Валерий Пушной - Свинпет
Наконец, когда в салоне остались Петька и Сашка, сестра сзади обхватила брата руками и прижалась виском к его голове.
Друзья, выйдя из машины, испытали мгновенный шок. Что за черт, вместо оживленного тротуара, на который они ступили ногами, вместо пешеходов, вместо здания напротив они увидали перед собою пологий берег реки и траву под ногами. Это было место, где позавчера познакомились с Бурихом. Приятели ошалели, завертели головами, в глазах — растерянность, вопросы, недоумение.
— Лучше бы мы дома оказались, — удрученно сплюнул Раппопет. — Дьявольщина сплошная. Ни машины, ни Буриха, ни Карюхи. Опять этот берег. Меня уже воротит от него. Хотел бы я знать, что это за река, водится в ней рыба или только одни собаки? Может, и дракон отсюда выплывает и косит под вертолет? Все, я теперь на тысячу лет завязал с рыбалкой. Не хватало еще на крючок дракона подцепить. Рыбы наверняка нет, всю рыбу распугали псы. Что-то мутит меня от такой рыбалки. Не понимаю, кто с нами в кошки-мышки играет? Может, и правда, этот неизвестный Философ к нам имеет претензии? Но непонятно почему и какие? Что делать-то будем? — исподлобья глянул по сторонам.
Малкин с голым торсом, в широких серых мятых штанах, нескладно почесал затылок. Ему показалось неестественным, что не было ни одной собаки. Поляна вымерла. Солнце палило нещадно. Трава под ногами ужалась от жары, пригнулась. Вдоль пологого берега полоса примятой травы уходила в гущу деревьев. Над водой висело зыбучее марево. Безветрие.
Приятели потоптались, вслух выплеснули недоумение и потянулись к лесу. Малкин, самый высокий, топал впереди, и это было удивительно, потому что в их компании постоянно первенствовал Раппопет, он всегда и везде любил быть значимым, а на этот раз Андрюха уступил место Малкину, плелся последним за Лугатиком, а тот в свою очередь наступал на пятки Катюхе. Раппопет был в подавленном состоянии, он не мог предугадать, что их ждало, а потому со своими мыслями оказался в тупике. Неуверенность в себе заставляла скукоживаться. Лугатика ситуация также выбивала из колеи. Неопределенность пугала. Малкин испытывал смущение за инициативу в своих руках. Все оглядывался на приятелей, не очень верил, что они тащились за ним. Нескладная фигура слегка раскачивалась. Катюха смотрела ему в спину и почему-то в этот миг вспомнила, как Малкин мотался со своей кастрюлей, и коротко прыснула. Между тем Раппопету и Лугатику смешок Катюхи показался неуместным, они забурчали.
Подошли к ельнику, вошли в еловый рукотворный тоннель. У входа, где раньше сидели громадные сторожевые псы, собак не было. Малкин почувствовал смутное волнение. Отсутствие караульных собак заметили и остальные, усмехнулись, нет Буриха — нет порядка.
Шагов через тридцать Малкин остановился как вкопанный, остолбенел. Катюха лбом уткнулась ему между острыми лопатками, ойкнула. На слежавшейся хвое лежал окровавленный труп пса с пробитой головой. Пасть раскрыта и повернута назад, как будто пес продолжал огрызаться, уже никуда не унося ноги. Малкин нагнулся и дотронулся до трупа, тот был еще теплым. Все произошло не так давно. Мысль о том, что в их отсутствие сюда успели наведаться горожане, колючками ежа прошлась по мокрому голому позвоночнику.
Малкин осторожно переступил через труп и двинулся дальше. Но вскоре, пройдя еще шагов двадцать, снова наткнулся на трупы уже трех других собак. Та же картина: пробиты головы, раззявлены пасти и перекошены от ужаса морды. Стало не по себе. Приятели сгрудились, переглянулись. Движение замедлилось, ступать на хвойную подстилку стали тише и мягче. Надеялись, что трупов больше не будет, между тем выход из тоннеля развенчал эту надежду трупами двух больших псов.
Все повторилось, как в первых двух случаях: проломы в черепах, кровь и страх в выпученных глазах. Спины обжег противный холод. Всех невольно будоражила мысль о горожанах. Малкин, ссутулившись, обошел псов и вышел из тоннеля.
Впереди на месте строения, куда в первый раз привел их Бурих, было большое пепелище, из него еще струился тощий дымок, за ним бревнами в разные стороны торчали другие разрушенные постройки, оставшиеся после дикого разгула дракона. Хаос бил по глазам. Но больше ударило по глазам множество новых собачьих трупов между пнями. Опасность определенно витала в воздухе, висела над головами какой-то темной мрачной гнусью. А они были с пустыми руками, даже защититься нечем.
Почти над самым ухом Малкина с ветки дерева каркнул невесть откуда появившийся черный ворон. Ванька вздрогнул: «И этот уже тут, почувствовал мертвечину», — поднял лицо вверх, замахнулся, ругаясь. Ворон тяжело заворочался на ветке, глянул презрительно, мол, чего машешь, все равно не достанешь, развел крылья и нехотя взмахнул ими, поднимаясь над Ванькиной головой и летя хвостом вперед. Тень ворона скользнула по людям и упала на землю, следуя за птицей. Ворон сделал круг над людьми, затем покружил над пепелищем, каркнул значительно и тяжело понес свой крик вдоль вырубки над разрушениями. Вроде бы ничего неестественного, если не считать полета птицы хвостом вперед. Движение задом в этом городе Ваньку уже не удивляло. Горожане, дракон, ворон. Однако на душе образовался какой-то осадок, будто когти ворона поскребли по сердцу.
Парень огляделся, с сожалением вспомнил о ножах и топорах, которые видел в пещере, машинально почесал ногтями по ребрам, нагнулся, на всякий случай подобрал в траве попавшийся под руку сломанный сук. Махом укоротил через колено и один конец зажал в руке. Приятели последовали его примеру, даже Катюха торопливо подхватила с земли большой кусок старой коры.
Петляя между пнями, двинулись мимо пепелища к ближайшему развалу бревен. Не знали, откуда ждать угрозы, но предполагали, что она могла появиться с любой стороны. Едва приблизились к развалу, как Катюха первая уловила слабое собачье визжание, хлопки и странное шипение. Вскинула руку, заставляя всех прислушаться. Шум раздавался с обратной стороны бревенчатой горы. Кинулись вокруг. За бревнами наткнулись на ошеломившую их картину.
В траве высоко подпрыгивала какая-то безобразная скользкая тварь на длинных сильных ногах, с круглой ушастой головой, кривым клювом и большим щупальцем с длинным острым когтем на конце, торчащим из центра груди. Тварь размахивала щупальцем, пытаясь пригвоздить когтем собаку, которая беспомощно огрызалась и старательно укрывалась под бревнами.
Никто не ожидал увидеть подобное. Катюха брезгливо вздрогнула, будто дотронулась рукой до твари, и, пересиливая внезапный озноб, ощущая дрожь в коленях, на ломких ногах по инерции продолжала двигаться вперед. В нос ударил едкий запах застоялой болотной сырости, выпущенный тварью навстречу людям. От резкого запаха Катюха мученически покривилась, но это не остановило ее. Клубы запаха окутали всех, лица парней гадливо сморщились. Сжимая скулы, ребята с ходу, не пасовать же перед тварью, с палками наперевес, кинулись, как в болотную хлябь, на выручку псу. Тварь угрожающе зашипела, подпрыгнула, высоко поднимая щупальцу с когтем, и вдруг метнулась по вырубке прочь, за дальнее, не тронутое драконом строение. Бег был настолько стремительным, что о преследовании не могло быть речи. Тварь исчезла со свистом, как росчерк молнии, унося с собой болотный запах.
Люди склонились над бревнами, из-под которых доносилось жалобное скуление окровавленного пса. Катюха узнала Александра. Раны по всему телу, но голова цела. В общем-то, повезло, не появись сейчас люди, его ждала участь тех собак, чьи тела лежали трупами.
— Александр, — Катюха присела и просунула между бревнами тонкую руку, — вылезай, тварь убежала. Откуда она появилась? Я представить не могла такую. Не бойся, больше не тронет тебя. — Однако Александр, по всему видно, не собирался вылезать, дрожал боками, слабо повизгивал, хотел о чем-то предупредить: раскрывал пасть, вытягивал шею, тыкался в щели испуганной мордой, заглядывал в глаза Катюхе. Но та ничего не понимала, лишь по-прежнему твердила слова утешения: — Все прошло, все прошло, Александр. Все будет хорошо. — Катюха стала привставать, пес зубами вцепился в ее топ, не отпускал, Катюха снова не постигала поведения собаки. — Отпусти, Александр, порвешь топ. Я знаю, ты напуган. Но успокойся. Тебе больше нечего бояться, все обошлось. Жаль, что ты ничего не можешь рассказать. Дождемся ночи. Хватит дрожать. Все спокойно.
В этот миг воздух над головой разорвало на мелкие частицы, людей оглушил истошный петушиный крик, высокий, длинный, многоголосый. Воздух будто посыпался сверху, окатывая осколками хрупкого хрусталя. Затем по вырубке разнеслось свиное хрюканье.
Это показалось невероятным. Глаза людей задергались в поисках источника шума. Круглое лицо Раппопета удлинилось, Лугатик часто захлопал длинными ресницами, Малкин вытянул шею и на секунду остановил дыхание, Катюха изумленно выпрямилась, Александр опять заметался, из последних сил забился дальше под бревна. Из-за дальнего уцелевшего строения бурно выкатило скопище свиней и петухов. Громкий свиной визг и неистовые петушиные крики надавили на перепонки. Малкин напрягся, сжимая в ладони конец сука, дикий ор пронзил мозг, сдавил голову, будто железный обруч. Нелепая ситуация озадачила, привела в растерянность: неоткуда было взяться здесь этому сонмищу. Чувство новой опасности натянуло мышцы. А скопище неумолимо приближалось. Под жаркими лучами петухи ярко пестрили сочными красками оперения. Свиньи, в черных струпьях, накатывали черной волной.
