Тамара Крюкова - Волшебница с отсрова гроз
И все же одинокая мигающая звезда не давала Марике покоя. Девочка нашла на палубе Демьяна. Он спал чутко. Стоило тронуть его за плечо - тут же подскочил.
- Смотри, что там? - спросила Марика, указывая вдаль.
Демьян спросонья протёр глаза и, приглядевшись, возбуждённо воскликнул:
- Да это же маяк! Земля! Земля!
Но радость его была преждевременной. Ветер ещё не наигрался с новой игрушкой и не желал отпускать корабль. Парусник уходил в сторону от маяка.
- Я попробую развернуть корабль, а ты разбуди кого-нибудь из мужиков мне на подмогу, - сказал Демьян и побежал в рулевую рубку.
Из кают-компании доносился разноголосый храп. Выпитый на голодный желудок ром свалил бывших невольников не хуже сонного зелья. Все попытки разбудить народ оказались тщетными. Марика вышла на палубу и оцепенела от ужаса. По правому борту показались скалы. Они неумолимо надвигались прямо на корабль, который на всех парусах нёсся навстречу своей гибели.
Марика сломя голову снова кинулась будить людей. На этот раз она не церемонилась, расталкивая всех пинками.
- Вставайте! Нас несёт на скалы!
Кто-то ошалело вскакивал, не понимая, что к чему. Кто-то попросту переворачивался на другой бок и продолжал спать.
Наконец все, кто были в состоянии осознать, что происходит, столпились на палубе, жалкие в своей беспомощности.
Демьян изо всех сил крутил штурвал, но ветер упорно надувал паруса, не желая отдавать управление кораблём самозванцу.
- Руби канаты! Иначе мне не справиться! - в отчаянии закричал Демьян.
В отчаянной попытке удержать корабль он всем телом налёг на штурвал. Парусник резко накренился, и его накрыла большая волна. Марика почувствовала, как вода подхватила ее, и она, словно на качелях, вылетела за борт.
В следующее мгновение корабль медленно, словно нехотя, выпрямился, со скрипом, как старик, разминающий закостеневшие суставы, развернулся и стал удаляться в открытое море.
Глава 24
Маяк
Волны бились о скалы и в ярости плевались пенной слюной. Море, как тростинку, подхватило Марику и закружило в водовороте. Девочка барахталась, изо всех сил пытаясь удержаться на поверхности. Её тянуло ко дну, и она то и дело погружалась в воду с головой, но каждый раз упрямо выныривала, чтобы жадно глотнуть воздуха. Приливом её несло всё ближе к берегу.
Ощутив под ногами твёрдую почву, Марика наконец перевела дух, но оказалось, что самое трудное ждёт впереди. Сзади бесшумно и коварно подкралась огромная волна. Она всей своей мощью обрушилась на девочку сверху, будто хотела раздавить её. Марику сшибло с ног и поволокло по дну. Девочку било о камни. Она силилась встать, но её завертело так, что она не понимала, где верх, а где низ. Волны накатывали одна за другой, словно не желали расставаться со своей пленницей.
Выбившись из сил, Марика потеряла сознание.
Она пришла в себя на берегу. Всё тело болело так, что бедняжка не сразу смогла пошевелиться. Она не знала, сколько времени провела в беспамятстве. По-прежнему стояла ночь, но было тихо. Гуляка-ветер разогнал тучи. Они, как кудлатые серые псы, умчались прочь, а ветер в поисках новой забавы подался в другие края. Звёздное небо гляделось в зеркало моря.
Марика поднялась, стянула с себя мокрую одежду и зашла в воду. Море, которое ещё недавно издевалось над ней, теперь, как заботливый лекарь, смягчало боль и исцеляло. Лунная дорожка протянулась по морской глади до горизонта. Марика плескалась, пригоршнями зачерпывая серебристые блики и щедро разбрасывая их в стороны. Понемногу силы возвращались к ней. Боль утихла. Девочка поблагодарила море и вышла на берег.
От солёной воды кудри стали жёсткими. Девочка отжала густую копну волос, накинула одежду и огляделась в поисках маяка. В темноте башня сливалась со скалами, но луч света, то вспыхивая, то исчезая, неустанно указывал путь морякам. Похоже, в эту ночь он светил только для Марики.
Луна услужливо освещала дорогу, чтобы путница не споткнулась и не поранилась об острые камни. Марика не заметила, как добралась до маяка. Вблизи он оказался очень высоким и старым. Древние камни сплошь были покрыты ракушечником, словно панцирем.
Дубовая дверь, почерневшая от времени и морской воды, была приоткрыта. В потёмках едва виднелись нижние ступеньки винтовой лестницы, уходящей в черноту. Марика поискала светильник, но ничего не нашла. Хозяин маяка, очевидно, нечасто принимал гостей. Оставалось пробираться на ощупь. В башне стояла кромешная тьма. Держась за перила, девочка нашаривала ногой каждую ступеньку. Она продвигалась медленно, чтобы не оступиться. Впрочем, спешить ей было некуда.
Наконец, преодолев очередной виток, девочка увидела приоткрытую дверь. В узкую щель пробивался свет.
Марика быстро взбежала по последним ступенькам, толкнула дверь и, ослеплённая светом, застыла на пороге.
Что-то с шумом грохнулось на пол. Раздался испуганный вскрик:
- Безумная Фрида!
Привыкнув к свету, Марика увидела распростёртого у её ног человека.
- Пощади, я не могу выполнить твоё поручение, — взмолился он.
Марика поняла, что её принимают за кого-то другого. Девочка присела на корточки и тронула человека за плечо.
- Ты ошибся. Я никогда не бывала здесь прежде. Я упала за борт корабля, и меня выбросило на берег. Мне нужна помощь.
Мужчина нерешительно поднял лицо и посмотрел на гостью. От постоянной близости моря его кожа огрубела. Щёки покрывала жёсткая щетина. Он был ещё не стар и достаточно крепок, но лицо его избороздили глубокие морщины.
- Так ты не Фрида? - спросил он, сверля девочку недоверчивым взглядом.
- Нет, меня зовут Марика.
Смотритель маяка нерешительно протянул руку и коснулся девочки, как будто боялся, что она всего лишь видение.
- Да, ты не Фрида, - кивнул он, поднялся на ноги и добавил: - Обознался.
Из-за ширмы, отгораживающей часть помещения, выглядывала перепуганная женщина в ночной рубашке. Жидкая русая косица крысиным хвостиком лежала на её груди. Полное круглое лицо было бледным, а в глазах застыло одновременно разочарование и облегчение, словно она чего-то давно ждала и в то же время боялась.
- Это не она, - повторил смотритель маяка, обращаясь к женщине. - Просто они чем-то похожи. У Фриды тоже чёрные волосы.
- Кто такая Фрида? - спросила Марика.
- Она очень красивая, как и ты, - сказал смотритель, будто не слышал вопроса. - Правда, я видел её только раз. Вот и обознался.
- Дурья башка! Это же совсем ребёнок, -перебила его жена и, взглянув на Марику, спросила: - Сколько тебе годков-то?
- Четырнадцать.
- Вот я и вижу, что ещё малышка. Сравнил с Фридой, - с осуждением сказала она мужу.
- Они похожи. Много ты видала на свете таких красавиц? - буркнул тот.
В последнее время Марику часто называли красавицей, и всё же каждый раз для неё это звучало, как насмешка. Сама она не находила в своей внешности ничего особенного: смуглая, и волосы торчат такой гривой, что их не может обуздать ни одна заколка. В её понимании настоящая красавица должна быть белокурой и светлокожей - ведь Глебу нравились блондинки.
- Вы в долгу перед Фридой? - спросила Марика.
- Нет, у нас с ней договор, но тебе не стоит морочить этим свою юную головку. Расскажи лучше, как ты оказалась в море.
- Корабль чуть не налетел на скалы. Меня смыло волной, и я упала за борт, -сказала Марика, не вдаваясь в подробности.
Мужчина хлопнул ладонями по ляжкам и удивлённо воскликнул:
- Так корабль в самом деле был! А я думал, мне привиделось. Что ж они ушли и бросили тебя в море? Не заметили, что ли?
- Бедные родители. Хватятся, с ума сойдут, - участливо проговорила женщина.
- У меня нет родни.
- Сиротка, значит?
Супруги переглянулись, и женщина сказала:
- Может, у нас останешься? Будешь нам вместо дочки. У нас домик с садом на берегу. Правда, сейчас он стоит заброшенный. Я с тех пор, как наш мальчик пропал, не могу одна там ночевать. Вот и перебралась сюда.
Она всхлипнула и смахнула подступившие слёзы.
- А что с вашим сыном? - участливо спросила Марика.
- Сгинул в море. С мальства хотел моряком стать. Мечтал до капитана дослужиться, а оно вон как вышло, - вздохнул смотритель маяка.
- Уже год, как в плавание ушёл, - добавила женщина и тихонько заплакала.
- Может, ещё вернётся, - сказала Марика.
- Может, и так. Что нам остаётся, кроме надежды, - понурила голову женщина и вдруг спохватилась: - Да ты совсем продрогла. Немудрено в мокром-то. Поди переоденься. Я одежду просушу, а ты пока накинь мой халат.
За ширмой стоял широкий топчан, накрытый цветастым лоскутным одеялом. Девочка стянула с себя мокрую одежду. Оберег выпал из-за лифа и покатился под ширму, прямиком к щели между досками пола. Марика охнула. Возле дыры амулет завертелся на месте и едва не провалился.
