Улисс Мур - Каменные стражи
Мебель везут из Лондона
На застеклённой веранде вилы «Арго» находились две женщины — бронзовая рыбачка, чинившая свои сети, и госпожа Кавенант, наконец-то совершенно спокойная.
Её муж повёз детей в школу, и госпожа Кавенант, вымыв посуду после завтрака и оставшись одна, раздумывала теперь, что делать дальше.
Прежде всего она распахнула все окна первого этажа, чтобы проветрить дом, потом поднялась в спальни и убрала постели. Войдя в башенку, навела порядок и там — сложила тетради и переставила модели судов, ведь ребята всё разбросали — и полюбовалась захватывающей дух панорамой из окна. Бескрайнее море, покрытое барашками, сияло и слепило.
Госпожа Кавенант оторвалась от этой чудесной картины, только когда заметила садовника, который шёл по парку, припадая на одну ногу.
— Ну что же, надо действовать, — сказала она себе, спустилась на первый этаж и принялась рассматривать множество разных вещиц и предметов, заполнявших виллу «Арго»: деревянные маски, статуэтки животных, причудливых форм вазы, канделябры, какие-то коробки и коробочки, раковины, сосуды для благовоний, разного рода безделушки для мебели.
Конечно, решила она, почти всё это нужно выбросить, потом следует свернуть ковры и почистить их, снять гардины и дать наконец всем комнатам вздохнуть.
Но госпожа Кавенант никак не могла решить, с чего начать. Этот дом, хоть и переполненный разными вещами, выглядел удивительно красивым и гармоничным, и казалось, здесь просто невозможно переставить что-нибудь даже с места на место.
Следовало либо всё выбросить, либо ничего не трогать. И всё же совершенно необходимо как-то расправиться с этой уймой вещей.
Господин Кавенант и дизайнер Гомер ожидали прибытия фургона с их лондонской мебелью. И госпоже Кавенант следовало срочно решить, что и куда поставить в этом доме, какие вещи выбросить, какие отправить в гараж, придумать также, куда поставить более дорогую мебель.
— Хотя здесь так много места, я всё равно в затруднении, — ещё раньше жаловалась она мужу.
И в самом деле. Куда поставить, например, чёрный кожаный диван? В гостиную на место жёлтого? Но на стене висит картина такого же жёлтого цвета, и она совершенно не будет сочетаться с чёрным диваном.
Если же снять картину, то придётся убрать и ковёр. И так без конца… Пока не окажется, что убирать нужно всё. Казалось, каждая вещь на вилле «Арго» помещена сюда для того, чтобы никто никогда никуда не перемещал её.
— Но я должна всё переставить! — воскликнула госпожа Кавенант, выходя на веранду. У двери, открытой в сад, она с наслаждением вдохнула морской воздух, который заставил её на мгновение забыть про всю эту мебель.
Прядка непослушных волос соскользнула со лба и пощекотала нос. Дунув на прядку, она откинула её назад и снова осмотрелась.
— Что же делать? — обратилась она к бронзовой рыбачке, которая спокойно смотрела на мир, как человек, не знающий никаких проблем.
Скрип гальки заставил госпожу Кавенант обернуться.
— Здравствуйте! — приветствовал её Нестор, стоя у ясеня.
— Здравствуйте.
— Начали генеральную уборку?
— Что-то вроде.
— Ну-ну… — едва ли не с насмешкой произнёс садовник, и это насторожило госпожу Кавенант.
Ещё вчера вечером, когда она обнаружила, что её дети с ног до головы вымазаны в саже, ей хотелось серьёзно побеседовать с ним.
— Я как раз хотела поговорить с вами… — начала она.
Нестор сразу же занял оборонительную позицию, ответив:
— Я ничего не знаю о том, что они натворили. И сразу же сказал вам об этом, помните? В мою обязанность не входит присматривать за ребятами. Если у вас есть какие-нибудь замечания относительно деревьев, цветов, парка, я весь внимание.
Госпожа Кавенант улыбнулась.
— Вы читаете мои мысли. Скажите мне только одно: Джейсон и Джулия ещё не свели вас с ума?
— Нет.
— Слава богу…
— Я, правда, не знаю, может, они что-нибудь и сломали в доме, потому что, как я уже сказал, не присматривал за ними.
Госпожа Кавенант вздохнула:
— Кажется, ничего не испортили. Вот только в библиотеке ужасный беспорядок, и кое-какая мебель передвинута.
— Они обследовали своё новое царство.
— Зная Джейсона, могу предположить, что они сочинили по меньшей мере три сотни историй, связанных с каждой из этих вещей. А между тем это настоящая проблема.
— Истории?
— Нет. Вещи. Просто не знаю, с чего начать. Вскоре приедет фургон с мебелью, и… если ничего не сделать, её придётся выгрузить прямо здесь, в парке…
— Отличная идея, — заметил Нестор. — А лучше продайте её. Знаете, раз в месяц в городе устраивается распродажа старых вещей. Ну, а если что-то останется у вас, то я не отказался бы от небольшого кресла для моего домика.
Госпожу Кавенант потрясла такая дерзость, тем не менее она ответила спокойно:
— Совет отправиться на рынок неплох. Попробую продать там всё это барахло, которым дом забит по самую крышу.
После чего, извинившись, удалилась.
Нестор отряхнул зелёные вельветовые брюки и, хромая, поспешил в свой домик. Там он отыскал на столе, заваленном разными вещами, чёрный пластмассовый телефон, нашёл нужный номер и торопливо набрал его.
Леонардо Минаксо ответил после пятого гудка.
— Это я, — произнёс Нестор.
— Привет, старик. Что происходит? Мы столько лет не разговаривали с тобой, а теперь походим на голубков.
— Собирается выбросить мебель.
— Стоп, стоп! Кто собирается выбросить мебель?
— Госпожа Кавенант. Приехал дизайнер из компании «Гомер & Гомер». Я истратил уйму денег, чтобы перевозчики как можно дольше не приезжали. Но, по-видимому, этого оказалось недостаточно.
— Ты истратил уйму денег, чтобы они как можно дольше не приезжали сюда?
— Совершенно верно.
— Ты с ума сошёл…
— Можешь называть это как угодно, только госпожа и господин Кавенант ждут сегодня фургон с мебелью.
— И что дальше?
— Нужно было бы… — Садовник замолчал, и Минаксо терпеливо ожидал его ответа. — Нужно было бы как-то помешать ему приехать сюда.
Леонардо Минаксо вздохнул.
— Объясни толком. Ты хочешь сказать, что это должен сделать я?
— Ну да.
— Как будто мы с тобой по-прежнему добрые друзья?
— Мы никогда не были плохими врагами.
— Это зависит от точки зрения.
— Мы уже говорили об этом. Сейчас речь идёт о том, чтобы не погибали люди.
— Не начинай.
— Или о том, чтобы спасти жизнь человеку, которого укусила акула.
— Я уже высказал тебе всю мою признательность.
— А у меня уже сломана нога.
— Если будешь продолжать в таком духе, рискуешь потерять мою помощь.
— Это значит, ты мог бы оказать её?
— Это зависит…
— От чего?
— Ребята мне понравились, — сказал Леонардо, переводя разговор на другое.
— Мы говорили не о них.
— Но следовало бы поговорить, тебе не кажется?
— Два дня назад ты поднимался сюда на утёс, чтобы заявить мне, что я всего лишь тешу себя иллюзиями…
— И сегодня могу повторить то же. Но, по счастью, тебя отыскали двое действительно замечательных ребят.
— Трое. Ты забыл Баннера.
— Баннера я сам нашёл.
— И наверное, не должен был бы гордиться этим.
— Но не должен и стыдиться. Виновато море. Не я.
— Леонардо, послушай, у тебя одно понимание, у меня другое.
— Мы были так близки к тому, чтобы раскрыть секрет строителей дверей. Очень близки.
— Эта тема закрыта.
— Нам оставалось совершить ещё только одно путешествие.
— Разговор об этом окончен.
— И Пенелопа была согласна со мной!
— Я сказал, что разговор окончен! — вскричал Нестор. — Ты выслушаешь меня, наконец, или нет? Нужно задержать фургон, чтобы он не въехал в город. И я спрашиваю, можешь сделать это? У тебя ещё есть ключи от нашего «Циклопа». Помнишь, где мы спрятали его?
— Конечно.
— Мебель везут из Лондона. Значит, только на той дороге и можно помешать перевозчикам.
— Послушай, старик!
— Что?
— Я остановлю фургон, а вечером приду к тебе. И решим наконец раз и навсегда, что будем делать с Дверями времени.
— Хорошо. Сегодня вечером.
— И последнее. Вчера в Венеции я побывал у Зафона.
Нестор помолчал, потом еле слышно спросил:
— И что?
— Он жив, постарел, похудел, как никогда. И сразу узнал меня.
— Даже с повязкой на глазу.
— Когда Улисс возвращается домой переодетый иностранцем, старый пёс Арго узнаёт его.
— Ты хочешь сказать, что только старики узнают друг друга?
— Я хочу сказать, что нужна интуиция, чтобы понимать, как на самом деле обстоят дела.
Глава 4
Но это несправедливо!
Директор школы шумно выдохнул, словно хотел привести в движение воздух, который ещё оставался в кабинете.
