Андрэ Нортон - Мир звездных коотов (сборник)
— Уходи! — Элли ещё раз махнула мешком, но кошка даже не моргнула. Стараясь держаться как можно дальше от кошки, девочка протиснулась в дверь.
Внутри, как и всегда, было темно и душно. Элли так к этому привыкла, что и не замечала — почти. У дальней стены притулилась старая проржавевшая печь, рядом стоит стол с одной ножкой на кирпичах. На нём сковородка бабушки и две треснувшие чашки, найденные Элли. Под столом ведро с ковшом.
— Это я, бабушка! — Элли пошла прямо к провисшей кровати. — Я! Мне повезло сегодня. Нашла старые кувшины, и дядюшка Слим дал мне доллар и сорок два цента, — и она достала из–под тенниски своё завязанное сокровище.
Голова бабушки повернулась на подушке, и Элли облегчённо вздохнула. Иногда бабушка просто спит и даже не отвечает.
— Иди ко мне, детка, — голос с кровати звучал не громче шёпота. — Ты у меня умница, Элли. Дай мне попить. Очень жарко…
— Конечно, — Элли побежала за ковшом. Потом привычно приподняла голову бабушки одной рукой и смотрела, как та делает один–два глотка. — Ещё, бабушка? — спросила она.
— Достаточно, Элли. Хороший вкус — для городской воды. У нас дома был колодец, нигде не было воды слаще. Давно это было, так давно…
— Ты поправишься, бабушка, и мне повезёт ещё, как сегодня, и мы сядем в автобус и поедем туда, — Элли мечтала, как часто и раньше, но на этот раз вслух. Бабушка так много рассказывала о своём старом доме, что иногда девочке казалось, что она сама там бывала.
Маленькая женщина в постели села, и Элли торопливо принялась укрывать её стёганым одеялом и поправлять грязную подушку.
— Я получила доллар и сорок два цента, — повторила девочка. — Пойду в магазин. Крисси сказал, что там у дверей ведро, а в нём помятые консервы. И поэтому их продают очень дёшево. Я тебе куплю супа, бабушка, и ещё зайду в булочную. Там вчерашний хлеб, он очень дешёвый…
— Что это, девочка? — бабушка смотрела мимо Элли, и на её сморщенном беззубом лице отразилось удивление. — Крыса? Возьми–ка метлу, Элли’. Возьми метлу. Не позволяй старой крысе…
Глаза Элли уже привыкли к полутьме, и она видела, кто сидит у ведра, глядя на неё.
— Это не крыса, бабушка. Большая кошка. Она сидела у наших дверей, когда я пришла, словно это её дом. Я возьму метлу и…
Но ей не хотелось прогонять кошку. Она так на нее смотрит, будто знает про Элли Мэй Браун всё, с головы до ног. И она не шипит и не ворчит. И если кошка будет тут, может, бабушка не будет так бояться крыс, когда Элли уходит на поиски того, что можно продать.
— Кошка? Где ты её взяла? Мы не сможем прокормить кошку.
— И не нужно, — ответила Элли. — Если она тут посидит, то поймает большую крысу, которую ты так ненавидишь, бабушка. Она посидит, пока я схожу и принесу чего–нибудь поесть. Не бойся.
И она решила доказать это бабушке, протянув руку к голове гостьи. Серо–белая голова приподнялась, кошка обнюхала пальцы Элли, потом ещё выше подняла голову и потёрлась об её руку.
Элли удивилась. Она понравилась кошке! Странно. Она же девочка бабушки. На Кок Эли живут всего одна–две женщины, которые иногда дают ей что–нибудь. Например, миссис Дабни: она подарила тенниску, даже обрезала рукава, чтобы девочке было удобней. Но друзей у неё тут нет. Дети с Кок Эли отправлялись в школу, когда их ловил надзиратель, а когда он не показывался, просто бегали по улице. И бабушка не хотела, чтобы Элли водилась с ними. А теперь Элли слишком занята, и у неё совсем нет времени на глупости. Но… она понравилась этой кошке. И почему–то девочка ощутила какое–то новое, глубокое чувство.
Джим осторожно спускался по тёмной лестнице. Где–то снаружи Тиро, мистер Дейл вынес его, когда пришло время ложиться спать. Он позволил Джиму поставить в гараже коробку и положить туда пару старых купальных полотенец, которые нашла миссис Дейл, но твёрдо сказал: никаких кошек в доме. И Джим был так рассержен, что совершенно забыл обо всех своих горестях.
Ведь рядом у Гаррисов живёт большая полицейская собака. Джим слышал, как Родди Гаррис хвастал, что его собака ловит кошек, даже убивает их. Джим с самого начала невзлюбил Родди; теперь он даже готов был с ним подраться. А что если Рекс поймает Тиро? От одной только мысли об этом мальчик вздрогнул, хотя ночь стояла жаркая. Гаррисы на ночь всегда выпускают Рекса во двор, как сторожевую собаку. А Тиро может пойти туда, не подозревая об опасности.
Джим спустился вниз и открыл дверь, ведущую в гараж. Он принесёт Тиро, может, спрячет его в шкафу. Дверь наконец подалась, и Джим оказался рядом с машиной.
— Тиро? — негромко позвал он. Потом подошёл к коробке, но она была пуста, как он и опасался. — Тиро? — мальчик не осмеливался звать громко: Дейлы могут услышать.
Снаружи ярко светила луна. Было слышно, как по улице проходят машины, в основном дальше, там, где шоссе; издалека донёсся рёв полицейской сирены. Джим переступил с ноги на ногу. Он не мог просто лечь в постель и лежать, беспокоясь о Тиро.
Тихо, как только мог, мальчик выбрался во двор. И услышал какие–то странные звуки… «Тиро?»
И каким–то образом мысленно увидел большого чёрного кота, ясно увидел, как будто Тиро сидел перед ним, освещенный луной, и смотрел на него, как при первой встрече.
Джим остановился. Тиро был здесь. Мальчик неуверенно поднёс руку к голове. Тиро не заблудился, он не пошёл к дому Гаррисов. Нет, Тиро всё знает о таких собаках, как Рекс, о том, что кошка может попасть под машину, и… Джим сглотнул. Такого странного чувства у него никогда не было! Он всё знал так же точно, словно… словно ему сказали это папа или мама. А ничего более верного Джим представить себе не мог.
Тиро в безопасности, он вернётся. Джим не должен беспокоиться. С глубоким вздохом облегчения мальчик закрыл дверь гаража. Ему очень хотелось спать. Побыстрее бы лечь в постель.
Пятна лунного света лежали на площадке, на которой когда–то стоял дом. Но между ними оставалось достаточно тени, где легко можно было спрятаться. Тиро скользил от одной тени к другой с осторожностью хорошо подготовленного разведчика. Он чувствовал облегчение: успокоить мальчика оказалось нетрудно. Мальчик так встревожился, что Тиро даже слегка удивился. В своё единственное предыдущее посещение Земли он останавливался в семье, которая всех «животных» отпускала на ночь. Может, Джим чем–то отличается от других, подумал Тиро. Потом вспомнил рассказы полуродичей. Очевидно, и среди людей встречаются такие, которые думают не только о своём виде.
Большой чёрный кот остановился под разросшимся кустом с обломанными ветвями. Под лапами мягко пружинили высохшие цветы сирени. Он послал мысль–вопрос и стал ждать.
Вскоре появилась Мер. Они скользнула, прижимаясь животом, под ветвь и села рядом. Кончик хвоста аккуратно обернулся вокруг лап.
«Ну как, установила контакт с девочкой?» — спросил–подумал Тиро.
В ответной мысли Мер чувствовалась усмешка: «Меня приветствовали… как ловца крыс».
Тиро не смог подавить отвращения. Конечно, их здешние полуродичи — охотники, это хорошо известно. В конце концов они тысячи лет провели на варварской планете, где им нужно было либо приспособиться, либо погибнуть. Но подумать об истинном ко’оте благородного рода, как об охотнике!
Усмешка Мер стала заметней. «Нет, я не гонялась за этими зверями. Достаточно было сильной направленной мысли, и они теперь дважды подумают, прежде чем снова прийти. Девочка… — Мер колебалась. — Она боится за бабушку. И она много трудится. Не похожа на обычных человеческих детёнышей, бессмысленных и жестоких. Она считает меня другом».
Тиро заворчал. «Когда мы впервые обнаружили эту планету, мы были друзьями людей. Наши мыслители и их мыслители жили вместе, и между нами был мир. Наша мудрость питала их мудрость; их мудрость обогащала нашу. Ведь те люди даже верили, что их великая богиня — кошка. Они называли её Бает и строили храмы, в которых мы жили. И люди радовались и почтительно относились к тем ко’отам, которые соглашались жить под их крышей. Но ты помнишь, что последовало за этим, сестра? Тёмные годы, когда вожди людей объявили нас злом и охотились за нами с огнём и мечом, подвергали пыткам? Даже те, кто в новых храмах молился Существу, полному любви, даже они кричали, увидев нас, и убивали. И теперь между нами и «людьми» пролегла река смерти, И у нас только один долг — освободить своих родичей, вернее, тех полуродичей, кто ещё не настолько огрубел, чтобы слышать внутренний голос», — хвост Тиро хлестал по траве, уши прижались к черепу, глаза сверкали.
«Ты говоришь, как предводитель Ана», — Мер разглядывала его, слегка склонив голову набок. Тиро с раздражением понял, что она не испытывает к нему должного почтения. Но он старший в этой экспедиции. И опыта у него больше.
«Ана знает «людей», — ответил он. — Достаточно послушать записи в памяти корабля, чтобы понять, что она права. И мы должны соблюдать Первое Правило…»
