Сергей Деркач - КВЕСТ
– Необходимо ускорить проверку, Юра. Не буду говорить об уголовном аспекте нашей проблемы, надеюсь, это излишне. Сейчас самое главное вытянуть людей. Делай что хочешь, но ситуация должна быть исправлена.
– Легко вам говорить, Дмитрий Иванович, – буркнул Макеенко. – Мои ребята и так спят по три-четыре часа в сутки, скоро засыпать будут на ходу.
– Позже отдохнем, Юра.
На какое-то время зависла тишина, а потом Макеенко сказал:
– Не хотел бы подливать масла в огонь, Дмитрий Иванович, но мне кажется, что на горизонте растет прямо на глазах еще одна проблема.
Симонов откинулся на спинку кресла и уставился на помощника, словно факир на взбесившуюся вдруг кобру.
– Младшие пилигримы подошли к концу программы, но выходить из нее, кажется, не собираются.
– Не понял? – доктор почувствовал, как страх начал заползать в сердце. – Проясни ситуацию.
– Вы знаете, что в программу внедрена система самосканирования. Благодаря ей мы можем видеть ее техническое состояние и предпринимать превентивные меры.
– Что-то это не очень-то у вас получается.
– Так вот. Сканирование показало, что младшие пилигримы достигнут финала программы в ближайшее время.
– Так что же ты молчал!? – Симонов даже вскочил и возбужденно зашагал по кабинету. – Это решает одну из проблем!
– Я так не думаю, – остудил его Макеенко ровным голосом. – Они достигнут финала нашей программы, но с каждым их шагом зарождается ее продолжение, совершенно новая программа, которую, к сожалению, система самосканирования пока не то, что не сканирует – она ее толком и рассмотреть-то не может. Другими словами, наши дети, словно строители дороги: сами кладут рельсы и тут же едут по ним, а вот куда они приедут – одному Богу ведомо, как и то, чем будет эта новая программа.
– Какова вероятность подтверждения твоим прогнозам?
– Да уж велика, иначе я бы не стал даже говорить об этом.
– Час от часу не легче. Как-то притормозить рождение новой программы можно? Хотя, о чем я говорю?
Симонов снова сел в кресло и на какое-то время закрыл глаза. Ему нужно было время, чтобы адекватно воспринять полученную информацию. Макеенко тоже молчал. По его лицу нельзя было прочитать ни единой эмоции. Казалось, что программист был спокоен, как удав.
Наконец, доктор, открыв глаза, спросил:
– Ты профессионал, Юра, и у тебя большой опят в твоем деле. Ответь мне, пожалуйста: что подсказывает тебе твоя интуиция и опыт?
– Если честно, то опыт ушел в подполье, – ответил Макеенко вполне искренне. – А вот интуиция пищит от радости: скоро наступит развязка, и будет она необычная, богатая на новую информацию. Я боюсь загадывать наперед, Дмитрий Иванович, но мне кажется, что форсировать события сейчас не стоит. Нет, я не говорю, что нужно сложить руки и ждать, чем же все закончится. Просто нужно продолжать делать свою работу и не упустить момент истины. Мне кажется, что, когда дети выйдут в новую программу, начнется самое интересное. Мы постараемся сделать все от нас зависящее, чтобы не пустить дело на самотек.
– Дай-то Бог, дай-то Бог… Ладно, Юра, иди, занимайся. Я скоро подойду.
Когда Макеенко ушел, Симонов достал пачку сигарет, открыл окно и закурил. Неожиданности, возникшие по ходу эксперимента, заставили его взяться за табак, слишком много душевных сил уходит на то, чтобы казаться внешне спокойным. Докурив, доктор спрятал сигареты и спустился в лабораторию. Войдя, он первым делом подошел к неподвижным пациентам, проверил параметры работы организмов. Не обнаружив никаких патологий, Симонов сел за свой компьютер, стал просматривать последние пропущенные записи. Он так углубился в работу, что лишь со второго раза услышал голос Макеенка. Помощник подзывал его к своему монитору.
– Дмитрий Иванович, они подошли к финалу нашей программы, – сообщил программист. – Смотрите.
На экране сквозь туман едва просматривалась странная изба, построенная на очень широком, в несколько метров в диаметре, высоком пне. Так называемая избушка Бабы Яги. Именно сюда должны были добраться младшие пилигримы и выйти из программы. Это произойдет, как только они войдут в избушку.
Дети осторожно шли по тропинке через лес, иногда огибая аномалии. Дважды Саша, удачно обойдя очередную ловушку, что-то поднимал с земли и клал в рюкзак. Что это было, Симонов рассмотреть не мог, как ни всматривался в экран. С каждым шагом детей напряжение нарастало. Когда до двери пилигримам осталось сделать всего несколько шагов, доктор так вцепился в спинку стула, на котором сидел Макеенко, что костяшки пальцев побелели.
Дети подошли к избушке вплотную, потоптались на пороге. Дверь открылась, и они зашли внутрь. Как только дверь захлопнулась, экран мигнул несколько раз и погас. На экране высветилась надпись: «Программа окончена».
В лаборатории повисла гробовая тишина. Все напряженно смотрели кто на экраны мониторов, кто на тела детей. Напряжение было так велико, что, казалось, воздух уплотнился, с трудом проникая в легкие.
Прошло десять минут, двадцать, но никаких изменений не происходило. Симонов понял, что ждать больше не имело смысла. Он пододвинул к себе свободный стул, стоящий рядом, устало опустился в него и спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:
– И что теперь?…
– Будем ждать, – так же устало ответил Макеенко.
Симонов никак не отреагировал на его слова. Хотелось верить, что не все еще закончилось, что произойдет чудо, но все говорило об обратном. И хотя организмы пилигримов функционировали безупречно, надежда таяла с каждой секундой.
В какой-то момент в душе что-то шевельнулось. Нет, скорее это была реакция на резкое движение со стороны Макеенка. Программист выпрямился, уставился на экран, а потом на выдохе произнес:
– Есть движение.
Симонов рывком пододвинулся к нему и посмотрел в монитор. Изображение избушки в лесу было четким. Более того, создавалось впечатление, что скрытые камеры снимают ее со всех сторон, так как изображение перемещалось на триста шестьдесят градусов вокруг собственной оси. А когда на экране вновь появилась стена с дверью, изображение начало увеличиваться, пока избушка не заняла весь экран. Потом она начала раскладываться на кубики и хаотично перемещаться в воздухе, словно превращалась в небольшой торнадо. А когда скорость достигла максимума, все изображение с экрана поплыло, словно жидкая краска со стены. То, что увидели Симонов и Макеенко, потрясло их не меньше.
– Быть не может, – прошептал доктор.
– Этого я ожидал меньше всего, – подтвердил программист.
– Мы сошли с ума, Юра.
– Боюсь, что нет. Только вот почему так?…
Глава 15
– Что такое «мамины бусы»? – повторила Марина.
– Артефакт такой, – ответил Саша, все еще осматривая окрестность. – Очень ценный, между прочим. Действует по примеру бронежилета.
– Тяжелый, наверное?
– Да нет. Бусы как бусы, и весят так же. Только вот создают они защитный экран, который защищает все тело и замедляет полет пули или любого осколка. А если их несколько, тогда и бронежилета никакого не надо. В человека, который носит на себе два-три таких артефакта, можно в упор выпустить весь магазин патронов из «калаша», и тому ничего не будет, разве что отбросит немного назад да несколько синяков появится.
– Нужно их обязательно найти, – заявила Марина. – Идем?
Саша кивнул. Они вернулись в дом, забрали вещи, оружие, и вышли во двор. Бос уже поджидал их, стоя у калитки. Как только подростки вышли из дома, он направился вдоль по улице в сторону границы города.
Вокруг было относительно тихо. Не смотря на это, наученные опытом, подростки вели себя собранно и осторожно. Саша страховал свои сектора, Марина – свои. Так, не спеша, они вышли к последнему дому, за которым, после небольшого поля, чернели деревья. Вся листва с них осыпалась, устилая зеленым ковром землю. Странно, но ни одной аномалии по дороге не встретилось даже в поле. Лишь иногда в стороне дети наблюдали обглоданные останки каких-то животных, по большей части слепышей, хотя один раз попался скелет какой-то крупной твари, скорее всего, псевдогиганта, хотя Саша не был уверен. Он посмотрел на свою подругу. Марина, на удивление, смотрела кости спокойно, наверное, немного привыкла уже.
У кромки леса Бос старательно искал тропу. Для этого маленькому отряду пришлось отклониться на несколько сотен метров в сторону. Пес уверенно пошел по тропе.
Первые аномалии появились, лишь когда город скрылся за голыми стволами деревьев. Было трудно сказать, какое расстояние они прошли по тропинке, но ноги уже начинали гудеть. Бос неожиданно замер. Дети тут же повторили его маневр. Кажется, это получалось у них уже автоматически. Саша посмотрел на свой КПК. Экран выдавал наличие трех аномалий, близко расположенных друг к другу. Саша присмотрелся. «Воронка», разлегшаяся вплотную к тропе, была хорошо заметна невооруженным глазом. Нужно было очертить ее границу. Справа от нее расположилась «гравиплешь», ее тоже было хорошо видно, тут все понятно. А вот что находилось левее – не ясно. КПК не смог идентифицировать аномалию. Обойти их, не сходя с тропы, было проблематично, но отклоняться Кинолог запретил. Бос не сдвинулся ни на шаг, только вопросительно поглядывал на сопровождаемых, мол, я свою работу сделал, не тормозите, шевелитесь. Марина подошла к Саше вплотную и, выглядывая из-за его плеча, спросила:
