Андрей Фролов - Механическое сердце
Девочка бережно закрутила колпачок счастливой авторучки, которой выполняла только контрольные и промежуточные тесты (нужно признать, «удачливая» ручка еще ни разу не подвела ее), и убрала талисман в портфель.
Учительница тем временем неторопливо перелистала собранные старостой работы. Осмотрела класс поверх крохотных очков и великодушно кивнула:
– Урок окончен, все свободны. Увидимся послезавтра.
Самые нетерпеливые ученицы тут же ринулись к выходу, толкаясь и смеясь. Остальные неспешным ручейком потянулись за ними, а кабинет наполнился шорохом отодвигаемых стульев и детскими разговорами.
Попрощавшись с учительницей, в школьный коридор вышла и Настя, весьма жизнерадостно помахивая портфелем. Если остальные проверочные пройдут так же легко, она вновь закончит четверть с одними пятерками!
Холл рекреации был заполнен девичьими бантами, как летнее поле распустившимися цветами, – в школах Спасгорода предпочитали раздельное обучение, и поэтому классы целиком состояли либо из девочек, либо из мальчиков. Однако на переменах ученикам дозволялось общаться, а потому первые гости из «мужской» части здания уже пробрались на чужую территорию.
Двое известных забияк бросились сквозь толпу, дергая школьниц за косички и щипаясь. Со всех сторон раздался пронзительный визг, которым девочки провожали возмутителей спокойствия, а на головы ребят обрушились увесистые портфели и стопки учебников – Настины сверстницы знали, как дать хулиганам отпор.
Сама Настя в игре участвовать не захотела. Она быстро прошла сквозь шумный коридор, ловко избежав дерганья за пышный хвост светлых, чуть желтоватых волос. Легким бегом спустилась на первый этаж и торопливо вышла во внутренний школьный двор, сейчас почти безлюдный. Большую перемену девочка решила провести на лавочке под лучами Светоча, дочитывая жутко интересную книгу, совсем не относящуюся к школьной программе.
В ней рассказывалось про гигантскую мифическую поляну, сплошь затопленную водой, в толще которой поселилось таинственное белоснежное существо с кучей щупалец. Главный герой романа, отважный капитан из гильдейской Стражи, дал слово поймать мутанта, постоянно портящего очистительные установки, и посвятил этому большую часть жизни[2]. Там, где Настя остановилась в последний раз, одержимый смельчак готовился к спуску на дно в специальном непроницаемом корабле, чтобы дать чудищу последний бой.
При описаниях подводной твари девочка ежилась даже под яркими теплыми лучами, невольно вспоминая мерзопакостную бабушку Красимиру, порождение технических лабиринтов и псевдополян. Но упоение от тайного знания, что далеко не все описанное в книге – выдумки, пересиливало страх, и она упорно листала станицу за страницей.
Вообще-то отведенный на отдых и бесплатный обед час можно было посвятить повторению материала перед грядущими контрольными. Но Настя (равно как и ее братья) училась более чем прилежно, а потому имела возможность тратить свободное время для собственного удовольствия. Причем, стоит отметить, успеваемость ребят не снизилась даже после известного происшествия, когда пропавших детей несколько дней искал весь перепуганный Заботинск.
Но, несмотря на стабильно высокие оценки, внимание учителей к троице все же увеличилось. Не проходило и недели, чтобы одного из наших героев не оставили в школе после уроков на психологическое тестирование или «душевную беседу» с классным руководителем.
Учителей и высоких мускулистых мужчин в штатской одежде (с повадками Стражников Гильдии) интересовало, не вернулась ли к беглецам память. И если многие сотрудники школы действительно хотели помочь детям восстановить эмоциональный фон, то аналитики Стражи жаждали лишь деталей и подробностей: кто увел их с поляны? Кто вернул? Что они видели, пока находились за пределами Заботинска? В каких технических помещениях побывали? С кем разговаривали и что слышали?
На все эти вопросы тройняшки, как и условились заранее, отвечали немногословно и незамысловато – «мы не помним». Оставался непреклонен и Петр Петрович, их любящий отец, которого на работе для профилактического разговора вызывали по два раза за смену. И даже, пытаясь надавить и сломить, сократили заработную плату. А еще скрывать тайну помогал поступок мамы, сразу спалившей в подвальной печи военную форму (в которой дети вернулись домой).
До сих пор никто из юных заговорщиков не мог дать точного ответа, почему Юлия Николаевна поступила именно так. Может быть, из-за брезгливости к чужой одежде, да еще и весьма грязной и заношенной? Может быть, из-за опасений подхватить заразу? А может, потому, что (хоть и не лезла в чужие тайны) тоже хотела помочь и защитить семью от излишнего внимания Смотрителей?
Как бы то ни было, карантинные службы не нашли в доме никаких следов униформы с поляны Казарма. Соседи и поселковый урядник Саныч (он первым встретил путников после восхождения на Заботинск) трепать языками тоже не спешили, а потому легенда путешественников о беспамятстве продолжала хранить общий секрет…
И все же, несмотря на бесплодность разговоров с вежливыми мужчинами в строгих костюмах, дети улавливали на себе чье-то пристальное внимание. Было сложно сказать, в чем оно выражалось – в ощущении невидимой слежки или же в опасливой настороженности со стороны посельчан. Но оно покрывалом нависло над Настей, Витей и Димкой, заставляя быть паиньками и обсуждать свои приключения исключительно шепотом и хорошо заперев окна…
Чаще всего это происходило, когда приходили ночные страхи. Кошмары, предельно яркие и реалистичные, время от времени посещали их всех. В такие моменты ребята просыпались на скомканных простынях, укрываясь одеялом до подбородка, и торопливо зажигали прикроватные светильники. Чтобы прогнать липкие видения, они собиралась вместе (чаще всего – в комнате братьев), тихонечко делясь заново пережитыми волнениями.
Тени по углам спальни казались злобными и густыми, имевшими собственную плоть и душу. А иногда даже мерещилось, что в одной из них – самой непроглядной – угадывается высокий угловатый силуэт великана в брезентовом фартуке, заляпанном машинным маслом уничтоженных Лифтов.
Зловещий образ преследовал их во снах, заставлял пугаться шорохов и раздвигать шторы. Все потому, что один раз проснувшийся среди ночи в слезах Витька убеждал брата и сестру, что видел обвешанного трофейными шестеренками безумца прямо во дворе их дома, рядом с белоснежным палисадом и столом, который семья использовала для воскресных обедов на свежем воздухе.
Этот яркий ночной кошмар заставил вспомнить (а ведь прошло уже немало времени) мимолетный образ, замеченный ими после возвращения на Заботинск – зыбкую дымку, смутную фигуру во внешней стене. И отныне не проходило и нескольких дней, чтобы все трое не сравнивали тот момент с недавним сном Виктора, пытаясь определить, идет ли речь о призраке погибшего чудовища, или же потрясенное сознание брата до сих пор порождает пугающие галлюцинации.
Ночные перешептывания ответов на эти вопросы не давали. Но от них все равно становилось чуть легче, и ребята разбредались по кроватям, точно зная, что рядом есть родные, которые понимают и готовы помочь…
Настя уселась на скамейку школьного двора и поставила портфель возле ноги. Открыв книгу, проводила взглядом двух девочек из старшего класса, о чем-то судачивших между собой. Те покосились на нее, но мельком, обсуждая что-то сугубо личное. Наверняка делились свежими сплетнями – время интереса к персонам «беглецов с Заботинска» у сверстников прошло еще месяц назад.
Более того – кто-то вообще распустил по школе слухи, что близнецы никуда не исчезали. Мол, отсиделись в подвале заброшенного дома на Пустыре, чтобы привлечь к себе внимание взрослых, и не более того.
Посыпались насмешки и оскорбления, но наших героев такая точка зрения устраивала абсолютно. Так в поселке стихли все разговоры об их исчезновении. И даже со своими собственными родителями они эту тему поднимали все реже. Знаете, как говорят – время лечит? Это истинная правда, скажу я вам!
Папа не касался «запретной» темы, потому что догадывался, где и при каких обстоятельствах могли побывать его дети. Мама – потому, что не умела долго думать о грустном. И пусть ребята не знали, на чем именно сходились взрослые в родительской спальне, обсуждая случившееся, но Юлия Николаевна вновь стала жизнерадостной, веселой и беззаботной. Она старалась ничем не напоминать родным о том тягостном утре, когда урядник встретил троицу на окраине поселка.
Безусловно, всех троих наказали за такой безответственный поступок. Но когда наказание завершилось и дети вернулись в школу, все беседы об исчезновении в семье машинально оказались под негласным запретом…
Итак, мы остановились на том, что Настя села на скамью школьного двора, не обращая внимания на визг резвящейся малышни начальных классов, и раскрыла любимую книгу. И когда она уже была готова вновь погрузиться в пучины таинственной поляны, где отважные охотники выслеживали опасное существо, на страницы романа легла тень. Девочка насупилась, поднимая голову, и уже открыла рот, чтобы попросить не мешать ей, как… увидела родного брата, стоящего возле лавки.
