Екатерина Корнюхина - Исполнение предсказаний
Ступив босыми ногами на мокрую траву, девушка некоторое время боролась с ознобом, благодаря судьбу за то, что их не занесло в зиму. Вернулись ребята, на время ее переодевания удалившиеся в малинник.
— Ты что, из общества любителей ходить босиком по росе? — спросил Андрей, заметив голые ноги. — До деревни вполне могла бы дойти в кроссовках.
— А потом их куда?
— Мы бы забрали.
— Хорошо бы ты смотрелся в этой деревне.
Они коротко попрощались, не представляя, когда увидятся вновь. Татка вышла на дорогу и двинулась к деревне. Она чувствовала себя все хуже и хуже. Высушенное было у костра платье быстро теряло тепло. Под ноги то и дело попадались острые камушки, неразличимые в грязи. Когда Татка добралась до ближайшего забора, ее уже пошатывало.
«Выгляжу очень натурально», — подумала она и, собравшись с духом, пошла к домам.
Перед глазами разливался туман. Татка смутно рассмотрела крыльцо дома. Оно было близко, но ноги онемели и отказывались слушаться. Перебирая руками по изгороди, девушка продвигалась к дому. На миг ей показалось, что за окном мелькнуло чье-то лицо. Остального она уже не видела. Даже не почувствовав боли от удара, Татка свалилась на крыльцо…
…Когда беспамятство ненадолго отступило, Татка почувствовала тепло и услышала какие-то звуки. Но ни на чем конкретном она не могла сосредоточиться. Татка проваливалась в темноту, затем смутно видела свет и снова отключалась.
В какое-то из пробуждений Татка отчетливо услышала человеческую речь. Язык был красивый, певучий, но непонятный. Звучащие слова впитывались, как губкой, полузамутненным сознанием Татки. Затем ее начало что-то душить изнутри, словно из каких-то глубин поднималась странная, упругая волна. Когда волна достигла Таткиной головы, она поняла.
— Положи ей на лоб мокрое полотенце, Мелга, она вся горит, — прозвучал поблизости низкий и звучный женский голос.
На лоб легла влажная ткань.
— Ставь картошку в печь, скоро вернутся наши мужчины, — продолжал тот же голос.
Радуясь, что она выплыла из беспамятства да еще начала понимать чужой язык, Татка открыла глаза. Она увидела просторную комнату, чем-то напоминавшую русскую горницу, и двух женщин, хлопотавших у стола. Несомненно, это были мать и дочь. Татка решила, что дочь скорее всего ее ровесница.
Девушка посмотрела на Татку и, заметив, что та смотрит на них, подтолкнула мать локтем. Обе оставили свои дела и приблизились:
— Ты нас слышишь?
Растерявшись, Татка не сразу сообразила, что может ответить, и лишь кивнула.
— Что-нибудь болит?
Татка отрицательно качнула головой.
— Она немая, — шепнула дочь.
Мать отмахнулась:
— У нее еще жар. Пить хочешь? Как тебя зовут?
Тут Татка собралась с силами и выдохнула через пере-пересохшее горло свое имя. У женщин одинаково побелели ища и открылись рты.
— Как?
Татка снова попыталась ответить, но получилось то же, что и в первый раз:
— …ата.
— Злата? — испуганно переспросила дочь. — Принцесса Злата?
Татка, сама испугавшись одинакового выражения, появившегося на их лицах, отрицательно затрясла головой. Мать выпрямилась, внимательно глядя на нее:
— Нашу принцессу зовут Злота.
— А ее — Злата, — перебила дочь. — Может быть…
— Я не знаю, что может быть, — вздохнула мать. — Примеси ей воды. Придет отец и что-нибудь решит.
И она вернулась к своим делам. Девушка же, принеся поды, присела рядом с Таткой и заговорила:
— Мы нашли тебя прямо на крыльце. Накануне была ужасная гроза. Ты была вся мокрая. Наверное, долго шла пешком?
Татка ограничилась кивком.
— Ах, я забыла. Меня зовут Мелга, это моя мать — Феона. Это — дом моего отца, его зовут Анар. Он скоро вернется, а с ним придут два моих старших брата — Лосик и Квац.
Мужчины не замедлили появиться. Татка услышала громкие голоса во дворе и заметила, что хозяйка вышла им навстречу.
«Пошла докладывать, что я — тезка их принцессы, — подумала Татка. — Но я же не виновата, что им так послышалось?
Злата — не самое плохое имя. Тем более что всегда выгодно быть родней королевской семьи».
Мелга поспешила навстречу вошедшему в комнату мужчине. Это, судя по всему, был Анар, высокий мужчина лет пятидесяти. За ним вошли двое высоченных парней лет по двадцати пяти. На лице главы семейства было некоторое беспокойство, и прямо с порога он направился к Таткиной постели.
— Очнулась-таки, — медленно проговорил он, рассматривая девушку. — Живучая.
Татка молча смотрела на него, ожидая, когда он скажет что-нибудь более существенное. Неожиданно Анар смутился и опустил глаза.
— Э-э, — протянул он, рассматривая дощатый пол, — мы не знаем, кто ты. Ты пришла одна и долго болела. Может быть, надо кому-нибудь сообщить, что ты здесь?
— Нет.
— Как тебя зовут?
Поколебавшись, Татка назвалась чужим именем. Анар переглянулся с Феоной, затем с двумя сыновьями. Одна Мелга во все глаза смотрела на гостью, и в ее взгляде Татка прочитала любопытство и восхищение.
«Похоже, с принцессой здесь носятся как с писаной торбой, — подумалось ей. — Но почему они так среагировали на похожее имя,? Ну что же, придется изобразить знатную даму, путешествующую инкогнито».
Когда она пришла к такому решению, Анар, похоже, пришел к своему. Он представился, назвал жену, сыновей и дочь, не подозревая, что та уже сделала это до него.
— Феона, покорми нашу гостью, — приказал он и, отойдя, сел за стол.
Мелга мигом зашторила занавеску, скрывшую постель Татки от взоров семьи, и принесла большую глиняную миску похлебки. Татка не ощущала голода, но хотела нос пользоваться случаем и поближе познакомиться с местной девушкой.
— Принеси воды, — попросила она.
Мелга исчезла и тут же вернулась.
— Сколько тебе лет? — спросила Татка, возвращая пустую плошку.
— Четырнадцать.
— Надо же! Я думала, побольше.
Мелга ушла, и гостья принялась за похлебку. Определить, из чего она приготовлена, Татка не смогла, но показалась вкусной. После еды все тело охватила приятная истома, глаза сами закрылись, и Татка заснула.
Проснулась она в полной тишине. На занавеске, которая отгораживала ее от комнаты, золотился желтый квадрат.
Чувствуя себя совершенно здоровой, она откинула одеяло и поднялась с кровати. Оглядев себя, она обнаружила и ни иную рубашку из мягкой, почти невесомой ткани.
Отодвинув в сторону занавеску, Татка пересекла проходную светлую комнату и выглянула в окно. Маленькие деревенские домики утопали в зелени. Во дворе Мелга кормила птиц, очень похожих на кур. За забором тянулось поле, а дальше темной грядой виднелся лес.
— Боже! — ужаснулась Татка, глянув на него. — Сколько я здесь провалялась? А ребята сидят в лесу на картошке с малиной!
Стукнула дверь, и в комнату вошла Мелга.
— Тебе нельзя вставать, — заявила она с порога. — Ты можешь снова заболеть.
— Я совершенно здорова, — махнула рукой Татка. — К тому же я и так принесла вам много лишнего беспокойства.
Лицо девушки побледнело.
— Какое беспокойство? Мы почитаем за честь…
— Откуда ты знаешь, кто я? — быстро спросила Татка.
Мелга смутилась:
— Твое имя так похоже на имя принцессы…
— А я похожа на нее саму?
— Я никогда не видела принцессу. В нашу глушь она не ездит.
Татка с облегчением вздохнула и села на лавку около окна. Мелга засуетилась:
— Ты, наверное, хочешь есть? Сейчас, подожди минуточку.
Девушка бегала по комнате, собирая на стол. Татка следила за ней глазами, а сама никак не могла решить: говорить о ребятах или нет? Дочь хозяйки произвела на Татку хорошее впечатление, но оно могло быть и обманчивым. Кто знает, как отреагировала бы девушка на сообщение о трех парнях, скрывающихся в лесу. Тем более было неизвестно, как местные жители примут чужаков.
Поставив на стол завтрак для гостьи, Мелга села рядом, неумело скрывая свое любопытство. Уминая вкусные лепешки, Татка начала разговор издалека:
— Мне было очень плохо. Я почти ничего не видела. Как называется эта… это место?
— Обломыши, — с готовностью ответила Мелга.
Татка, не сдержавшись, фыркнула. «Ничего себе название. Ребята умрут со смеху!» — подумала она.
— Отсюда далеко до…
— До столицы, Светлейшей Лерии? Семь дней пути.
— Какие вести доходят до вас?
— Только то, что рассказывает наместник, — вздохнула Мелга. — Канцлер в полном здравии. Совет трудится на благо народа, принцесса Злота…
— Что же поделывает ее высочество? — довольно ехидно с просила Татка, видя, что собеседница замялась.
— Ее высочество скучает, — поспешно ответила Мелга и опустила глаза.