Александр Зорич - Денис Котик и Замок Хитрецов
Они беседовали еще с полчаса. И все это время при свете одинокой свечи казалось, что по стене бегают длинные и рваные тени. В них всякий человек с мало-мальски развитым воображением, пожалуй, сумел бы разглядеть огромные и вытянутые силуэты крыс. Изредка они взмахивали лапами, клацали зубами и нервно вертели длинными усатыми мордами.
Но снизу, со двора замка казалось, что Тревожная башня погружена во тьму, полную неизвестности, тайных страхов и незримых опасностей. Пожалуй, так оно и было на самом деле. Потому что даже от свечи, зажженной сегодня в глубине башни, света не прибавилось.
ИСТОРИЯ ВТОРАЯ. ЧТО НЕКТО – ЧТО ПЕТЕР, ИЛИ ДВА РАЗНЫХ САПОГА В ОДНОЙ ПАРЕ
– Ну, и как тебя прикажешь теперь называть? – вежливо осведомился Денис, подкараулив маленького Петера после занятий по дороге домой.
Весь день Петер старательно скрывался от лицеистов. На переменах маленький воспитанник всегда первым выскальзывал из аудитории и бесследно исчезал в самых дальних и темных коридорах. Заходил на урок наоборот – в числе последних учеников и после все время старательно пялился на доску, с преувеличенным вниманием слушая преподавателя.
– Ну? – грозно прикрикнул на него Максим, неожиданно появляясь из-за угла сарая, где хранились запасы сена и зерновой фураж для лошадей из замковой конюшни. А за его спиной безмолвной тенью маячил Антон.
Петер сразу сник, обмяк буквально на глазах. И Денис, еще минуту назад очень хотевший с наслаждением взять маленького интригана за шиворот, лишь с укором покачал головой.
– Эх, ты, а еще друг называется... – произнес он по возможности презрительно. Хотя Петер, и без того обычно здорово напоминавший несчастного, трусливого и сиротливого духа, нежели парня в полном расцвете сил, явно и не пытался оправдываться.
– Наверное, он и не подозревает, что кое-кого вчера здорово подставил. И не одного тебя, Денисыч, а всех нас троих. И это еще как минимум, – солидно заявил Макс.
– Я... я не хотел... – еле промямлил Петер, опустив голову.
– Поня-а-атно! – протянул Максим, у которого вполне хватало язвительности на всю их неразлучную троицу. – Вот удивляют меня эти мальки, честное волшебное! Напортачат выше крыши, а потом еще и удивляются: чего это меня все ругают? Я ведь не хотел, я ведь не специа-а-ально!
И Максим скорчил уморительную рожу и заканючил плаксивым голосом.
– Ты погоди, Макс, надо же все-таки сначала разобраться, в чем дело, – резонно заметил Антон.
– Ну-ка, присядем, – решительно сказал Денис и чуть ли не силой усадил мальчишку на лавку под сенью раскидистой сирени. Тут, в укромной естественной беседке, образованной густыми кустами, можно было спокойно выяснить отношения, не привлекая к себе ничьего нескромного внимания. Петер с потерянным видом прикорнул на уголке лавочки, а друзья уселись рядом.
– Ты мне вот что скажи, Петер, – уже примирительным тоном, чтобы совсем уж не загонять мальчишку в угол, начал Денис. – Ты знал, что там собираются эти... Крысы? И это что – и есть ваше братство? Котов собрались мучить да живодерничать? Ничего себе – великие волшебники...
И он в сердцах даже сплюнул наземь, чертыхнувшись про себя в адрес местных воспитанников и их вполне идиотских обычаев.
– А почему ты не предупредил Дениса, что он там увидит? – строго спросил Максим.
– И сам не пришел при этом? – невинным тоном осведомился Антон.
Петер обвел всех жалобным взором, безнадежно ища поддержки. Но пока встретил только нахмуренные лица и пытливые, требовательные глаза лицеистов. Эти трое ни в жизнь теперь не отстанут, пока не докопаются до истины... А потом уже будут вместе думать и решать.
И он вздохнул и прошептал:
– Нельзя мне было там появляться...
– Почему? – выкрикнули, кажется, все трое одновременно.
– У Братства Хитрецов родовой, тотемный зверь – крыса. А у крыс отличный нюх на своих собратьев. Поэтому меня... словом, они могли учуять мой запах. А пока ты кандидат, не имеешь права появляться на Сборище без специального разрешения.
– Так ты же пока не действительный член этого... братства? – поморщился Максим. – Сам же говоришь – только кандидат?
– Ну да... – потерянно кивнул мальчишка. – Но быть кандидатом... в общем, это право тоже надо заслужить. Я уже прошел некоторые испытания. И теперь открыт для старших Крыс.
– Пахучие метки, что ли, на тебя наставили? – поморщился Максим. – Воображаю, на какие испытания могут рассчитывать эти ваши... кандидаты... Небось, кошек в замке ты тоже ловил, чтобы они живодерничали?
Удивительно, но Максим угадал: Петер расстроено шмыгнул носом и кивнул.
– Два раза пришлось... Это еще ничего. У них обычно для посвящений бывают испытания похуже. Пострашнее.
– А, кстати, чего им так дались эти несчастные котяры? – вдруг заинтересовался Антон. – Какое-то уж совсем средневековье махровое...
Петер лишь молча пожал плечами: мол, откуда мне знать, пока еще простому кандидату, без прав и привилегий!
– А мне кажется, это братство и впрямь, может статься, очень древнее, – вдруг осенило Дениса. – Помните, сколько имен на башне начертано? Каждый комендант ведь не один год замком правил! Тут такая старина кругом, такие древности... А если это странное Братство Хитрецов тоже такое же старинное, у него вполне могли сохраниться древние ритуалы и обычаи.
– Я где-то слышал, по-моему, от Берендея Кузьмича, – задумчиво произнес Антон, – будто бы на самом деле по части традиций европейский Север может дать фору даже Востоку. Японии и Китаю, к примеру. Только на Севере больше обычаев – тайных, не соблюдаются они у всех на глазах. Чтобы, значит, духи не сглазили, что в человеческом обличии до сих пор на Севере обретаются. По лесам бродят, по болотам и топям шастают, яко посуху.
– Ну, тогда все объяснимо, – заключил Максим. – Как раньше колдуны да всякие ведьмы норовили приносить в жертву черного петуха или... кошку...
Он неожиданно замолчал, и его глаза ярко заблестели.
– Вот оно что! Получается, тут точно – черная магия замешана. И кот этот злополучный, которого ты вызволил, Денис, как раз впрямую нам на это указывает. Ну-ка, юноша!
И он чуть не просверлил несчастного Петера подозрительным взглядом.
– Признавайся, господин кандидат, эта ваша компания черной магией занимается? Зачем? Ведь чернокнижие в любой уважающей себя школе волшебства – под строжайшим запретом. И уж тем более – приносить кровавые жертвы. Лишать жизни живых существ в чародейских целях, одним словом.
– Я не знаю... – прошептал Петер. – Людвиг говорит – кровь не проливается. Потому что – в огне...
И он совсем понурил голову.
– Ну, да, – кивнул Максим, – слыхали мы уже эти сказки. Еще в учебнике истории средних веков про то написано.
Ты что – тоже хочешь стать таким инквизитором-волшебником? Чародеем-живодером, крысо-некромантом? Начал с кошек, а потом за кого примешься? Честно сказать, на тебя даже смотреть противно...
– Я... их... я никого не... мучил... – выдавил из себя Петер, уже почти давясь слезами. – Я только ловил, как мне приказывали. Это все Людвиг и другой, очень злой мальчик. Его помощник Фриц.
– Но другие-то мучили, – укоризненно сказал Денис. – Получается, что и ты виноват не меньше Людвига и его подручных-Хитрецов. И зачем тебе быть с ними? Тоже хочешь быть чернокнижником?
Петер некоторое время молчал, словно обдумывал ответ. А потом поднял голову и впервые твердо взглянул Денису в глаза.
– Если ты не в Братстве, ты предатель, – сказал он, явно с чьих-то чужих заученных им слов. – А предателю в Академии никакой жизни нет, и не будет.
– Да тебе, по-моему, и так не слишком сладко живется, – в сердцах сказал Денис. – Превратили своего товарища в мишень и обстреливают огненными мячиками всяк, кому не лень. Ничего себе – братство!
– Надо наоборот, противиться этим крысам, бороться с монстряками, – убежденно сказал Максим. – А не становиться одним из них. Ты все равно, по-моему, был и останешься для них только слугой. И еще – мишенью для идиотских развлечений всего Братства.
– Тебе легко сказать, Максим, – неожиданно поддержал Петера Антон. – Нас вон – целых трое. И за нами – Берендей Кузьмич, Егорий Ильич и весь Лицей, коли придется. А Петер в этом замке один-одинешенек – какой с него спрос? Попробуй-ка бороться, когда ты один против всех!
– А со своими преподавателями ты не пробовал поговорить? – спросил Денис. Ему все время казалось странным, что наставники Магисториума настолько равнодушны к тому, что творится в Магисториуме по ночам. А, может быть, уже и при свете дня.
– Мне кажется, мастер Магнус – неплохой человек. И, наверное, хороший волшебник, – пожал он плечами.
– Пробовал, – кивнул Петер. Сейчас он был очень похож на замерзшего нахохлившегося воробышка, понуро сидящего на заледеневшей ветке, одинокого и покинутого всеми. – Он похвалил меня, обещал подумать. И строго-настрого приказал, чтобы я никому о своих подозрениях не рассказывал. Потому что это помешает рас-сле-до-ва-нию... – маленький воспитанник старательно выговорил по складам длинное слово.
