет, она переживала за Колена, не зная, что феи могут с ним сделать. Был ли призрак Бреганога достаточно влиятельным, чтобы им противостоять? Она не знала. Она бы тысячу раз предпочла, чтобы Колен не ввязывался в эту историю. Судьба Анны-Софии, сестры, мало ее волновала. Она была соперница и чужачка, и Мария-Женевьева хотела, чтобы та исчезла. Она всей душой надеялась, что Колен придет слишком поздно, когда битва уже закончится и феи заберут Анну-Софию… и превратят ее в розовый куст! К несчастью, боги, видимо, скучали и решили не лишать себя зрелища битвы, вот почему они сделали так, чтобы предводитель волков появился на поле боя в самый подходящий момент.
Колен сощурил глаза под шлемом, осматривая подходы к башне. Люди Дени Монтовера пока еще бились с феями. Спрятавшись за укрытиями, они худо-бедно пытались отбить очередной штурм фей. У Колена была на все про все стая волков в тридцать голов. Злобные звери, но беззащитные перед стрелами и копьями. Колен знал, что они не раздумывая умрут за него, поскольку он был их предводителем. Их появление посеет панику и разрушит ряды сражающихся, но самое сложное ему придется делать одному. К счастью, он мог полагаться на свои волшебные доспехи, на меч-убийцу… и на Огненного Гнева.
Он привстал в седле и сказал рычащим голосом, который не имел ничего общего с человеческим:
– Друзья полнолуния, пробил час установить наше царствие с помощью когтей и клыков! Обед подан, на поляне полно свежего мяса, желаю вам, братья, приятного аппетита… Работайте получше челюстями, и пусть все противники полягут! В атаку!
И тогда, словно гибкая серая волна, волки ринулись вперед, с открытыми пастями, но не издав ни одного рыка. Феи и солдаты не заметили их приближения. Одним махом дикие звери оказались на месте битвы, появившись из ниоткуда, впиваясь сражающимся в горло. Кони встали на дыбы, сбрасывая наездниц. Феи покатились по земле, теряя волшебные палочки…
Волки перепрыгнули через укрепления, сбивая с ног воинов в доспехах. Через полминуты наступил настоящий хаос.
– Теперь наш черед! – свистнул Колен, пришпоривая Огненного Гнева.
Огромный ратный конь вылетел из леса, его грива пылала, из ноздрей вылетали искры. При его появлении кровь застыла в жилах самых закаленных воинов. Трава воспламенялась под его копытами, и, скача, он выписывал на поляне огненные круги.
Колен выхватил меч и рассек им воздух. Первой же фее, которая пыталась броситься на него, он снес голову одним ударом.
Остальное он видел сквозь багровый туман. Волшебные палочки, которые феи бросали в него, отскакивали от доспехов, не причиняя ему ни малейшего вреда. Огненный Гнев каждый раз, когда какой-нибудь солдат пытался по глупости ударить его по ногам, изрыгал сноп пламени, испепеляя несчастного, который тут же падал и катался по траве, превращаясь в обугленную марионетку.
Волки, одурев от запаха крови, не обращали ни малейшего внимания на полученные раны. Работая челюстями, готовые даже сломать себе клыки, они крошили все – будь то железо, мускулы или кости.
Тремя ударами волшебного меча Колен проделал брешь в укреплениях и бросился вперед. От огненной лошади дерево укреплений загорелось, так что вскоре донжон оказался в огненном кольце, отчего солдаты бросились в панике в бегство. Это было нечеловеческое, дьявольское зрелище.
Вдруг Колен, мчавшийся в сторону башни, заметил Дени де Монтовера, окаменевшего от ужаса, с мечом в трясущейся руке.
– Вот так так! – засмеялся Колен. – Вот и слуга, а где же хозяин?
И подняв забрало шлема, он показал несчастному свою ужасную мохнатую морду с горящими красными глазами.
– Говори! – завопил он. – Где прячется твой хозяин? Отвечай же!
В ужасе от вида волка-оборотня, из пасти которого валила пена, Дени чуть не лишился чувств. Он не понимал, что хотело от него чудовище. Но остатки чести мешали ему упасть на колени и просить о пощаде.
– Может, ты не узнаешь меня? – зарычал волк. – Я – Колен! Колен Манике, в которого ты пустил отравленную стрелу у входа в Проклятый лес.
– Колен… – пробормотал Дени, уверенный, что сошел с ума.
– Да, – подтвердил тот, – чтобы выжить, мне пришлось превратиться в чудовище… и с тех пор хорошенькие лица типа твоего выводят меня из себя. Потому мне придется или убить тебя, или отрезать тебе нос. Что выбираешь, слуга? Быстро отвечай…
– Но… нос… – пробормотал Дени, делая шаг назад.
Он не отступил и трех шагов, как меч, свистнув, отрубил ему нос, лицо Дени стало плоским. Воя от боли, он убежал, прижав руки к ране.
– Передавай мое почтение твоему хозяину Тибо! – проревел Колен. – Скажи ему, что его час пробил. Покажи ему, как я наказываю негодяев! Эй! Кстати… ты забыл свой нос!
При виде бегства Дени воины и феи бросились врассыпную. От Колена исходила такая ярость, что никто не осмеливался на него напасть.
– Бреганог! – слышался шепот. – Это – Бреганог! Он воскрес из мертвых! На нас лежит проклятие.
Даже фея Сафра была вынуждена признать свое поражение и отступить. Она не могла ничего поделать против живого трупа, скачущего на огненном дьявольском коне.
С яростью в сердце она повелела Токкате собрать раненых фей и отвести их в укрытие в лесу.
– Это лишь одна проигранная битва, – произнесли она, задыхаясь. – Будут другие. Много других.
Мария-Женевьева, остававшаяся в стороне от поля битвы, прошла сквозь брешь, проделанную в укреплениях Огненным Гневом. Она не участвовала в бойне, и поведение Колена внушало ей ужас. Если бы девушка не была так влюблена в него, она сразу же сбежала бы, чтобы больше никогда его не видеть. Она прошла неровной походкой между трупами, из-под ее деревянной маски катились слезы.
Как всегда бывало после большого сражения, Колен почувствовал, что силы оставляют его. Доспехи погружались в сон: прежде чем снова просить их о чем-то, надо было дать им время набраться сил. Он решил использовать последние минуты своей нечеловеческой силы, чтобы освободить Анну-Софию. Вспрыгнув на коня, он приблизился к башне и с помощью волшебного меча прорубил стену с такой легкостью, словно это был кусок масла. За стеной стояла в оцепенении Анна-София, синий пес прижался к ней.
