без автора - Черепашки-ниндзя и Космический Охотник
А Охотник в это время карабкался по уступам Гуараччо с мрачной решимостью маньяка. Его ружьё болталось на спине. Действуя чётко, как машина, он одолевал уступ за уступом. Ярость клокотала в нём. Ещё никогда раньше Охотник не злился на себя. Сегодня он испытал это мучительное чувство. Целую ночь он палил по этим черепашкам, которые топтались в болоте всего в нескольких шагах от него. И что? Ничего. Он, похоже, никого и не задел. Если бы чувство юмора было присуще Охотнику, он бы заходился от истерического хохота.
Не надо быть искушённым Хищником, чтобы догадаться: черепахи сейчас пытаются освободить девчонку, запертую в пещере. Пусть пытаются. Ключ от замка, на который заперта пещера, хранится в голове Охотника. Только ему известно слово, от которого камень становится послушным, как домашний пёс.
Охотник побывал на многих планетах, которые буквально рассыпались от старости. Их жители многое умели, но ничего не хотели и не могли – такими бесконечно древними были их цивилизации. Другие Охотники с досадой отворачивались от иллюминаторов, за которыми появлялись морщинистые бока таких бесплодных, догнивающих планет. И зря. Бодо, конечно, поперхнулся бы от возмущения, попробуй Охотник принести ему в жертву анемичного вырождающегося туземца без капли жизни в глазах. Но зато у этих выродков было знание, которое не раз помогало Хищнику одерживать лёгкие и эффектные победы.
Для него не существовало таких смешных слов, как «волшебство» или «заговор». Охотник был уверен, что стоит выше этого. Он говорил заветные слова так же бесстрастно, как представители молодых культур набирают команды на компьютерах. Природа – лишь набор инструментов, готовых выполнить любое задание того, кто обладает необходимым знанием. Хищник пока только пытался в меру своего не слишком богатого воображения вооружиться навыками, позволяющими обращаться с планетами, как с устрицами: открывать и есть. И, надо признать, кое в чём преуспел.
Он поднялся на скалу со стороны плато, по которому недавно прогуливался Сплинтер. Учителю везло в жизни гораздо больше, чем он предполагал… Хищник на минуту задержался, проверяя, нет ли кого рядом, и одним прыжком вскочил на площадку. Бесшумно ступая по камням, он обогнул утёс и остановился в тени, где черепашки и маленькие химу были видны, как на ладони. Они что-то шумно обсуждали. Видимо, пытались открыть вход в пещеру. Хищник издал хрип, означающий крайнюю степень удовлетворения: пусть попробуют ещё раз.
Глава 29. Заветное слово
– Я вам опять говорю: не может быть, чтобы камень оказался сильнее килограмма тротила! – уверял кого-то Мик.
– Даже если ты прав, – отвечал ему Зозо, – подумай, что будет после этого взрыва с Эйприл!
– А какой формы её пещера? Там есть, где спрятаться?
Зозо молча покачал головой. Он устал спорить с этими черепашками, разбирающимися в камнях так же, как он – в телевизорах. Сплинтер вернулся из пещеры расстроенный – ему было очень жаль девушку, запертую, как зверь в клетке. Но вместе с тем он напомнил всем одну очень важную вещь: Охотнику как-то удавалось проникать в пещеру, причём без шума и взрывов тротиловых шашек.
– Наверное, есть потайной люк, – предположил Донателло. – Или потайная дверь.
Были и другие предположения. Но Зозо уже знал: Хищнику известно искусство укрощения камней. Не похоже, чтобы чудовище было искушённым укротителем, оно могло знать всего один фокус. Но, чёрт побери, именно тот, который был неизвестен Зозо.
Вождь химу добросовестно повторял про себя все заклинания, полагая, что эффект может зависеть от множества причин, например, от высоты солнца. Он делал это автоматически; понимая, что серьёзно надеяться на успех в этом случае не приходится.
Учителем Зозо был один очень старый химу, который любил повторять: «Все нынешние заклинания никуда не годятся. Они для дураков. Ещё раньше, чем родился на свет мой прадедушка, у каждого заклинателя было своё заветное слово, которое он никому не называл. Его нельзя просто придумать, как имя. Слово это само приходит к человеку, когда он становится волшебником. Безразлично – добрым или злым. Сейчас, как я посмотрю, ни у кого нет своего слова, все пользуются обычными наборами заклинаний, скучных и слабосильных. Тот, кто делает зло, оказывается интересней нищих добрых магов. И это самое страшное. 3начит, нет у нас настоящих волшебников…»
Вспомнив все это, вождь химу убедился: разгадка находится совсем рядом, надо только угадать слово. Он подошёл к стене вплотную и отчётливо произнёс:
– Охотник.
Никакой реакции. Камни даже не стряхнули с себя пыль. Сам Охотник, догадываясь о проблемах Зозо, хрипел и почмокивал от удовольствия.
«…Нет, конечно же, таким словом не запрёшь и не отопрёшь скалу», – подумал Зозо. Черепашки молча наблюдали, как вождь химу пытается перехитрить камень.
Сплинтер подошёл к Зозо и тихо сказал ему:
– Я бы хотел помочь, чем могу.
Зозо хотелось остаться в эти минуты один на один с камнем, но он пересилил себя и решил не отказываться от помощи.
– Дорогой Сплинтер, я понял, наконец, какая сложная задача стоит перед нами. И хочу, чтобы это понял и ты…
Вождь вкратце описал задачу:
– Хищник запер скалу на замок, ключ к которому слово, которого я не знаю.
– А из какой области знания оно может быть?
– Из какой угодно. Может, это слово даже не слышал никто из людей. Тогда наши шансы отпереть дверь просто ничтожно малы.
– Но ведь есть, наверное, слова, которые примерно одинаково звучат у разных народов. «Мама», например.
– Нет, Сплинтер, можешь быть уверен: таким словом Хищник не воспользуется. Если я правильно все понимаю, он не волен выбирать. Слово само выбирает себе хозяина и выражает суть его натуры. Это как приговор… Может я и ошибаюсь, но другого объяснения всей этой чертовщине найти не могу: Охотнику известно древнее знание.
– Ладно, Зозо, будем искать. Только, может быть, всё-таки ещё раз попытаемся расширить подземный ход?
– Нет. Это не…
Зозо вдруг остановился. Ему показалось, что камни, закрывающие вход, чуть дрогнули. Он провёл по ним рукой и почувствовал тепло. 3начит, всё-таки он на верном пути?
– А теперь тихо, – произнёс он. – Кажется, удача улыбнулась нам.
Вождь химу выпрямился и сложил руки горстью. Лулу и ещё один коротышка подбежали к нему, заслонив от посторонних взглядов. Черепашки, Кейси и Сплинтер поняли намёк и отвернулись.
Теперь уверенность не покидала Зозо. Другого заветного слова у Хищника быть не могло. Он сам, наверное, не догадывался о том, что древнее знание, подарив ему могущество, уже вынесло свой приговор. «Нет»… Видимо, и вправду все жители Вселенной произносят его почти одинаково.
Зозо что-то шептал в ладони, прикрыв глаза. Потом, вскинув голову, громко сказал:
– Нет!
И прикоснулся к камням. Теперь они были горячими. Послышался громкий треск.
Когда кладка начала двигаться в сторону, из-за скалы выпрыгнул Охотник. Он и так не блистал красотой, но сейчас, разъярённый, был страшен, как смерть. Никто не ожидал этого броска. Эйприл, с радостным возгласом подбежавшая было к проёму, вдруг осеклась. Её тюремщик, оказывается, не погиб в болоте. Вот он перед ней, в огромном прыжке пытающийся сбить с ног Зозо. Девушке долго ещё мерещились его длинные загнутые когти, которые он выпустил в прыжке. Что на неё нашло – Эйприл сама не знает. Ни доли секунды не тратя на раздумья, она выбросила вперёд зажатую в кулак руку. Рука вонзилась в неожиданно податливый бок чудовища. Эйприл тут же в ужасе вновь спряталась за каменную дверь, и не видела, как Охотник, круто изменив траекторию прыжка, пропахал челюстью добрый десяток футов, подняв фонтан мелких каменных обломков.
И всё же он успел задеть вождя химу своей когтистой лапой. Зозо вскрикнул и отлетел в сторону. Рваная рана на бедре мгновенно заполнилась кровью. Его маленькая фигурка вдруг съёжилась и стала казаться ещё меньше. Лулу тут же бросился к нему, надеясь принять следующий удар на себя.
Всё это произошло так стремительно, что никто из черепашек не успел вскочить верхом на Хищника, когда тот лежал, как неудачно спикировавший самолёт. Чудовищу понадобилось одно лишь мгновение, чтобы овладеть собой и вскочить на ноги. Сейчас вся его ярость была направлена на Зозо, который посмел открыть заветную дверь в пещеру. Хищник видел только кровь, ровными толчками вытекающую из бедра предводителя химу. Он, не глядя, отбросил в сторону Лулу и раскрыл челюсти, готовясь разорвать Зозо на части.
Но этому не дано было осуществиться. Донателло и Леонардо, мигом поняв, какими могут быть последствия этой бойни, вызвали огонь на себя.
Для начала Дон влепил пяткой в бок Хищника, а Лео подпрыгнул и провёл тот же удар, только между лопаток. Охотник, смутно припомнив, что примерно таким же образом черепашкам уже удавалось его отвлечь, постарался не реагировать. Словно из ножен, опять вынырнули когти-лезвия из кончиков пальцев. Зозо, истекающий кровью, бледнел и таял на глазах… И тут снова подоспел Лулу. Он вонзил острые зубы в лапу Хищника повыше кисти. Тот взревел от боли и замотал лапой из стороны в сторону. Лулу, не разжимая зубов, болтался на ней и тонко пищал от ярости. Наконец Хищник остановился. Налитые кровью глазки пожирали маленького химу, вонзающего зубы всё глубже и глубже в его плоть. Из глотки Охотника вырвался хрип. Он поднял лапу ко рту и раздвинул огромные челюсти. Мгновение спустя голова Лулу должна была расколоться под ними. Черепашки, взметнувшиеся в прыжке, уже не успели бы ничего поделать. Даже Кейси, схвативший Охотника сзади за шею и навалившийся на него всей своей тяжестью, не помешал бы обезумевшему от ярости чудовищу…
