Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Кубок огня
— Добрый вечер, — улыбнулся он друзьям.
— Кто это сказал? — проворчал Гарри, стаскивая с себя кроссовки и выжимая их. — Надеюсь, они не будут слишком тянуть с распределением, не то я умру с голода.
Распределение первокурсников по факультетам проводилось в начале каждого учебного года, но, по странному стечению обстоятельств, Гарри не присутствовал ни на одном, кроме своего собственного, так что ему хотелось взглянуть на церемонию.
Тут за столом раздался слабый и дрожащий от волнения голос:
— Эгей, Гарри!
Это был Колин Криви, третьекурсник, для которого Гарри был чем-то вроде героя.
— Привет, Колин, — настороженно отозвался Гарри. Этот восторженный почитатель всегда доставлял ему немало хлопот.
— Гарри, ты себе не представляешь! Нет, Гарри, ты только угадай! Поступает мой брат! Мой брат Дэннис!
— Э-э-э… ну… это хорошо, — пробормотал Гарри.
— Он так волнуется! — Колин едва не подпрыгивал на месте. — Надеюсь, он попадёт в Гриффиндор! Скрести пальцы на счастье, а, Гарри?
— М-м-м… хорошо, ладно, — согласился Гарри и снова повернулся к Рону, Гермионе и Нику. — Братья и сёстры обычно поступают на один и тот же факультет, ведь так?
Он судил по семейству Уизли, все семеро представителей которого учились на факультете Гриффиндор.
— Совсем не обязательно, — возразила Гермиона. — Сестра Парвати Патил учится в Когтевране, а ведь они близнецы, так что по твоей теории должны непременно быть вместе.
Гарри посмотрел на преподавательский стол. Кажется, там было намного больше пустых мест, чем обычно. Хагрид, ясное дело, вместе с первокурсниками сейчас боролся со штормом на пути через озеро; профессор МакГонагалл, по всей вероятности, руководила уборкой в холле — но ещё одно свободное кресло указывало на отсутствие кого-то неизвестного.
— А где новый преподаватель защиты от тёмных искусств? — спросила Гермиона, тоже смотревшая на профессоров.
Ещё ни один преподаватель защиты от тёмных искусств не продержался у них больше трёх семестров. Гарри больше всех любил профессора Люпина, отказавшегося от должности в прошлом году.
— Может, они не сумели никого найти? — обеспокоенно сказала Гермиона.
Гарри ещё раз обежал глазами профессоров — нет, точно, ни одного нового лица. Малютка-профессор Флитвик, преподаватель заклинаний, сидел на высокой стопке подушек рядом с профессором Стебль, преподавателем травологии, чья шляпа сидела набекрень на копне разлетевшихся седых волос. Она беседовала с профессором Синистрой с кафедры астрономии. С другой стороны Синистры восседал желтолицый, крючконосый, с сальными волосами мастер зелий профессор Снегг — самая неприятная для Гарри фигура в Хогвартсе. Отвращение, которое Гарри испытывал к Снеггу, можно было сравнить лишь с той ненавистью, которую Снегг питал к Гарри — и эти взаимные чувства накалились до предела в прошлом году, когда Гарри помог Сириусу сбежать прямо из-под длинного снегговского носа — Снегг и Сириус были заклятыми врагами ещё с их школьных времён.
Дальше за Снеггом было свободное место, принадлежащее, как предполагал Гарри, профессору МакГонагалл. А рядом, в самом центре стола, сидел профессор Дамблдор — директор школы. Его длинные серебряные волосы и борода блестели в свете огней, а роскошная тёмно-зелёная мантия была расшита звёздами и полумесяцами. Соединив концы длинных тонких пальцев и положив на них подбородок, словно уйдя мыслями куда-то очень далеко, он устремил взгляд в потолок, глядя сквозь свои очки-половинки. Гарри тоже поднял глаза к потолку. Тот, благодаря колдовству, отображал всё то, что в самом деле происходило в небе, и никогда ещё Гарри не видел его таким хмурым. Там клубились чёрные и фиолетовые тучи, и вместе с ударами грома снаружи по потолку огненно ветвились молнии.
— Ох, да когда же? — простонал Рон. — Я готов съесть гиппогрифа.
Не успели эти слова слететь с его уст, как двери Большого зала отворились и воцарилась тишина. Профессор МакГонагалл провела длинную цепочку первогодков на возвышенную часть зала. Гарри, Рон и Гермиона хоть и промокли, казались совершенно сухими по сравнению с первокурсниками — можно было подумать, что они не ехали в лодке, а добирались вплавь. Все ёжились и от холода, и от волнения, выстроившись шеренгой вдоль преподавательского стола лицом к остальной школе — все, кроме самого маленького мальчика, закутанного в огромное кротовое пальто Хагрида. Пальто было ему настолько велико, что казалось, он выглядывает из чёрного мехового шатра. Его острое личико, высунувшееся из воротника, было болезненно-взволнованным. Встав в ряд со своими отчаянно нервничающими товарищами, он поймал взгляд Колина Криви, выставил два больших пальца и свистящим шёпотом произнёс: «Я упал в озеро!» Он явно этим гордился.
Профессор МакГонагалл выставила перед первокурсниками трёхногую табуретку и водрузила на неё необычайно старую, грязную, заплатанную Волшебную шляпу. К ней были прикованы взгляды всего зала. В наступившем молчании у самых её полей открылась широкая щель наподобие рта, и Шляпа запела:
Наверно, тыщу лет назад, в иные времена,Была я молода, недавно сшита,Здесь правили волшебники — четыре колдуна,Их имена и ныне знамениты.
И первый — Годрик Гриффиндор, отчаянный храбрец,Хозяин дикой северной равнины,Кандида Когтевран, ума и чести образец,Волшебница из солнечной долины,Малютка Пенни Пуффендуй была их всех добрей,Её взрастила сонная лощинаИ не было коварней, хитроумней и сильнейВладыки топей — Салли Слизерина.
У них была идея, план, мечта, в конце концовБез всякого подвоха и злодействаСобрать со всей Британии талантливых юнцов,Способных к колдовству и чародейству.И воспитать учеников на свой особый лад —Своей закваски, своего помола,Вот так был создан Хогвартс тыщу лет тому назад,Так начиналась хогвартская школа.
И каждый тщательно себе студентов отбиралНе по заслугам, росту и фигуре,А по душевным свойствам и разумности начал,Которые ценил в людской натуре.Набрал отважных Гриффиндор, не трусивших в беде,Для Когтевран — умнейшие пристрастье,Для Пенелопы Пуффендуй — упорные в труде,Для Слизерина — жадные до власти.Всё шло прекрасно, только стал их всех вопрос терзать,Покоя не давать авторитетам —Вот мы умрём, и что ж — кому тогда распределятьУчеников по нашим факультетам?
Но с буйной головы меня сорвал тут Гриффиндор,Настал мой час, и я в игру вступила.«Доверим ей, — сказал он, — наши взгляды на отбор,Ей не страшны ни время, ни могила!»Четыре Основателя процесс произвели,Я толком ничего не ощутила,Всего два взмаха палочкой, и вот в меня вошлиИх разум и магическая сила.
Теперь, дружок, хочу, чтоб глубже ты меня надел,Я всё увижу, мне не ошибиться,Насколько ты трудолюбив, хитёр, умён и смел,И я отвечу, где тебе учиться!
Когда Волшебная шляпа закончила петь, весь Большой холл загремел аплодисментами.
— Когда распределяли нас, она пела другую песню, — заметил Гарри, хлопая вместе со всеми остальными.
— Она каждый год поёт новую, — ответил Рон. — Согласись, это, наверное, довольно скучное занятие — быть Шляпой, так что, я думаю, она целый год сочиняет очередную песню.
Профессор МакГонагалл уже разворачивала длинный свиток пергамента.
— Когда я назову ваше имя, вы надеваете Шляпу и садитесь на табурет, — обратилась она к новичкам. — Когда Шляпа назовёт ваш факультет, вы встаёте и идёте за соответствующий стол.
— Акерли, Стюарт!
Вперёд выступил мальчик, явственно дрожащий с головы до пят, взял Волшебную шляпу, надел и сел на табуретку.
— Когтевран! — объявила Шляпа.
Стюарт Акерли снял Шляпу и поспешил к своему месту за когтевранским столом, где все приветствовали его аплодисментами. Гарри уловил случайный взгляд Чжоу — ловца команды Когтеврана, что-то одобрительно крикнувшей Стюарту, когда тот усаживался, и на какой-то миг к Гарри вдруг пришло странное желание тоже очутиться за когтевранским столом.
— Бэддок, Малькольм!
— Слизерин!
Стол в противоположном конце холла забурлил от восторга, Гарри видел, как хлопал Малфой, когда Бэддок присоединился к слизеринцам, и невольно задал себе вопрос — а знает ли Бэддок, что именно слизеринский факультет дал больше Тёмных магов и колдуний, чем все остальные. Фред и Джордж засвистели, как только Малькольм Бэддок сел на своё место.
— Брэнстоун, Элеонора!
