Юлия Лавряшина - Рыцарь в змеиной коже
- Засиделся ты, однако. Пора бы и прогуляться.
У него так и зашлось сердце:
- Ты знаешь ход?!
- Тебе он вряд ли покажется подходящим…
Мальчику уже не сиделось на месте:
- Да я на всё согласен! И по грязи проползу, и по слизи… Лишь бы вырваться отсюда!
- В том-то и дело, что не проползёшь, - озабоченно заметила змея. – Таким, каков ты сейчас – ни за что. Известное мне отверстие слишком узкое, в него может просочиться только змея. Ты согласен?
Он растерянно заморгал:
- На что? Я не понял.
- Превратиться в змею, конечно! – отозвалась она раздражённо. – Какой ты, право, непонятливый!
У Лея сама собой отвисла нижняя челюсть. Несколько минут он молча смотрел на змею, пытаясь понять: зачем та издевается над ним? Ему и без того скверно на душе – хуже не придумаешь! Впрочем, чего ещё можно ожидать от гадюки?
Она нетерпеливо шевельнулась:
- Так ты решился, дружок?
- Превратиться в змею? – усмехнулся Лей, решив подыграть ей. – В гадюку? Конечно, почему бы и нет!
- О-о! Вот на это не рассчитывай, - протянула она. – Даже не мечтай, чтобы я превратила тебя в своего сородича. Максимум – в ужа. Вот всё, на что ты можешь рассчитывать. Ты и человеком-то был опасен, тебе не стоит доверять запас яда.
Он рассмеялся:
- Ну, в ужа, так в ужа. Хотя не так я был и опасен, придумала тоже! Тот грабёж… Это была глупость. Страшная глупость. Я никогда больше так не поступлю.
- Надеюсь, нет, - медленно молвила змея.
- Правда – нет!
Лей опустил голову, боясь, что не скажет главного, глядя ей в глаза:
- Хочешь верь – хочешь нет, а мне всё время видится его взгляд. Этого купца. Я такой страх видел только однажды, когда коня на бойню вели. А он всё понимал, и весь дрожал от ужаса. Всем телом, понимаешь? Я не смог тому коню в глаза смотреть, убежал. И проревел весь день… А потом у купца этот взгляд увидел. И себя почувствовал таким же палачом, как тот хозяин, что своего коня вёл на смерть. Мне ещё в тот момент до того страшно стало! Самого себя страшно. Что я, оказывается, могу таким быть… Не знаю, почему я не убежал. Ноги приросли будто. Я их не чувствовал совсем.
- А знаешь почему? – неожиданно спросила змея. – Они тебе не нужны, дружок!
И мальчик почувствовал, как в его лодыжку впились два ядовитых зуба.
«Настоящая гадюка!» - вскрикнул он без голоса и оцепенел от ужаса.
Глава 4
Новые ощущения
Даже когда год назад болел холерой, он не чувствовал себя так скверно. Всё его тело ломало, и суставы выкручивало столь нещадно, что в глазах у мальчика потемнело. Лей хватал воздух, чувствуя, как остро стучит в голове мысль: «Я умираю!»
И всё же он не умер. Лей понял это, когда боль утихла, а зловонные запахи подвала едва не взорвали голову, точно стали в десять раз острее, пока мальчик был в беспамятстве. В туманной мгле проступили знакомые стены камеры. Сколько его организм боролся с ядом, и каким чудом удалось одержать победу – мальчик не знал. И если честно, ответы не особенно интересовали его. Он выжил – вот, что было главным!
Лей скосил глаз, пытаясь понять – здесь ли ещё гадюка, цапнувшая его. Тишина кругом была именно та, которую называют мёртвой. Да и виделось всё вокруг до того мутно, будто мальчик утратил ясность зрения.
«Наверное, яд так действует, - испугался он. – Чёртова гадюка! Ещё ослепну из-за неё…»
- Мы видим не так хорошо, как люди, - вдруг услышал Лей её голос где-то внутри собственной головы. – Но ты не огорчайся, дружок! Взамен нам дано прекрасное обоняние.
Мальчик хотел вскочить на ноги, ведь боль уже не придавливала его к грязному полу, но из этого ничего не вышло. Попытавшись упереться руками, Лей дёрнулся всем телом, и тут понял: рук нету! Он завопил во весь голос, но вместо крика вырвалось позорное шипение.
- Ну, что ты извиваешься, дурачок? Ах, ты, наверное, не понял? Или не поверил мне? Ты стал змеёй, Лей. Точнее, змеем. Ужом. Неплохо получился, между прочим! Вот и пятнышки на голове…
- Почему ты говоришь у меня в голове?!
- У змей нет ушей, ты ведь это знал. Мы не слышим окружающих звуков, но чутко улавливаем вибрации. Ты научишься этому. А друг с другом мы общаемся на более тонком уровне, чем люди.
- То есть… Я – не человек больше?!
Гадюка выползла из тьмы и уставилась прямо на него:
- Постой, разве ты не дал согласия на это? Может, я неправильно поняла? Я была уверена, что ты готов на всё, лишь бы сбежать отсюда.
«Я – уж? Я – змея?! Но этого же… не может… Как это произошло?» - Лей вертелся, как ужаленный, пытаясь рассмотреть себя. И не мог поверить, что узкий, извивающийся чехольчик, набитый непонятно чем, и есть его новое тело.
Не мешая этим попыткам самопознания, гадюка наблюдала за ним терпеливо, как любящая мать. Лей понятия не имел, как у змей определяется возраст, но внезапно открывшееся чутьё подсказывало ему, что она куда старше. Может, поэтому и мудрее. Хотя даже недолгий опыт человеческой жизни доказал, что с возрастом люди умнеют далеко не всегда.
Лей сдался первым.
- Всё ясно, - выдохнул он.
И опять испугался собственного шипения. Ему-то по-прежнему казалось, будто он говорит человеческим языком. Кстати, язык его вёл себя совершенно непозволительно! То и дело он выскакивал изо рта и быстро трепыхался, словно ощупывал воздух.
- Совершенно верно, - угадала гадюка его мысль. – Язык помогает змеям улавливать запахи. Ты вовсе не облизываешься сейчас, ты нюхаешь.
- Что тут нюхать? – удивился Лей. – Сплошная вонь кругом… Или, может, змеям она нравится? Мне что-то нет пока!
Хотя физиономия её не изменилось, ему показалось, будто змея улыбается:
- О, нет! Не думай, что мы наслаждаемся подобным амбре… Всё это лишь для того, чтобы лучше ориентироваться в пространстве. Каждый след имеет свой запах. Когда ты научишься различать их, то начнёшь понимать, кто прошёл этой тропой незадолго до тебя. И кто приближается с другой стороны. Всё это не праздное любопытство, дружок. Такие способности не раз спасут тебе жизнь, вот увидишь!
- А как… Ну, это… Ползать? Передвигаться?
- О, это очень легко! – обрадовалась она. – Главное, не задумывайся, как это делать. Отвлекись и ползи за мной.
И гадюка легко скользнула в тёмный угол, призывая следовать за ней. Не зная точно, где сейчас находится его сердце, и есть ли вообще этот орган у змеи, Лей ощутил, как оно ёкнуло и замерло.
«Неужто у меня не получится даже такая ерунда? – испугался он. – Что я вообще умею? Даже заработать сам не смог – чужое отобрал… Человеком толком не сумел быть. Вдруг и ужом не получится?»
Последняя мысль так разозлила его, что Лей рванулся за гадюкой и, к своему удивлению, пополз очень ловко и быстро.
- Ура! – возликовал он. – Смотри, я ползу!
Но она не разделила его восторга и лишь прошипела на ходу:
- Не мешкай. Приближается время ужина. Если стражники придут раньше, чем мы скроемся, нам несдобровать.
- А далеко ещё? – испугался Лей.
- Ты лучше меня знаешь эту камеру! Что здесь может быть – далеко?
Ему стало смешно: надо же было спросить такое об этой коморке! Метнувшись в угол, гадюка указала кончиком хвоста на торчащий между камнями пучок травы. Лей признал, что жест вышел по-королевски изящным. Правда, ему никогда не доводилось видеть королеву…
- Вот наш тайный ход.
- А мы пролезем? – спросил он с опаской.
- А как я, по-твоему, проникла сюда? Если я пролезла, то и тебе не составит труда. Хотя ты и длиннее меня, но не шире. Отощал за последние месяцы.
Лей даже обрадовался:
- Я – длиннее? Правда?
В ответ раздалось снисходительное:
- Пора бы знать, что ужи всегда длиннее гадюк. Хотя это не делает их значительнее.
- Конечно, конечно, - охотно согласился он, в тайне чувствуя своё превосходство.
Правда, у гадюки всё ещё оставался смертельный яд в зубах, но Лею не верилось, что она станет кусать ужа. Какой-никакой, а всё же родственник. Он слышал рассказы о некоторых горожанах, которые даже путали гадюку с ужом. И расплачивались за это…
- За мной, - бодро скомандовала она и юркнула в прикрытое травой отверстие.
- Ну, ладно, - по человеческой привычке Лей набрал воздуха прежде, чем сделать решительный шаг.
Оглядывать ненавистную ему темницу даже напоследок, ему нисколько не хотелось.
Глава 5
За что любят ужей?
- Куда мы ползём? – послал вопрос Лей, когда они покинули камеру, и самое страшное осталось позади.
Подземный ход был настолько узким, что вряд ли кто-нибудь крупнее ужа мог тут пробраться. Может, его и прорыла какая-нибудь рабочая змея?
- Мы – не муравьи, - высокомерно отозвалась гадюка. – У нас нет ни правителей, ни рабов. Каждая змея – царица.
- И я тоже? – изумился Лей. - Царь… Свечусь, как янтарь.
Она осадила:
- По большей части это относится к ядовитым змеям. Не обижайся, но ужи, на мой взгляд, это нечто среднее между змеёй и ящерицей.
