Евгения Бабина - Путешествие на восток
Хоттабыч прервался на секунду, чтобы сделать еще несколько глотков чаю. Нафаня слушал его, едва дыша. Вот это дела!
— В тот момент, когда ты так неожиданно появился во Владивостоке, у нас в разработке как раз и была эта серьезная бандитская группировка. Как я уже говорил, одной из самых главных в ней была, кто бы мог подумать — женщина! Кличка у неё ещё такая необычная — Тортилла. С названиями у них вообще была какая-то странность… Например, сеть цветочных магазинов, принадлежащих им, имела названия из этой же сказки… Да и казино тоже… С фантазией туговато было, что ли? Или, может быть, всё это в насмешку нам придумал один и тот же человек, эта Тортилла… Она у них ценилась, как генератор преступных идей и хороший организатор. Умная очень…
Моей задачей было внедриться в банду, собрать как можно больше сведений о её структуре, узнать каналы поставки и сбыта наркотиков, так как это было основным в их бизнесе… И тут очень удачно подвернулся ты, рассказав мне, каким образом доставляются наркотики. Конечно, мы бы и сами рано или поздно всё узнали, но его величество случай в твоем лице помог нам в этом… Кстати, эти склады, где ты нашел наркотики, на самом деле принадлежат не Лариске, как я тебе тогда сказал, а доверенным людям этой Тортиллы. И крутился я возле них не случайно… У нас уже были подозрения… Тогда, после первой встречи с тобой, я доложил о найденных наркотиках своему начальству. Не смотря на то, что были получены такие ценные сведения, операцию по моему внедрению в банду все же решили продолжить. Чтобы узнать ещё больше! Для изобличения главарей, подобных Тортилле, нужны веские доказательства. План внедрения был такой: я должен был обыграть шулеров в аэропорту и сбежать от них. Пусть бы они меня поискали. А искали бы они меня даже не потому, что их обманули, а потому, что они просто не могли оставить в покое такой талант игрока, как у меня… Подобные люди им нужны. Рано или поздно, мы бы сделали так, что они меня все же, якобы случайно, нашли, и я стал бы работать на них… То есть у бандитов сложилось бы устойчивое мнение, что не я к ним пришел, а они меня нашли… Для конспирации это важно. Ну а там, чтобы выйти на самый их верх, я проявил бы другие качества, более походящие для этой публики, чем игра в кости или карты…
Ты во всей этой истории был не очень осведомлен, но и рисковал не настолько сильно, как это могло показаться с первого взгляда. Почти везде тебя и меня там, в аэропорту прикрывали наши люди. В любой момент они бы могли вмешаться. Но, всё же и мы не вездесущи, и не всесильны… Тот поход в туалет нашим планом предусмотрен не был. Это я совершил ошибку, а точнее проявил непростительную слабость и пошел у тебя на поводу… Хотя, как чувствовал, не хотел… В туалетной комнате нас никто не прикрывал, и именно там мы и столкнулись с бандитами в очень опасной ситуации. К этому эпизоду мы еще вернемся попозже! Именно в нём вся суть, и из-за этого я сейчас здесь…
При последних словах Хоттабыча, Нафаня дернулся. Это не ускользнуло от пытливого взгляда полковника. Он продолжил:
— Несмотря ни на что, мы остались живы и отправили тебя домой. Операция должна была быть продолжена… Да опять незадача: кто мог знать, что у тебя во Владивостоке есть копия?! Мне о Егоре ты ничего не рассказывал… Либо не счел нужным, либо просто не успел. Сейчас уже не важно… Когда отец Егора стал его разыскивать, он пришел в милицию и рассказал то, что ему стало известно из телефонного разговора с вами… Милиция начала организовывать розыск этих жуликов-наперсточников. Розыскная информация попала и к нам… В общем, нам стало ясно, что существует твой двойник и, скорее всего, он сейчас у бандитов. А это уже угроза жизни человека… Поэтому операцию по внедрению пришлось свертывать и начать аресты преступников, обладая только той оперативной информацией, которая у нас была на этот момент. К тому же, партия наркотиков в казематах это довольно сильный аргумент… Нужно было в первую очередь выручать этого мальчика — твоего брата. Что в конечном итоге и было сделано. Его разыскали у одного из главарей и освободили. Аресты членов преступной группировки незамедлительно последовали во многих городах. По нашей информации, переданной в ваш город, взяли местного шефа — хозяина казино. И, как выяснилось, вовремя. Потому что и ты в это время, как я знаю от здешних коллег, был в опасности. В итоге такой масштабной операции, я думаю, теперь Тортилле не открутиться… А этому вашему шефу тем более!.. Доказательства на лицо: в казино обнаружены и наркотики, и деньги… У него даже сын был втянут в это дело, теперь и ему грозит колония для несовершеннолетних…
Бомж встал из-за стола и продолжил свой рассказ, прохаживаясь из угла в угол небольшого кабинета.
— Еще хотелось бы сказать о золоте! Я в курсе, что вы нашли этот клад, и думаю, что половину его стоимости всей вашей команде выплатят… Бандиты на него не претендуют, им сейчас не до этого. Тем более что дом приобретен на преступные деньги, и частной собственностью считаться не может… Кроме того, есть показания этого Арчи, как вы выносили горшки. Существует видеозапись этого «выхода из казино» с горшками. А еще взяты показания тех бандитов, которых шеф посылал это золото выкрасть из ваших квартир. В итоге: доказательств, что именно вы нашли клад, много… Хотя из-за некоторых тонкостей в законодательстве, скорее всего, реально выплатят не половину стоимости клада, а только четверть. Но это все равно невероятно много! Так что ты и твои друзья сильно разбогатели!.. К слову о деньгах: не хотелось бы, чтобы эти деньги тебя испортили! Не забыл ли ты мой урок? Не имей сто рублей… Нужно заметить, что посадить тебя на самолет мне на самом деле помогли друзья! И я тогда даже не пользовался служебным положением… Причем, эти мои друзья вовсе не знают, кем я в действительности служу…
Полковник налил новую порцию чая и хитро подмигнул Нафане:
— Между прочим, когда ты при первом нашем знакомстве сказал, что за бандитами вы следили случайно, играя в сыщиков — ты думаешь, что я этому поверил? Ошибаешься! Вероятно, уже тогда вы охотились за этим кладом, а может быть, даже вели самостоятельное расследование, зная, что они преступники. Но и это тоже не важно! Я невольно опять ухожу в сторону от цели нашей с тобой беседы… Обрати, пожалуйста, внимание: рассказывая об особом подразделении в органах милиции, я выдаю секрет… Причем делаю я это не случайно, а по указанию своего руководства! По первоначальному плану — я должен был навсегда остаться в твоей памяти чудаковатым бомжем. Но! Когда, после моего доклада о происшедшем в аэропорту, наши лучшие аналитики проанализировали всю сцену, которая произошла в туалетной комнате, то они пришли к выводу — здесь что-то не так!
Хоттабыч вновь очень пристально взглянул на Нафаню. Тот потупился, но продолжал молчать. Руки и ноги у мальчика как-то очень странно потяжелели… Он понимал, что если Хоттабыч применит к нему все свое гипнотическое умение, то так и проболтаться не долго…
— Так ты не хочешь мне ничего сказать? — спросил Хоттабыч.
— А чё сказать- то? — сопротивлялся Нафаня, как будто бы не понимая, о чем идет речь.
— Не «чё», а что! Ну, хорошо! Продолжу свою речь, — по всему было видно, что полковник ждал другой реакции от друга. — Так вот, наши аналитики пришли к мнению, что во всей истории произошло что-то очень необычное, не объясняющееся привычными понятиями. И центром всего этого необычного в той ситуации мог быть только ты. То есть, они считают, что ты обладаешь какими-то удивительными способностями… Чтобы всё это узнать и, по возможности, поставить на службу нашему делу, меня и командировали сюда, даже разрешив раскрыть своё настоящее лицо. Что ты на это скажешь? Подумай хорошо!..
Хоттабыч немного помолчал, давая Нафане время поразмышлять…
— Ну, так как? — спросил он какое-то время спустя.
— В Караганде, — не в рифму ответил Нафаня.
Хоттабыч, оценив шутку, рассмеялся и спросил:
- То есть ты ничего не желаешь мне сказать?..
— А что сказать-то? — почти искренне недоумевал Нафаня.
Он посмотрел полковнику прямо в глаза. Нафаня никогда не видел такого выражения лица у Хоттабыча. Сейчас взгляд друга был уже другой, не тот, с веселой искринкой, к которому он привык… У него были глаза человека, много пережившего, всё понимающего, и видящего тебя насквозь. Утаить что-либо от такого — почти невозможно.
— Ну хорошо! Будем считать, что мы не договорились. Пока не договорились!.. — Хоттабыч сделал ударение на слове пока. — Но, если ты, когда-нибудь решишься, то вот тебе телефон…
Полковник достал из кармана листочек с номером.
— Позвонишь. Скажешь кто ты такой… Спросишь меня… В общем, мы всё же очень надеемся…
25
Расставшись с Хоттабычем, Нафаня наконец-то направился на пляж. Но сейчас в его настроении произошли разительные перемены. Он уже не был столь безмятежным и радостным, как до этой встречи в милиции. Так тяжело ему было отказывать бомжу… То есть уже и не бомжу вовсе, а полковнику милиции… Нет, даже не так… Тяжело было отказывать другу, каковым Нафаня считал Хоттабыча. Но разве мог он рассказать ему про браслет? Нет, конечно!..
