Кеннет Оппель - Серебряное крыло
— Шейд? Что ты делаешь?
И тут он обнаружил то, что искал. Как дупло в Древесном Приюте: маленькая круглая дырочка в завесе воды. Шейд на всякий случай проверил ее локатором.
— Делай, как я! — крикнул он Марине.
Он прижал крылья к телу и рванулся в отверстие. Он знал, что увидит по другую сторону водяной стены.
Шейд очутился в обширной пещере. Сотни сереброкрылов кружились в воздухе, еще сотни висели на стенах и гигантских сталактитах, свисающих с потолка.
Колония стала вдвое больше, увеличившись за счет самцов, которые присоединились к самкам Каменной
Крепости. Шейд чувствовал тепло, исходящее от тел множества летучих мышей.
— Эй! — крикнул он ликующе. — Привет!
Он летел рядом с Мариной, оглядывая это скопище летучих мышей, стараясь найти мать, Фриду, хоть кого-нибудь знакомого. Незнакомые мыши смотрели на него с удивлением. Вокруг звучали вопросы: откуда вы? вы летели днем? вы с ума сошли! наверное, это детеныш, который отбился во время бури? не может быть!
— Да, да! — закричал Шейд. — Это я! Шейд! Я нашел вас!
— Шейд? — послышался сквозь шум мамин голос. — Шейд!
Его сердце подпрыгнуло, когда он нашел ее локатором.
— Пойдем, — позвал он Марину. — Пойдем к моей матери.
И полетел к Ариэли. Они кружились друг вокруг друга в изумлении и ликовании, пока наконец не опустились на каменный уступ. Шейд уткнулся носом в ее теплую, ароматную шерсть. Она обняла его крыльями.
— Мы думали, ты погиб!
— Нет, — счастливо ответил он. — Я жив. Мама, это Марина. Я встретил ее во время бури. Без нее я бы наверняка погиб.
Марина села немного поодаль и явно чувствовала себя неловко. Ариэль протянула к ней крыло.
— Иди поближе, — сказала она нежно. — Спасибо. — Она благодарно потерла златокрыла носом.
— Ну, мы сделали это вместе, — смущенно пробормотала Марина. — Помогали друг другу.
Ариэль, качая головой, повернулась к Шейду:
— Расскажи мне, как… — Она умолкла, увидев проколы на его крыльях. — Ты ранен?
— Ничего страшного, правда.
— И ты тоже, — сказала Ариэль, разглядывая окровавленное предплечье Марины. — Нужно позаботиться…
— Сейчас это неважно, — нетерпеливо перебил ее Шейд. Его буквально распирало от желания выложить главное: — Мама, Кассел жив!
Прищурившись, она посмотрела на него недоверчиво:
— Но… откуда ты знаешь?
— Нам сказал Зефир. Ну, ты знаешь, мышь-альбинос. Сторож Шпиля в городе. Он умеет видеть прошлое и будущее и… — Шейд глубоко вздохнул, стараясь справиться с волнением.
— Начни с самого начала.
Это была Фрида, которая тем временем опустилась рядом с ними.
— С возвращением, Шейд.
— Я сумел долететь сам! — радостно выпалил он.
— Я вижу, — старая летучая мышь ласково улыбнулась, и вокруг ее глаз собрались морщинки. Она вытянула крыло и погладила Шейда по голове. — И я уверена, тебе есть что поведать нам.
Шейду было очень трудно рассказывать все по порядку.
Он старался сдерживаться и не забегать вперед; ему хотелось ничего не упустить. Раны Шейда и Марины были смазаны унимающим боль ягодным соком. И теперь они рассказывали вместе, перебивая друг друга, добавляя детали, которые упустил другой.
Вся колония завороженно слушала. Даже когда наступили сумерки и пора было вылетать на охоту, готовясь к большой спячке, сереброкрылы предпочли остаться и слушать рассказ молодого серебро-крыла и его подруги.
Шейд заметил Аврору, Лукрецию и Батшебу, сидевших наверху, а рядом с ними, с другой стороны, — четырех старейшин-самцов, чьих имен он не знал. Они были весьма почтенного возраста, их шерсть пестрела серебряным, серым и белым, и они внимательно смотрели на него сверху. Шейд вдруг вспомнил, как он, взволнованный и испуганный, впервые поднялся на верхние уровни Древесного Приюта, но сейчас он был слишком поглощен своим рассказом, чтобы нервничать.
Наконец Шейд и Марина закончили рассказ. Шейд не имел представления, сколько времени они говорили, но чувствовал, что устал, во рту пересохло. Меркурий, посланец старейшин, дал ему лист, смоченный водой из водопада, и Шейд с благодарностью напился.
— Нам повезло, — сказала Фрида. — Мы все время опережали приказ сов о закрытом небе. Если бы он догнал нас…
Шейд вспомнил об убитых серокрылах и содрогнулся.
— Теперь точно будет война, — с горечью сказала Батшеба. — И все из-за этих летучих мышей из джунглей. — Ее холодные глаза задержались на Шейде, и он понял, что она винит и его.
— Совы уже давно ждали повода развязать войну, — сказал один из старейшин-самцов. — Если бы не появились Гот и Тробб, они придумали бы другую причину закрыть небо.
Шейд упал духом. Всего несколько часов назад он попал в Гибериакулум и был счастлив от этого. Но теперь он по-настоящему оценил серьезность положения.
— По крайней мере холод задержит военные действия, — сказала Аврора. — У сов тоже скоро начнется зимовка.
— Верно, но, когда наступит весна, — угрюмо сказала Батшеба, — они сотрут нас с лица земли.
— Когда наступит весна, — сказала Фрида спокойно, — мы должны сообщить об этом другим колониям и объяснить, что случилось. Мы отправим посланцев в королевства птиц и зверей, чтобы остановить это безумие.
— Если они станут нас слушать, — заметила Батшеба.
— А если не станут, мы будем сражаться! — воскликнул другой самец-старейшина.
Со стороны остальных сереброкрылов раздались одобрительные возгласы. Но Шейд заметил, как его мать нахмурилась.
Фрида устало вздохнула. Она вдруг показалась Шейду очень старой.
— Если звери и птицы не захотят выслушать нас и будут настаивать на войне, тогда да, мы должны сражаться.
— А что с Обещанием Ноктюрны? — послышался вопрос. Один самец поднялся с места. Шейд заметил блеск металла на его предплечье. — Неужели мы должны оставить надежду, что Ноктюрна или люди помогут нам?
— Кто это? — шепотом спросил Шейд Фриду.
— Его зовут Икар. Он был другом твоего отца. Сердце у Шейда забилось сильнее.
— Не надо вспоминать об Обещании Ноктюрны! — резко ответила Батшеба. — Оно не принесло летучим мышам ничего, кроме страданий. Разве вы забыли, чем кончилось восстание пятнадцать лет назад?
— Но, может. Сирокко был прав, — сказал Икар. — Может быть, наше предназначение в том, чтобы превратиться в людей?
— Только некоторые из нас, — спокойно поправил Шейд. — Если Сирокко прав, то лишь окольцованные летучие мыши станут людьми. Значит, большинства из нас это не касается.
Марина повернулась к Фриде.
— Вы слышали что-нибудь о превращении? — спросила она.
— Да, много лет назад, но я никогда не верила, что это правда.
«А если это действительно правда, — подумал Шейд, похолодев. Он посмотрел на раненое предплечье Марины. — Вдруг она навсегда утратила возможность жить при свете дня? Ведь теперь у нее нет кольца».
Марина перехватила его встревоженный взгляд и улыбнулась.
— Не беспокойся, — сказала она, — если бы я осталась с Сирокко, я бы, наверное, уже была мертва, как и другие. — И громко, так, чтобы слышали все в Ги-бернакулуме, добавила: — Я тоже в это не верю.
— В таком случае, видимо, никто не знает, что значат эти кольца, — едко сказала Батшеба.
— Но мы должны выяснить это, — сказал Шейд. — Кассел может знать. — Он повернулся к Икару: — Вы знаете, куда он собирался прошлой весной?
Икар молчал.
— Я его сын, — объяснил Шейд. — И хочу найти его. Я хочу знать, что значат кольца, собираются ли люди прийти к нам на помощь или нет. Мы всё должны знать.
— Мальчик прав, — поддержала его Фрида. — Икар, ты хорошо знал Кассела. Если ты знаешь, куда он отправился, скажи нам.
— Там было одно здание, — взволнованно сказал Икар. — Ханаэль видел его издалека прошлой весной. Он говорил, что на его крыше установлены металлические мачты. Потом он полетел посмотреть второй раз и не вернулся. Тогда полетел Кассел. Он взял с меня обещание никому не говорить об этом, потому что там слишком опасно.
— Он там! — сказал Шейд уверенно. — Я пойду туда! — Он повернулся к матери. — Ты понимаешь меня, правда?
Она кивнула:
— Я тоже пойду.
— Ты?
— И я, — сказала Фрида. — Я очень стара, но намерена совершить это путешествие, прежде чем умру.
— Но это глупо! Чушь какая-то! — вскричала Батшеба.
— Считайте и меня заодно! — крикнул Икар.
— И меня, — сказал другой окольцованный самец.
— и меня тоже, — Шейд узнал голос Чинука.
Но у Шейда не было времени поприветствовать старого знакомого, потому что закричали остальные летучие мыши — самки и самцы, старые и молодые; его глаза с восторгом перебегали с одного лица на другое.
— Батшеба, — сказала Фрида, — мне кажется, ты не полетишь с нами.
