Татьяна Леванова - Сквозняки. Первая миссия
Когда Маша пришла в Академию, господин Железный на своем посту еле слышно пробормотал:
— Я же говорил — господа коровники…
— Что? — удивилась Маша. Но из-за опущенного забрала до нее не донеслось более ни звука.
В библиотеке ее сразу встретил предупрежденный магистром господин Книгочей. Отчета по миру, откуда пришла Маша, и на самом деле не нашлось, пришлось писать его самой. Девочка с облегчением узнала, что писать в записках можно только о том, что видел собственными глазами. Другую информацию можно было поместить под заголовком «Непроверенные слухи». Писать пером оказалось не очень трудно. Сначала Маша макала его в чернильницу по чуть-чуть, так, что чернил хватало всего на одну-две буквы. Потом осмелела и стала набирать чернил больше, постепенно привыкла и даже вошла во вкус. Написанное пером было тонким и ярким, так ни одна шариковая ручка не пишет! Девочка трудилась до обеда, описывая свою школу, родителей, друзей, свои поездки в лагерь. Описала телефон, телевидение и Интернет в надежде, что Мудреный побоится напасть на мир, где так быстро расходится информация. Затем господин Книгочей велел ей идти подкрепиться.
Маша в самом прекрасном расположении духа вошла в «Синий странник». Пусть на плече у нее какаду-доносчик, зато отчет наполовину написан, у нее новый наряд, она научилась колдовать и скоро найдет путь домой… Но в таверне ее ожидал неприятный сюрприз. Илья и Никита сидели одни за столиком. А по соседству с ними расположилась компания весело хихикающих девчонок.
Маша не сразу узнала в важной красивой барышне с высокой прической и в роскошном голубом с золотом платье быстроногую Натку…
Глава 35
ПРЕДАТЕЛЬСТВО
Маша мимоходом поздоровалась с Шефом, который настороженно взглянул на птицу на ее плече. Потом прошла прямиком к столику, за которым сидела Натка и ее новые подруги — Бруния, Инесса и Яна.
— Привет, Ната, — сдержанно сказала Маша, обдумывая свои дальнейшие слова. Натка опустила голову. Конечно, каждый сам выбирает себе друзей, но ведь буквально несколько дней назад Яна презирала Натку. Что происходит?
— Красивое платье, — сказала Маша, рассматривая свою бывшую подругу. Натка подняла на нее умоляющий взгляд, но в это время вмешалась Бруния:
— Как, сквознячка, у тебя тоже обновка? Подрядилась доить коров? — И подруги оглушительно захохотали. Натка тоже улыбнулась.
— Что вы имеете в виду? — похолодела Маша.
— Твой наряд — кожаный сарафан — это униформа коровниц, — снисходительно объяснила Яна. — Только я впервые вижу, чтобы сарафан коровницы надевали вместе с дорогой блузкой и грубой броней.
Маша похолодела — так вот отчего сарафан так дешево стоил.
— Впрочем, так, наверное, одеваются в ТВОЕМ мире, — продолжала Яна, и ее ядовитый голосок разносился по притихшему залу. — Вероятно, жуткая дыра, неудивительно, что ты сбежала. Хочешь, подарим тебе парчовое или бархатное платье? Ради твоей милой птички, ведь это подарок от высокой особы!
Теперь все смотрели на Машу и ее какаду. Смотрели с презрением. Было ли это презрение к ее наряду или Машу уже считали доносчицей Мудреного, девочка не знала. Она готова была сквозь землю провалиться!
Яна щелкнула пальцами, и Машин сарафан превратился в тяжелое бархатное платье, расшитое золотом и дорогими каменьями.
— Носи, тебе по чину полагается. Придворная дама господина Мудреного, — торжественно сказала Яна.
Если бы в данный момент рядом оказалась Машина мама или учительница, они бы прекрасно знали, что за этим последует. Когда Маша бывала в ярости, она могла сказать все, что угодно, совершенно не думая о последствиях.
— Да, рыжая купчиха, ты совершенно права, — усмехнувшись, сказала Маша.
— Как ты меня назвала? — опешила Яна, но Маша продолжала:
— Ты права — в моем мире носят кожаные сарафаны, так как натуральная кожа ценится очень дорого, а вот бархатом протирают ботинки, чтоб они блестели. А насчет подарка ты ошиблась — мне его подарила не высокая особа, не-е-ет! — Маша победно оглянулась на аудиторию. — Этого какаду мне подарил мерзкий карлик с крашеными завитыми волосами, одетый в старый халат своей мамочки! Вы ведь видели Мудреного?
Зал взорвался от хохота, но Маша не успокаивалась:
— Кстати, вы не замечали, как он похож на зайца? Или в его роду были балаганные кролики?
Хохот усиливался.
— Спасибо, купчиха, носи сама свои пыльные драные тряпки, я обойдусь! — Маша щелкнула пальцами, нисколько не сомневаясь, что у нее получится, и вернула свой наряд.
Ученики захлопали в ладоши. Яна позеленела. Она вскочила, не владея собой нечаянно наступила на подол своего роскошного платья и порвала его.
— Ц-ц-ц, какая неаккуратность, — покачала головой Маша. — Ничего, папа тебе купит новое. Из шторки с окна Замудреного или как его там…
Яна бросилась к выходу, за ней Инесса, Бруния задержалась, чтобы прошипеть:
— Ты об этом пожалеешь.
Натка вскочила, видимо, не зная, что ей делать — бежать за Яной или остаться. Потом выбрала первое, но Маша поймала ее за локоть.
— Внимательней выбирай себе друзей, — твердо сказала она, глядя в испуганные глаза Натки.
— Пусть уходит, — рявкнул Никита. — Это она предала тебя. Она рассказала Янке, а потом и Мудреному, кто ты, где живешь и чем занимаешься, это по ее милости тебя вчера бросили в подземелье!
Маша замерла, по-прежнему глядя в голубые глаза Натки. Та, видимо, прочла в ее глазах что-то такое, что ее напугало, так как, вскрикнув, бросилась бежать, спотыкаясь о подол своего платья — в таком наряде не побегаешь…
Маша смотрела Натке вслед, пока та не скрылась за дверями. Потом оглянулась, увидела, что на нее все смотрят, глубоко вздохнула и опустилась на стул рядом с Ильей. Тот нерешительно положил ей руку на плечо, но Маша покачала головой и закрыла лицо руками. Она вдруг поймала себя на мысли, что совершенно не задумывалась о том, что за человек Натка, что у нее на душе, почему она все время таскается за ними. Она вспомнила бледную, робкую девочку в унылом длинном сером платье, как та, покраснев от смущения, призналась, что быстро бегает. Потом вспомнила вечер, когда на нее напал убийца, как Илья крикнул из-за двери: «Натка, беги за ключом»… Почему она предала Машу? Неужели из-за подаренного Яной красивого платья? Или она чувствовала себя забытой среди своих друзей, страдала от хамства Никиты, от безразличия Маши, ей нужно было внимание?
— Мы виноваты в том, что Натка пошла против своей совести. Мы не были ей хорошими друзьями. Но это был ее выбор, — резко сказала Маша, отняв руки от лица. — Значит, мы квиты, нам не следует на нее обижаться.
Никита и Илья опустили глаза. У них явно было свое мнение.
В это время к их столику подошел Шеф. Вместо официантки он принес Маше ее обычный обед — цыпленка с горошком.
— Очень эффектное выступление, барышня, — шепнул Шеф, ставя тарелку на стол. — Но вы напрасно не следите за своим языком в присутствии этой милой птички.
Маша посмотрела на какаду. Каркуша, словно кошка, потерся своей головой о ее руку, требуя, чтобы его погладили. Маша потрепала его по голове и скормила ему несколько горошин, не глядя вслед Шефу, но задумавшись над его последними словами: «Он предаст тебя, сам того не желая…»
Глава 36
БЕЛАЯ ПТИЦА
Совсем с другим настроением вернулась Маша в библиотеку. Ничего не поделаешь, писать-то надо. Колобок возился с книгами неподалеку, иногда подходил к ней, чтобы заглянуть в рукопись. Упорно заставляя себя не думать ни о чем, кроме работы, она грызла кончик ручки и выжимала из себя фразы, пока не дошла до последней главы. Здесь писать было не о чем — миссия сквозьпроходящего в родном мире ей не светила. Да и правителю, я общем, было, наверное, все равно. Маша подняла глаза к стеклянному потолку, чтобы проверить, не порозовела ли белая птица, не садится ли солнце…
— Как у вас дела, барышня? — осведомился господин Книгочей.
— Вроде бы закончила, — ответила Маша.
— Давайте я проверю.
Пока Колобок читал рукопись, девочка пыталась сравнить Каркушу с белой птицей на потолке. Птица была изображена в полете, но на попугая не очень походила.
— Скажите, господин Книгочей, сколько лет назад Мудреный пришел к власти? — беззаботно спросила Маша.
— Примерно десять лет назад, — сухо ответил библиотекарь, покосившись в сторону какаду.
— Ведь это он провозгласил какаду священной мудрой птицей?
— Да. Позвольте мне дочитать…
— А сколько лет Академии Сквозного пути?
— О, — оживился Колобок, — несколько сотен лет, конечно, ее несколько раз ремонтировали, кое-что достраивали, но…
— А вот эту птицу, — Маша указала на потолок, — сделали десять лет назад?
