Ллойд Александер - Чёрный котёл
Рассказывая, карлик стоял на коленях и развязывал Гурджи, который уже стал проявлять некоторые признаки жизни. Покончив с путами на теле Гурджи, Доли направился к Эллидиру и вдруг заколебался.
— А как насчет этого? — сердито спросил он. — Я же знаю, что он пытался сделать.
Эллидир поднял голову.
Тарен встретился с ним взглядом и, не раздумывая, дал знак Доли.
— Освободи его, — коротко приказал Тарен.
Доли, удивленный и озадаченный, вперился в Тарена. Тот резко повторил приказание. Карлик пожал плечами.
— Если ты настаиваешь, — пробормотал он, принимаясь за веревки на руках Эллидира.
Пока Эйлонви нежно растирала затекшие и опухшие запястья Гурджи, бард подполз к чуть колышущемуся от ветра занавесу у входа в палатку и выглянул наружу. Тарен шарил по всем углам в поисках хоть какого-нибудь оружия.
— Я вижу Морганта, — зашептал Ффлевддур. — Он идет сюда. Отлично! Ему здесь приготовлен подарочек!
— Но мы безоружны! — в отчаянии заметался Тарен. — Их слишком много. Они просто-напросто убьют нас!
— Распарывай заднюю стенку палатки! — воскликнул Доли. — Бегите в лес!
— И оставить Крошан в руках Морганта? — спросил Тарен. — Нет, мы не можем этого сделать!
Развязанный Эллидир поднялся на ноги.
— У меня не хватало сил, чтобы разорвать путы, — сказал он, — но я в силах еще послужить вам.
Прежде чем Тарен успел остановить его, Эллидир бросился из палатки. Стража встревоженно закричала. Тарен видел, как Моргант отпрянул в изумлении, затем выхватил меч.
— Убейте его! — приказал он. — Убейте его! Не подпускайте его к Котлу!
Тарен, а за ним Доли и бард вылетели из палатки. Юноша кинулся наперерез королю Морганту и яростyо набросился на него, пытаясь вырвать меч. С диким рычанием Моргант схватил Тарена за горло и швырнул на землю. И тут же бросился преследовать Эллидира. Воины, нарушив шеренги, поспешили окружить стремительно несущегося по просеке принца.
Тарен, шатаясь, поднялся. Он видел, как Эллидир сцепился с одним из воинов. Бешенство борьбы придало силы Эллидиру. Принц Пен-Лларкау дрался, как дикий зверь, загнанный в ловушку. Он отбросил воина, но тот успел глубоко вонзить меч ему в бок. Зажимая рану руками, спотыкаясь, Эллидир упрямо шел вперед.
— Нет! Нет! — закричал Тарен, понявший намерение Эллидира. — Спасайся, принц! Беги!
В нескольких шагах от Крошана, страшный в своей отчаянной ярости, Эллидир отбросил от себя двух стражей. С пронзительным криком он кинулся в широко раскрытое жерло Котла.
Крошан содрогнулся, как живое существо. Из его чрева вылетел густой вой тревоги и ужаса. Тарен устремился к Котлу. Но в следующее мгновение над просекой раздался оглушительный грохот. Деревья изогнулись, корни их вылезли из земли, ветки судорожно извивались, будто в смертельной агонии. И новый удар распорол воздух. Вихрь просвистел над головами людей. Котел вспух и вдруг развалился на куски. На земле лежало безжизненное тело Эллидира, облепленное зазубренными осколками Котла.
В чаще за просекой заржали лошади. И тут же оттуда вылетел на громадном коне король Смойт. В могучей руке его сверкал обнаженный меч. Воинственный клич вылетел из его горла. Следом за рыжебородым королем текла река всадников. Они врезались в ряды воинов Морганта. В суматохе битвы Тарен увидел белую лошадь, несущую на себе гордого всадника.
— Гвидион! — закричал Тарен и попытался пробиться к нему.
Тут же он заметил и Колла. Старый воин мощными ударами валил нападавших на него врагов. Под ногами лошадей, чудом уворачивающийся от их копыт, сновал Гвистил с уцепившейся за его плечо вороной Карр. Страж придорожного поста снизу колол копьем всадников Морганта и при этом склонял голову набок, будто извинялся.
С яростным ревом король Смойт двинулся прямо на Морганта, который среди обломков Котла на вздыбившейся лошади рубился без устали, словно хотел за-
щитить от нападавших остатки своего будущего могущества, жалкую россыпь черных искореженных кусков Крошана. Гримаса ненависти и высокомерия застыла на его лице. Окровавленная рука его продолжала судорожно сжимать рукоять меча даже тогда, когда он упал под градом ударов могучего Смойта.
Воины Морганта были убиты или захвачены в плен. И тогда раздался голос Гвидиона, отдающего приказ прекратить битву. Тарен, еле передвигая ноги, спотыкаясь, подошел к телу Эллидира и попытался поднять его. Потом оставил свои попытки и молча склонил голову.
— Черный зверь покинул тебя, принц Пен-Ллар- кау, — тихо сказал он.
За его спиной тонко заржала лошадь. Тарен обернулся и увидел Ислимах. Она оторвалась от коновязи и теперь стояла над своим хозяином, опустив резко очерченную костлявую голову. Вдруг она встряхнула гривой и понеслась вдоль просеки.
Тарен, уловивший безумный взгляд дрожащей чалой лошади Эллидира, закричал и погнался за ней. Ислимах легко перемахнула через низкий кустарник. Тарен попытался ухватить ее за уздечку. Но лошадь увернулась и помчалась в сторону ущелья. Она не притормозила даже на краю обрыва. Ислимах взвилась в воздух, на мгновение застыла в своем невероятном прыжке и рухнула на острые камни в глубине пропасти. Тарен закрыл лицо руками и медленно пошел назад.
На просеке тела короля Морганта и Эллидира лежали рядом. За ними длинными рядами лежали тела убитых воинов. Всадники короля Смойта совершали медленный, траурный объезд вдоль этого скорбного ряда. Одиноко стоящий в стороне Гвидион тяжело оперся на свой длинный черный меч Дирнвин. Всклокоченная его голова поникла, морщинистое лицо было исполнено печали. Тарен подошел и молча стал рядом.
Наконец Гвидион заговорил:
— Ффлевддур поведал мне все, что выпало на вашу долю. Мое сердце опечалено тем, что я и Колл смогли найти вас только сейчас. Хотя без короля Смойта и его воинов мы, боюсь, не спасли бы вас. Если бы у меня была хоть малейшая возможность послать ему весточку, я сделал бы это давно. Но он сам проявил нетерпение, и я благодарен ему за это.
Гвидион улыбнулся Тарену.
— И тебе, Помощник Сторожа Свиньи, — добавил он, — я благодарен тоже. Крошан уничтожен, а вместе с ним и могущество Аровна. Он больше не сможет множить Детей Котла. Это одно из самых серьезных поражений, которые когда-либо терпел Аровн. Но я знаю цену, которую вы заплатили за эту победу.
— Последнюю цену заплатил Эллидир, — грустно сказал Тарен. — И последняя честь принадлежит ему. — Он рассказал и о последнем прыжке Ислимах. — Даже лошади после него не осталось. Он потерял все.
— Или все обрел, — задумчиво проговорил Гвидион. — И свою честь тоже. Мы воздвигнем могильник в память о нем. Ислимах будет лежать рядом, потому что они теперь вместе в том мире, откуда нет возврата. Погибшие воины Смойта тоже упокоятся с достойной их честью. И над могилой Морганта, короля Мэдока, мы воздвигнем могильник.
— Морганта? — спросил Тарен, обращая удивленный взгляд к Гвидиону. — Как может быть оказана честь такому человеку?
— Очень просто осудить зло явное, отделенное ото всего, — ответил Гвидион. — Но, увы, во многих из нас хорошее и плохое тесно сплетается в причудливый узор, как нити на ткацком станке. И требуется гораздо большая, чем у меня, мудрость, чтобы судить человека.
Тарен все еще внутренне сопротивлялся такому решению Гвидиона. Тот понял это и терпеливо объяснил:
— Король Моргант служил Сыновьям Доны долго и преданно. Он был бесстрашным и благородным лордом, пока жажда власти не иссушила его сердце. В битвах он не единожды спасал мне жизнь. Это все к его чести и не может быть забыто или отвергнуто. Вот почему, — сказал он твердо, — я приказал чтить Морганта. Его — за то, чем он был. Эллидира — за то, чем он стал.
Тарен нашел своих друзей около палатки Морганта. Благодаря неустанным заботам Эйлонви
Гурджи постепенно стал приходить в себя после того страшного удара, полученного от стражника. Но выглядел он еще сильно помятым.
— Бедная, слабая голова разбита на маленькие дольки, а в каждой дольке по большой больке! — причитал Гурджи, пытаясь улыбнуться Тарену. — Гурджи опечален, что не бился рядом с добрым хозяином. Он бы когтил и крошил злых воинов! О да!
— Драчунов здесь было и так достаточно, — сказала Эйлонви. — Я нашла твой меч, — обратилась она к Тарену, протягивая ему оружие. — Но мне бы хотелось, чтобы Даллбен не давал его больше тебе. Каждый раз это приносит столько хлопот.
— Думаю, что наши трудные хлопоты окончились, — вставил Ффлевддур, укачивая свою раненую руку. — Ужасный черный чайник лопнул благодаря Зллидиру, — он печально вздохнул. — Барды станут петь о наших, как ты, Эйлонви, говоришь, хлопотах. И о его подвиге тоже.
— Мне наплевать на все песни бардов, вместе взятые, — проворчал Доли, потирая распухшие уши, которые постепенно стали приобретать свой естественный цвет. — Не желаю больше никаких затей, пусть даже придуманных самим Гвидионом, если мне еще хоть разок придется становиться невидимкой.
