Дорофея Ларичева - Зачарованный город
– Никаких пожалуйста! Сейчас отец вернётся – ужинать будем. У него к тебе разговор. И вообще, на следующей неделе мои родители приезжают, а квартира ещё в человеческий вид не приведена.
– Можно подумать, они тут поселятся на полгода, раз ты так стараешься! – надулась непослушная дочка.
– Не смей дерзить! Сию секунду стаскивай куртку и шагом марш помогать мне готовить. – Мать помахала перед Элькиным носом ключами от квартиры и хлопнула дверью.
Тихонова-младшая поняла – дела её противней прокисшей манной каши. На папу чары не действовали. Он-то отсутствие дочери просёк, хоть и молчал долго, не желал волновать маму. А бабушка с дедушкой – вообще хуже потопа, урагана и извержения вулкана в одном флаконе. Приедут, привезут игрушек (кукол, машинок, конструкторов – точно внучке пять лет). Дед – так вообще помчится в школу: выяснять, как внуча учится? Не шалит ли? С одноклассниками знакомиться полезет. Тогда о прозвище «Радиоактивная» придётся вспоминать, как об изысканном комплименте.
Шесть ровно. Сейчас Надька затрезвонит. Эх, а так не хотелось при родителях чудить!
– Прости, мама, – прошептала Эля, распихивая по карманам деньги и мобильник. – Но ты не учишься в моём классе, поэтому всё равно не поймёшь.
Короткое заклинание на усмирение бури, авось вечером скандала не будет. Теперь пора бежать.
Выходя из своей комнаты, девочка выбралась из магазинчика возле школы, того самого, куда на переменах ребята заходили за сигаретами и газировкой.
– Наконец-то, Радиоактив… Эля, – запоздало исправилась староста, накрашенная, точно вождь индейского племени, объявляющий о начале войны.
Элька мысленно пожелала себе удачи и поплелась вслед за Надей. На душе было гадко. Получалось – она заколдовала родителей. Вспомнилась бабушка Тара. Как-то вечером она приехала из офиса, отменила все встречи, отпустила Кристину, сама сварила горячего вязкого шоколада – жутко калорийного. Мама бы уже от одного чтения рецепта поправилась бы килограмма на три, а Элька довольно вдыхала растекающийся по дому аромат и глотала слюнки.
Тара расположилась на тахте в гостиной, зажгла свечи в зеркальной имитации камина и на столе, поставила перед внучкой внушительную чашку обжигающего шоколада и коробочку с вкусными кремовыми пирожными и неторопливо принялась рассказывать о жизни.
– Ты ведь меня не бросишь? – начала она с вопроса. Эля облизывала ложку и не успела ответить. Бабушке ответ и не требовался. Она уже продолжала: – Я видела в твоей матери помощницу, преемницу, но ошиблась.
Заинтригованная девочка отложила ложку в сторону и замерла в предвкушении истории. За полтора года могущественная бабка ни словом не обмолвилась о своём прошлом.
– Марина, тогда ещё школьница, в одиннадцатом классе увлеклась всякой эзотерикой. Начала с чтения Кастанеды и Блаватской, потом отыскала единомышленников. В одного из них влюбилась без памяти. Он-то и её сманил строить новый, лучший мир – заморочил голову, усадил вместе с собой на поезд чёрте куда – в Сибирь – на поселение. Родители чувствовали неладное, но перехватить дурочку не успели. Милиция – пока соберётся да поиски развернёт, след затеряется.
Тара отпила шоколада, вытерла губы салфеткой и продолжала:
– Знакомый мой там работал, в Ростове, мать Маринину знал. Позвонил мне – мол, девчонка пропадает, спаси от сектантов. Я своих людей дёрнула, связи старые вспомнила. Беглянку на перроне встретили, парню её и остальным сектантам пригрозили, Марину в самолёт запихнули, ко мне отправили. Я ей мозги вправила, заодно Дар рассмотрела немалый.
– И учить стала? – заёрзала Элька.
– Она ни в какую. Всё, сказала, «штучки магические не игрушки, не по мне они». Я не расстроилась, билет ей до дома купила, провожатого дала – Эрика твоего, чтобы по дороге не заблудилась. Отправила и забыла о ней. А потом сын мой в Ростов зачастил – приглянулась ему Марина. Я снова её уговаривать – совсем другое отношение к невестке, сама понимаешь. Она – ни в какую. Отец твой, до этого кое-как кое-что изучавший, тоже учёбу забросил, думаю – из солидарности. Сам пожелал жизнь свою строить – без моей указки. Я им мешать не стала. Иногда важнее отпустить, не мешать – больше сохранишь.
Эля снова вздохнула. Выходит, она против родителей запрещённые методы использует – те, от которых они добровольно отказались. Но она-то отказываться не собирается. Без магии ей в классе спокойной жизни не светит, и с эльфами не справиться.
– Ра… Эля, пришли, – вывела её из раздумий Кущина. О, она уже букетом обзавелась! Бордовые и желтые хризантемы теснились в серебристом плену целлофана.
Тихонова прищурилась, в опускающихся сумерках разглядывая здание дома культуры. Первым бросилось в глаза несимметричное белое пятно на зелёной с желтыми подтёками штукатурке. Пятно закрывало граффити. Что-то политическое, невнятное, кривое проглядывало сквозь белила. Эля не стала вчитываться. По гладким колоннам возле входа змеились тонкие трещинки. Но в целом главная концертная площадка города соответствовала статусу принимаемых звёзд – средненько, провинциальненько, недорого.
На двери возле кассы и в гардеробе, забитом молодёжью, красовались плакаты с зеленоглазым блондином, постриженным коротко, но стильно. По его ямочкам на округлых щеках и бархатному баритону второй месяц сходили с ума школьницы всей страны. «Артур Миронов с программой «Сердце в твоих руках». Только 18 сентября в 19.00» – гласила надпись под улыбающейся мордашкой.
Элька посмотрела на часы – половина седьмого. Надя расправила букет, шурша целлофаном, заглянула в мутное зеркало в фойе и поинтересовалась у спутницы:
– Тушь не размазалась?
– Не-а, – мотнула головой Элька. – У меня какое место?
– Четырнадцатое. У меня тринадцатое. Как раз напротив…
– Замётано. Иди, согревай кресло, я поброжу.
– Но… – начала Кущина.
– Приду и приворожу, не трусь!
– Хорошо, – нехотя согласилась Надя.
Элька зевнула и направилась к буфету. Раз ужин ей сегодня дома не светит – надо подкрепиться где получится.
После ужина в виде холодного беляша и коробочки сока, после подробного осмотра обоих этажей и балкона, девочка направилась в зал. У самой двери она обернулась, почувствовав чей-то пристальный взгляд. И чуть не взвизгнула от удивления:
– Юрка! Ты? Откуда?
Заглядывавший в зал паренёк в кепочке, в длинной бесформенной куртке улыбнулся и прижал палец к губам.
– Эля, здравствуй. Ты ведь Эля, так?
– Так! – обрадовалась Тихонова. – Какими судьбами?
– Такими, – подмигнул он. – С каких пор ты моя фанатка?
– Глупости, я тут не по своей воле.
Они отошли к окну, и девочка придирчиво оглядела новоявленного кумира школьниц.
– Сроду бы не догадалась, честно, – призналась она тут же. – С каких пор тебя зовут Артуром? И глаза зелёные где взял? И волосы перекрасил!
Ни одна из поклонниц не взглянула на своего идола. Они торопились занять места в зале, прижимали к груди огромные букеты, обеспечив за вечер всех окрестных цветочников месячной выручкой.
– Глаза – линзы. На причёске – стилист настоял. Имя – псевдоним. Не выйду же я на сцену с фамилией Кривокрестов.
– Готом был бы, как мой одноклассник – Дохлый Фунтик, ещё бы и гордился. Слушай, – Эля вспомнила про печаль старосты, – тут такое дело…
Она привстала на цыпочки и быстренько поведала о большой любви Кущиной Нади. Юра посмеялся, кивнул, пообещал помочь. А Эля, довольная, что никого привораживать не придётся, отправилась в зал, размышляя об удивительной шутке судьбы.
Юрой Кривокрестовым занимался Эрик. Детдомовского парнишку с многообещающими вокальными данными заприметил маститый продюсер, вложился в уроки вокала и танцев, постановку речи, хорошие манеры. Пошил сценические костюмы у лучших модельеров… А тут у парня некстати обнаружили какую-то тяжелую болезнь. Даже если бы Юру привели в порядок, петь бы он не смог.
Продюсер паниковать не стал, неторопливо просчитал, что ему выгоднее – искать очередной талант или потратиться на Кривокрестова. Денег и нервов на нового воспитанника было жалко, да и Юру тоже жалко. Бегать по врачам и незнакомым экстрасенсам продюсер не стал, позвонил напрямую Таре – благо был знаком с ней давно и не первый раз просил о помощи.
Парня выходили, подправили внешность так, что теперь на журнальных обложках и расклеенных по городу афишах в Артуре Миронове ничего не осталось от прежнего Юры – стеснительного, романтичного паренька. Хорошо ещё характер не успел испортиться. Эльку Юра понял, не стал задаваться, согласился помочь.
– Я тебя уже искать хотела! – возмущённо зашипела Кущина, едва Эля плюхнулась в кресло. – Где тебя носило?
– Без меня бы не начали, не трусь. Цветы нюхай и думай о нём. Так приворот сильнее получится.
– Точно? – недоверчиво покосилась на неё Надя.
