Муни Витчер - Джено и красное зеркало истины
Все направились к Салону фламинго и, поравнявшись с Железной клеткой, увидели в ней Ятто, Агату и Баттерфляй. Фон Цантар поднял голову, показав серое лицо, и заговорил, не повышая голоса:
— Что вы сделали с Габором? Вы убили его? Я пытался вступить с ним в телепатический контакт, но не получил ответа.
Фон Цантар казался отчаявшимся ангелочком, но у Джено и Аноки он не вызвал сострадания.
— Узнаешь это? — сказал Джено, показывая на паскас. — Ты уже был внутри и, мне кажется, снова здесь и окажешься.
— Габор поглощен? — изумился фон Цантар.
— Вот именно. Теперь ты остался здесь с этими двумя мерзавками. Расспроси-ка Агату, помнит ли она, как боролась с моим братом Рене. — Джено бесстрашно приблизился к решетке.
— Что ты говоришь? Не понимаю! — У Ятто был потерянный взгляд.
Тут вмешалась Агата:
— Ну конечно же я все помню! Ты отбыл в свое второе путешествие, а я притворилась, что моя печать сломана. Мне удалось провести всех, даже Крикен. Как я повеселилась, когда перстень упал в пучину канала, а я прокляла его навсегда.
— Гадкая ведьма! Мы снимем твое проклятье. Мы нашли перстень, и вы нам больше не понадобитесь. — Джено ранил их своими словами, словно мечом.
Весть о находке волшебного кольца и о разгроме повстанцев свела Ятто фон Цантара с ума. Остолбенев, он ощупал лоб с отвратительной татуировкой и заревел как зверь:
— Проклятье! Проклятые Асторы Венти!
Агата побагровела от злости:
— Вы нашли перстень? Но это невозможно!
— Для нас, Асторов Венти, нет невозможного. — Мальчик уже собрался уходить, но Ятто злобно окликнул его.
— Нет! Ты не победишь нас! — опять завопил он.
— Я тебе все сказал, Ятто. Ты нам больше не нужен. Оставь себе свой перстень. У нас есть перстень Рене. Ты мучил его разрядами электричества, и он не мог улететь. А теперь ты в клетке, а Рене волен как ветер. Магипсия всегда восстанавливает справедливость!
Псиофы слушали диалог юного итальянского антея с бывшим суммусом сапиенсом и еще раз убедились, что Асторы Венти обладают незаурядными способностями.
Джено бросил последний взгляд на Железную клетку с узниками и направился к Клинике неопределенности, но его остановил Эзра.
— По всей видимости, мы не сможем войти туда, — сказал он.
В самом деле, из клиники раздавались взволнованные голоса. Похоже, там проходил совет сапиенсов, пытавшихся спасти Ламбера и Суоми. Отчетливо слышался голос Крикен — значит, она снова пребывала в добром здравии.
— Стас, прислушайся к моему совету! — нервно говорила Марго, обращаясь к Стасу Бендатову, который, вероятно, не питал особых надежд на успех.
— Я попытаюсь снова, но уверяю тебя: он никогда больше не будет ходить, — сказал Стас, повысив голос.
Их разговор слышали Джено и Эзра.
— Суоми… Это она больше не будет ходить? — пробормотал, ужаснувшись, Астор Венти.
— Нет, очевидно, Ламбер! — ответил Эзра.
— Ламбер не заслужил такой участи. Он поступил смело — хотел защитить вас от повстанцев, — сказал англичанин.
— Да уж, он хотел показать, что стал другим, и слишком дорого за это заплатил, — безутешно ответил Джено.
Прозвонил соусосвист — пришло время ужина, но никому не хотелось есть. Однако Ранье Мохатдине надо было выполнять свои обязанности эксперта по метафизической кухне, поэтому она быстро покинула Клинику неопределенности и направилась в аудиторию возвышенной пищи.
Проходя мимо Железной клетки, Ранья отправила телепатическое послание стоявшим на карауле псиофам, известив их о состоянии раненых антеев. Она конечно же не хотела информировать узников, но Баттерфляй была слишком искусна в телепатии и телемпии.
— Они мертвы? — спросила она.
— Тебе бы этого хотелось? Совсем наоборот — они выздоровели. И не смей перехватывать послания, которые я посылаю мысленно. Ты уже не экономка Аркса. Лучше подумай о себе и о паскасе, — сказала мудрая арабка и ушла, гордо подняв голову.
Аноки Кериоки замер на месте: телепатическое сообщение Раньи сильно потрясло его. Ламбер так и останется инвалидом. Храбрый сиу размышлял о справедливости магипсии и об агрессии повстанцев. Ламбер не был его другом, но совсем не заслуживал того безнадежного состояния, в котором оказался.
Услышав слова мисс О’Коннор, Джено стиснул паскас: уж слишком сильно было искушение заставить его опять поглотить Баттерфляй, Ятто и Агату.
— Нет! Не делай этого, — остановил его Аноки, понявший его намерения. — Вначале поговори с Крикен. Теперь у нас есть перстень — подумай об этом.
— Да, ты прав, я, кажется, потерял голову из-за всего, что случилось. Как только мадам выйдет из клиники, я поговорю с ней.
Джено ушел в свою комнату. Ему нужно было побыть одному.
Ятто ни на мгновение не упускал мальчика из виду: он следил за каждым его шагом, обдумывая, как действовать, чтобы уничтожить его. Даже если фон Цантар и потерял своего верного союзника Габора Гаага, он по-прежнему мог рассчитывать на поддержку Пило Магического Ростка, который держал в заложниках Пьера и Коринну. Он неоднократно пытался вступить с ним в контакт, используя телепатию, но заключенная в клетке энергия мешала ему сделать это. Бывший суммус терпеливо выжидал подходящего момента для мести.
Джено вошел в комнату номер пять, снял непроницаемый скафандр и взял свои магические предметы. Он думал, что они помогут снять с перстня колдовство. Но ни золотая монета, ни кость не подавали никакого сигнала. Джено уже собрался проверить камень, как услышал стук в дверь. Это была Ранья с подносом в руке:
— Тебе нужно сбалансировать силу разума и вернуть душевное равновесие. Поешь, я приготовила здоровую и калорийную пищу.
— Спасибо, но я сейчас ничего не хочу, — ответил мальчик, даже не глядя на блюда.
— Знаю, ты волнуешься за Суоми, но она обязательно выкарабкается. Завтра утром она уже будет на ногах. А вот Ламбер… — вздохнула Ранья.
— Ему будет трудно привыкнуть к тому, что он не сможет ходить. — Джено очень жалел Ламбера, но не представлял, что мог сделать для него.
Ранья удалилась, а Джено остался в глубоком раздумье. Перед ним лежал зеленый камень. Вдруг в воздух вылетела маленькая искра. Мальчик понял, что камень готов выдать записку. Действительно, через несколько секунд она появилась.
Лишь в золотом полете обретется белый зной:Фокус Альба уничтожит злобное колдовство.Ожидай прихода того, в ком течет твоя кровь,Он воспарит в воздухе,а ты войдешь в мир сновидений.Решение появится до восхода солнца.
Джено взял записку, перечитал ее, и она бесследно испарилась.
— Золотой полет? В таком случае это Рене должен найти Фокус Альба, чтобы очистить перстень! — Он пружиной подскочил на кровати, готовый к поискам брата, но тут же остановился: ведь камень сказал ждать, а не искать.
Джено хотелось воспользоваться головокружителем и известить Рене и Крикен, но он решил соблюдать сроки, указанные магическим объектом. Прижимая к груди перстень, он воображал свою будущую жизнь в Нижнем Колоколе. Охваченный радостными мыслями, Джено заснул так крепко, что не слышал Гулкого удара: было девять часов вечера.
А в это время в Клинике неопределенности Эулалия и Дафна с помощью мадам Крикен, оставив Стаса с Ламбером, разъединили Тоама и Юди. Древняя формула шолгамалевии подействовала!
Первым открыл глаза и задышал японец Юди Ода. Он, пошатываясь, поднялся на ноги и вяло задвигал губами:
— Я голоден как волк.
Мадам Крикен улыбнулась и послала телепатический сигнал Ранье, чтобы она приготовила самые калорийные блюда.
Тоам Ратандра тоже открыл глаза и попросил есть и пить.
Доктор долго вынимал из ящичка какие-то магопсихические средства и в конце концов отобрал четыре пластинки Славной Крепости — сильнодействующего витамина.
— По две на брата, и вы моментально почувствуете себя лучше, — сказал он, растирая лекарство.
Юди и Тоам набросились на витамины и окончательно пришли в себя. Оглядевшись по сторонам, они увидели не только Дафну и Эулалию, мадам Крикен, Набира, но и двух экстрасапиенсов: Спокойного Медведя и Фионна. Мальчишки страшно удивились: они никогда не видели ни одного экстрасапиенса.
— Успокойтесь. Мы здесь для того, чтобы помочь вам и всему Арксу, — сказал друид, поглаживая длинную белую бороду.
Юди и Тоам уставились на Дафну с Доротеей:
— Вы сапиенсы? Значит, здесь столько всего произошло, пока мы болели!
— Да, Аркс Ментис меняется. Есть надежда, что он снова станет тем местом, где живое выражение мыслей является важнейшим принципом жизни, — сказала мадам Крикен.
Юди легонько коснулся руки Эулалии и произнес:
— Мы знаем, что сотворенное тобою волшебство не имело целью поразить нас. Мы пострадали, но в конце концов обрели сокровище.
