Сьюзен Коллинз - Грегор и проклятие теплокровных
Грегор вдруг заметил, что Хэмнет смотрит на него, и понял, что он — самый вероятный подозреваемый. Он вполне может открыть сумку и бутылку. А боль в ногах вполне могла стать причиной, побудившей его украсть обезболивающее.
— Знаешь, Грегор, если бы ты попросил — я бы всегда дал тебе лекарство, — сказал Хэмнет. — Просто обычно мы оставляем его для совсем нестерпимых болей.
— Я не брал его, Хэмнет, — сказал Грегор, стараясь, чтобы голос не дрожал от обиды. — Можете проверить мои вещи.
Живоглот подскочил к нему.
— Открой рот! — скомандовал он.
И Грегор покорно открыл, не понимая, зачем он это делает. Тот потянул носом, нюхая воздух.
— Он не принимал лекарство, Хэмнет, — сказал Живоглот.
— Прости меня! — Хэмнет выглядел смущенным. — Что ж, выбор у нас небольшой…
Но прежде чем Грегор успел спросить, что Хэмнет имел в виду, Босоножка сильно подкинула мячик, и тот улетел прямо в джунгли.
Газард кинулся было за ним, но Грегор схватил его за плечо:
— Нет, Газард, лучше я его принесу.
Он не хотел, чтобы дети отходили далеко отсюда — даже если растения вокруг действительно безвредны.
ГЛАВА 21
Поначалу они шли по тропинке, такой узенькой, будто ее протоптали маленькие мышиные лапки, бегающие от своих гнезд к водопою и обратно. Но очень скоро и этой тропки видно не стало, все вокруг заполонили лианы, и путники снова продирались сквозь заросли. Идти здесь было труднее, лианы росли тут еще гуще. Временами Грегор даже не видел тех, кто шел впереди, — столь густая здесь была растительность. Поэтому он держался вплотную к Темпу и Босоножке, чтобы быть уверенным, что не потеряет их в этой чащобе.
Для удобства Хэмнет присвоил каждому номер, соответствовавший месту каждого в цепочке, и время от времени устраивал перекличку.
Босоножке это ужасно нравилось, и она всегда с готовностью кричала свое «Девять!». Зато на Темпе перекличка на время замирала. Темп никак не мог запомнить, что он — «номер десять», а также — что десять идет после девяти. Грегор знал, что умение считать не относится к достоинствам тараканов. Они даже простое сложение одолеть не могли. Но Босоножка, которая уже с легкостью считала до двадцати, лишь изредка сбиваясь, не могла не прийти на помощь своему верному другу.
— Темп, скажи «десять»! Скажи «десять», Темп! — кричала она всякий раз, когда он забывал свой номер.
Грегор надеялся, что это не обижает таракана. Во всяком случае, вид у того был скорее смущенный, чем обиженный.
В какой-то момент между перекличками Грегор вдруг увидел перед собой Люксу.
— Как себя чувствует Аврора? — спросил он.
— Лучше, намного лучше, хотя, конечно, какое-то время она еще помучается, — ответила Люкса.
Она подождала, пока он подойдет совсем близко, и шепотом спросила:
— Грегор, этот мальчик — он кто? Тот, что говорит с ящером?
— Его зовут Газард. Это сын Хэмнета. То есть он твой двоюродный брат.
— Как… как это вообще возможно? — недоумевала Люкса. — Ты видел его глаза? Они же зеленые!
— Ну да, его мама — наземная. Хэмнет встретил ее где-то здесь. Но как — не знаю, он никогда об этом не говорит.
— Надо же! Мой двоюродный брат… — произнесла Люкса.
Вид у нее был растерянный. Грегор подумал, что, возможно, больше всего ее смущает то, что кузены слишком часто заставляли ее страдать.
— Мне кажется, он хороший парень. Он будет как Говард или Нерисса, — сказал Грегор.
— Значит, Нерисса теперь королева? — оживилась Люкса.
— Ага. Но ты-то, когда вернешься, займешь свой трон? — спросил Грегор.
— О да! Я ни за что от короны не откажусь. А как правит Нерисса? Наверное, она до смерти испугана…
— Она выглядит так, будто для нее это непосильная ноша. Но она смогла противостоять Живоглоту и всем остальным на встрече в верхах. Ты можешь ею гордиться — она молодец, — сказал Грегор.
— Я всегда гордилась Нериссой, — ответила Люкса. — Те, кто смеется над ней — дураки. Надо относиться с почтением к ее дару.
— Знаешь, ведь только благодаря ей мы с Аресом остались в живых. Она единственная поняла, о чем на самом деле говорится в «Пророчестве Погибели». И почему это правильно и хорошо, что я не убил Мортоса, — произнес Грегор.
Люкса вздохнула:
— Ну тогда расскажи мне, Грегор, почему правильно и хорошо то, что ты не убил Мортоса?
Грегор сделал глубокий вздох и мысленно вернулся к тому сражению в Кружке с морскими змеями, в котором они с Люксой потеряли друг друга. Он рассказал ей, как обнаружил Мортоса в Лабиринте, как не смог поднять руку на детеныша и отвез его к Живоглоту, какую резкую реакцию вызвало это в Регалии и как Нерисса спасла их с Аресом, дав свое толкование пророчества. Он рассказал о возвращении Босоножки и о тех месяцах, что он провел в Нью-Йорке, в ожидании новостей из Подземья. Затем поведал ей все, что знал, о чуме. Здесь самым трудным было назвать имена тех, кто болен, поэтому он поскорее перешел к той части повествования, где говорилось о том, как они отправились на поиски противоядия, встретили Хэмнета и как долго продирались сквозь джунгли, пока наконец не дошли до зыбучих песков.
— Ну а дальше появилась ты, — заключил он. — А теперь твоя очередь. Расскажи, что случилось с тобой и Авророй.
У Люксы история была короче, но не менее драматичная. Во время сражения с морскими змеями они с Авророй подхватили падающую Босоножку и Темпа и скрылись в туннеле. Вскоре волны отрезали им путь к остальным, и они несколько часов плавали в ледяной воде, держась за надувные спасательные жилеты Босоножки и Темпа. Наконец они нашли выход из туннеля и попали в Лабиринт, где встретили Вертихвостку, которая указала им путь к спасению. Но там на них напал целый отряд крыс, не меньше десяти. Люкса велела Темпу бежать с Босоножкой как можно скорее, а сама приняла бой и сдерживала, чтобы дать ему время убежать подальше. Затем и они улетели, следуя указаниям Вертихвостки. У них ушло два дня на то, чтобы выбраться из Лабиринта, они попали в паутину туннелей, которые привели их в джунгли. И Аврора вывихнула здесь крыло в бою с гигантской древесной змеей. Если бы мыши не предоставили им убежище — их бы уже не было в живых.
— У тебя есть какие-нибудь мысли о том, что было дальше с Вертихвосткой? — спросил Грегор.
— Не знаю. Она была так слаба… эта ее рана… Не знаю… — Люкса замолчала на полуслове, но и так было понятно, что она имеет в виду.
Неожиданно заросли перед ними расступились, и они вышли на край изумительно красивой долины. Грегор даже потерял дар речи от восторга.
Долина тоже была покрыта лианами, но здесь они были гораздо тоньше и изящнее и усыпаны чудесными цветами. Легкий сладкий аромат витал в воздухе, который стал гораздо прохладнее и свежее. И бесконечный, не замолкающий ни на секунду гул джунглей остался позади — долина была погружена в абсолютную тишину.
— Перед нами Виноградники, — прошипела Гребешок. — Их еще называют Виноглазниками, — вдруг добавила она.
Грегор подумал, как странно, что все подземные обитатели так боятся этого места. Ведь оно похоже на волшебный сад: такие чудесные цветы и сладкие запахи…
Хотя…
Он вспомнил растение, в котором погиб Пролаза. Возможно, здесь, в джунглях, красота — синоним опасности.
Через долину вела небольшая каменная дорожка. Лианы образовывали над ней высокую арку, словно здесь поработал опытный и искусный садовник.
— Но кто проложил дорожку? — спросил Грегор.
— Виноградники, кто же еще, — буркнул Живоглот. — Чтобы заманивать путников.
Как это?! Виноградники сами проложили дорожку?! Это что же — увеличенная версия растения, которое поглотило Пролазу? Но там было одно растение, а здесь…
Внезапно окружающая красота показалась Грегору зловещей, и ему уже совсем не хотелось приближаться к Виноградникам.
— Смелее, парень! — сказал Живоглот, который, естественно, тут же учуял запах страха, исходивший от Грегора. — Ведь кое-кому удалось выжить и вернуться, чтобы рассказать историю, что записана в книге доктора Нививы. Значит, это возможно. А раз это возможно — значит, мы тоже это сделаем. Хэмнет, как будем действовать?
— Держитесь как можно ближе друг к другу. Идите по двое, а лучше по трое, если это возможно. И ни в коем случае не дотрагивайтесь до растений! И что бы ни происходило — не сходите с тропинки, — произнес Хэмнет.
— Босножка… — Голос Грегора прозвучал слишком неуверенно, он прочистил горло и начал сначала: — Босоножка, ты должна все время идти по дорожке. Как… как… помнишь, Красная Шапочка должна была все время идти по дорожке?
— Из-за вока, да? — Глаза Босоножки загорелись.
— Да, верно. Эти растения — все равно что волк из сказки про Красную Шапочку, поэтому ни в коем случае не сходи с дорожки, ладно?
