Кир Булычев - Город без памяти

Раскидывая кастрюли, Пашка кинулся на склад.

– Что случилось? – спросила вслед Альта.

Из склада донесся шум, грохот, потом раздался треск, и птица увидела, что сквозь дверь склада прорвался на кухню ослепительный красный свет. Она в ужасе закрыла глаза. Когда она открыла их, то увидела, что из дверей склада тянется густой белый дым, а в дыму, отчаянно кашляя, стоит счастливый Пашка, держа в одной руке изогнутую трубку, а в другой – несколько круглых длинных цилиндров.

– Что? Что случилось? – крикнула Альта. – Ты жив?

– Фейерверк! – закричал Пашка. – Сейчас мы им устроим такой фейерверк, что они запомнят его на всю жизнь! И внукам расскажут! Закройте глаза!

Альта послушно закрыла глаза и не видела, как Пашка вложил в трубку цилиндр и нажал кнопку. Ослепительный сноп искр вырвался из трубки и ударил прямо в морду медведю.

Оглушенный и ослепленный медведь отскочил от окна и помчался, ревя, в лес.

– Видишь?

Птица открыла глаза. Подвал был полон дыма, дышать было трудно. А Пашка прыгал в этом дыму, смеялся и размахивал трубкой.

– Но что это? Что? Скажи, – умоляла перепуганная Альта.

– Как говорил наш друг Ручеек? – спросил Пашка. – А он говорил: «Надо читать!» Только грамотные люди могут стать господами мира! А неграмотным дикарям – стыд и срам!

– Я не понимаю, – простонала птица.

– Я догадался. Если они хотели устроить фейерверк для детишек, но не успели, то ракеты где-то должны сохраниться? Где? На складе. А что я видел на складе? Ящик с цилиндрами. На ящике надпись: «Огнеопасно». А что, если, подумала моя гениальная голова, та изогнутая трубка и есть ракетница? Все гениальное просто! Теперь мы спасены! Я разгоню ракетами всех медведей и прочую нечисть. Я спокойно, как царь природы, пойду к медпункту, выну лупу из микроскопа, разожгу костер, и пусть только кто-нибудь попытается мне помешать!

С этими словами Пашка, рассовав ракеты по карманам, направился к двери и решительно оттащил в сторону плиту и кровать.

Медведь, что дежурил за дверью, радостно заворчал, полагая, что обитатели подвала решили сдаться ему на съедение.

– Глядите на торжество просвещения! – воскликнул Пашка, отступая назад и целясь в зверя из трубки.

Он нажал на кнопку. На этот раз сноп зеленых искр осветил подвал нереальным, мертвенным светом, а рев убегающего медведя был слышен, даже когда он умчался километра за два.

– Сидите спокойно, – сказал Пашка Альте. – Я пошел разбирать микроскоп и разводить костер.

– Погоди, – сказала птица, – ты, конечно, гениальный мальчик. Но можно глупой птице задать тебе вопрос?

– Валяйте, – ответил Пашка.

– А там много этих самых ракет?

– Больше сотни.

– А может быть, и не надо разводить костер?

– Почему? А как же нас заметят?

– А если эта штука, которую ты называешь ракетницей, может посылать цветной огонь высоко в небо, это ведь лучше, чем дым от костра?

Пашка задумался. Ему было не очень приятно сознавать, что птица права, но в конце концов Пашка улыбнулся и сказал:

– Что ж, даже гениям свойственно ошибаться.

Он вышел на поляну перед домом, поднял ракетницу вверх и выстрелил.

Ракета звездой взлетела высоко над вершинами деревьев. Даже при свете заходящего солнца было видно, как в невероятной высоте она рассыпалась красными искрами.

Альта, прихрамывая и волоча крыло, тоже выбралась наружу.

– Я уверен, – сказал Пашка, – что если они не увидят наш сигнал днем, то вечером увидят обязательно.

– Я думаю, что мои собратья уже летают над лесом, – сказала Альта.

– А тебе что здесь надо? – Пашка снова увидел в листве морду медведя, который не смел подойти ближе. Желтая ракета, как раскаленное пушечное ядро, унеслась к кустам, и визг медведя был доказательством тому, что выстрел угодил в цель.

– Эй! – крикнул Пашка. – Друзья! На помощь! – И он снова выстрелил в небо.

И как бы в ответ на его крик над прогалиной белыми облачками появились две птицы.

– Это они, – сказала Альта. И заплакала.

Никогда еще Пашке не приходилось видеть, чтобы птица плакала. Он даже растерялся. Вдруг он почувствовал, что ноги его не держат, и сел прямо на траву.

Глава 23

Вечер с мудрецом

Алиса подошла к окну. Ручеек и бородач спустились по лестнице и поспешили к дверце в ограде сада.

Вечерело. Солнце скрылось за откосом горы, южные деревья стали фиолетовыми в тени и золотыми под лучами уже невидимого солнца. Моря из окна не было видно, но присутствие его чувствовалось в воздухе, в освещении, в движении ветра.

– Пошли посмотрим, как живут мудрецы, – предложила Алиса.

– Может, все же разумнее остаться здесь? – сказала с сомнением Ирия.

– Пойдем, я не могу столько времени сидеть в комнате. Нам ведь разрешили, – вмешалась Белка.

Втроем они спустились в залитый сумраком сад. Там под навесом на циновках спали пигмеи. Они обошли дом и вышли к веранде.

Мудрец Кошмар был не один. Он сидел в кресле, а рядом с ним стоял второй мудрец. Его Алиса тоже видела в театре.

Оба с умным видом рассматривали вывески и надписи, разложенные на полу.

Алиса поднялась на веранду.

– Здравствуйте, – сказала она.

– Наше почтение, – ответили хором мудрецы. И тут же снова обратили свои взоры к вывескам.

– Вы собираете коллекцию? – спросила Алиса.

Мудрец Кошмар не ответил, зато второй оглянулся и радостно улыбнулся.

– Новое слово! – сказал он. – Коллекция! Каково его значение?

– Это собирание разных большей частью никому не нужных вещей, – сказала Алиса.

– Очень красивое слово. Его надо запомнить. Я его дам какой-нибудь знатной поклонке.

Алиса между тем рассматривала вывески. Их явно собирали по всему Городу. Были там и маленькие, лаконичные вроде: «Посторонним вход воспрещен», «Без стука не входить». Была большая, красивая, правда сильно потертая вывеска: «Булочная-кондитерская». Была золотая пластинка с черной надписью: «Директор». Были там названия улиц, «Остановка автобуса» и даже: «Не влезай – убьет!» Алиса так и не догадалась, куда нельзя влезать и кто убьет.

– Вы их читаете? – спросила Алиса.

– Шшш! – Второй мудрец приложил палец к губам. – Слово «читать» запрещено в нашем государстве. Мы их изучаем и расшифровываем. Но не читаем.

– А жалко, – сказала Алиса. – Такие красивые надписи.

– Какая самая красивая? – спросил вдруг мудрый Кошмар.

– Вот эта, – сказала Алиса, показав на небольшую табличку, явно из зоопарка, на которой было написано: «Хищников кормить воспрещено».

– А мне больше нравится вот эта, – сказала Белка, показав на табличку с надписью: «Детское питание».

Табличка эта и в самом деле была очень красивой. На ней были изображены скрещенные бутылочки и погремушка.

– А мне эта надпись не нравится, – сообщил Кошмар. – Я бьюсь над ее расшифровкой уже который год. Я понимаю, что она говорит о том, что пить молоко запрещено. Но почему?

– Нет, – сказала Алиса. – Там написано: «Детское питание».

– Глупая версия, – сказал второй мудрец. – Я давно уже разгадал эту надпись. Она означает: «Запрещено сражаться на бутылках!» В древние времена это был очень распространенный вид спорта.

– Ну зачем гадать, – сказала Алиса, – если можно прочесть? Вот видите эту букву? Что она означает?

– Это не буква, – сказал Кошмар, – это рисунок.

– Это буква «Д», – сказала Алиса.

– Мой друг, не слушай ее, – сказал второй мудрец, – я подозреваю, что мы имеем дело с помницей.

– Я ее не боюсь, – сказал Кошмар, – но попрошу уйти, потому что она мешает нам плодотворно мыслить. Она разрушает спокойную научную дискуссию.

– Но почему бы вам не научиться читать? – упорствовала Алиса. – Вы бы тогда стали вдвое мудрее.

– Высшая мудрость… – Кошмар поднял к небу палец, – заключается в том, чтобы все знать, но ничему не учиться.

– Слушайте, как мудро говорит мой коллега! – воскликнул второй мудрец.

– Учиться – это значит запоминать, – продолжал Кошмар. – Что может быть опаснее этого заблуждения? Что может быть страшнее для судьбы счастливого государства, где никто ничего не помнит и не знает?

– А почему вы боитесь знания? – спросила Ирия.

– Потому что… потому что мы боимся вкушецов, – признался Кошмар.

Вдруг он вздохнул и добавил:

– Я подозреваю, что когда-то я умел читать.

– И что?

– Ничего.

– Моего друга трижды лишали памяти, – сказал второй мудрец. – Вернее всего, за дело.

– А вас лишали?

– Может быть, – устало улыбнулся мудрец. – Но я не помню. Я вообще себя помню только с прошлого лета. Вы не представляете, как рискованна жизнь мудреца. Всегда есть опасность, что ты нечаянно научишься читать. И тогда – наказание. Вкушецы этого не прощают.

– Поэтому настоящая мудрость, – воскликнул Кошмар, – это ничего не знать, но обо всем судить! Да здравствует мудрое невежество!