Дорофея Ларичева - Искры и химеры
Сознание снова слилось с множеством других, тех, кто был рядом, за перегородкой. От этого было фантастически, великолепно, потрясающе, удивительно хорошо. Мысленно он еще какое-то время упражнялся, подбирал синонимы к слову превосходно – наиболее полно отражающему его чувства. Но девочка напротив отвлекла.
– Отец желает оставить тебя при себе, – бросила она в его сторону карту. – Тебя не приставят к политику или бизнесмену, радуйся. Не нужно будет копаться в их прогнивших мозгах. Эй, ты слышишь?
Он молчал. Слова казались лишними, тяжелыми, уродливыми.
– Карту переверни, – настаивала девушка. – Я хочу знать, что тебя ждет.
Карта. Шершавая бумажка. Потертая. Уголок когда-то был загнут, потом тщательно расправлен… Сознание отмечало подробности, пока рука тянулась к ней. Под рубашкой с витиеватым восточным орнаментом на другой стороне был нарисован всадник, размахивающий похожим на японскую катану мечом.
Ксана задумалась.
– Одной карты мало. Давай еще две.
Она сама протянула колоду.
– Любую!
Он взял было верхнюю, но это не соответствовало условиям игры. А уйти и обидеть сидящую напротив девушку запрещено. Тогда пришлось вытащить карту из середины.
– Страшный суд, – назвала она седовласого старика со скипетром в руках, восседающего на троне. – Еще тяни!
Ее игра забавляла. Ему надоела. Но люди суеверны. «Три» для них священное число. Последняя попытка.
– Сила, – пояснила Ксана изображение с солнцем, луной, копьями и мечами. И тут же на ходу принялась выдумывать свое толкование выбранным картам. – Не ты управляешь событиями, тебя ведут, – отложила она карту принца. – Твои беды из прошлого, – на пол упала карта суда, – и так ясно, папочка старается, – добавила девушка тише. – Борьба двух армий…
Она смотрела на последнюю карту и никак не могла сложить воедино значение всех трех.
– Ты не думай, что я гадать не умею! – упорствовала девушка. – Когда я сбежала из детдома, два года с цыганами путешествовала, пока меня тетка двоюродная через милицию не нашла. Я ее дом в первый вечер обокрала и снова сбежала, а они с мужем меня простили и даже удочерили. Но в душе я настоящая цыганка! Ну-ка потасуй мне и вытяни карту наудачу.
Он нехотя принял у нее из рук раскрашенные бумажные прямоугольники. Сосредоточился, разглядывая, увидел все картинки одну за другой. Для него они не имели смысла, а человеческое существо напротив упорно не желало оставлять Ланса в покое.
Тасовал он неуклюже. Но химеры подсказывали нужные движения его пальцам, стоило только войти в мысленный контакт.
– Дай! – Ксана нетерпеливо протянула руку и выхватила карту. Девятую сверху. – Звезда, – разглядывала она девушку с кувшинами, льющую воду под ярким светилом. – Через меня говорят высшие силы. Вот! Но я не могу дать другим то, что от меня ждут.
Чему она радуется? Это все нелогично. «Вероятность выпадения конкретной карты одна семьдесят восьмая. Семьдесят восемь вариантов будущего, а людей миллиарды. Число комбинаций равно факториалу из семидесяти восьми или числу со сто шестнадцатью знаками. Учитывая множество разновидностей гадания – еще больше. Даже с учетом, что вероятность правдивости разработанной методики предсказания будущего стремится к нулю, если предположить, что есть некая закономерность от гадания на конкретного человека и выпадения определенных карт, то…»
Додумать ему не дали. Приближение Вителя он ощутил заранее. Положил колоду на пол, подравнял, обернулся.
– Па-ап, твои перестарались, он замороженный! – капризно пожаловалась Ксана.
– Мозг перестраивается под новый режим работы, – легко отбросил ее сомнения Витель. – Дня через два или того меньше с ним можно будет разговаривать вполне нормально, как с Тиграном и многими другими. Костя, – Витель протянул ему руку, – мне нужны твои вычислительные таланты. Пока в твоей голове бушует логика, посмотри условия на третьем терминале.
Ланс ответил на рукопожатие. Новая задача. Вероятно, более интересная, чем бессмысленное вытягивание карт. А задача, решенная объединенным разумом, доставит еще большее наслаждение!
Витель проводил взглядом парня и обернулся к дочери:
– Он тебе нравится? Ты это брось! Он помощник, не партнер. Не допущу!
Ксана надула губы. Тяжело, когда от близких ничего не скрыть, ни от отца, ни от матери. А уж как Марина просчитывает ее без способностей – вовсе не понятно!
Через химер Ланс мог следить за событиями в обеих комнатах. Какая-то часть его мысленно проводила до двери Роксану, прислушалась к Вителю – не анализируя, просто отмечая и запоминая чужие действия. С помощью другого потока сознания юноша изучал биржевые сводки, котировки акций крупной компании.
Вдвоем с химерой молодой человек пытался понять, куда пойдут графики – вверх или вниз. Напарник анализировал рынок, Ланс считывал статистику. Завтра напарник станет тенью финансового директора, пополнит счета Вителя, исподволь вместе с другими химерами начнет контролировать финансовую систему страны. Объединенный разум обязательно поможет принять верное решение, выгодное Обществу.
Ксанин отец понаблюдал за пленником и улыбнулся – толк от него будет. Парня жаль, когда-то Костя спас его, Арно Вителя, – в этом мире Антона Верховицына, – дал возможность сбежать. Но сейчас на кон поставлено куда больше. Тем более великий Орэф даже не претендует на главенство. О, легок на помине!
Бывший магистр, а теперь консультант мягким шагом вошел в комнату, скинул мокрый плащ прямиком на стол, огляделся.
– Я прочел про Императорскую Пятерку. Что вы собираетесь делать с девочкой по имени Дорофея Иванова? – спросил он, жестом подзывая двоих нелюдей и вкладывая в их ладони карточки с заданиями.
– Она из развитого мира, – растерялся Витель. – Может поделиться знаниями. Ею заинтересовались спонсоры. Сегодня-завтра мы доставим ее к ним.
– Не доставите. – Орэф уже рыскал в мини-баре, звенел стаканами и бутылками. – Девочку не трогать, она медиум. Медиумы мне нужны. Не обсуждается, – оборвал он любые возражения собеседника. – Я не лезу в ваши делишки, пока вы выполняете мои условия, это ясно? И магистру своему ручному передайте, если не хочет прозевать момент, пусть поторопится. Власти пронюхали про химер.
– Хорошо, что Чара успела обработать Веронику Ильину, пока этот столичный выскочка Левашов не влез в наши дела. Ника мне звонила, им известно и про вирус, отосланный с Ксаниного компьютера. – Витель на планшете через удаленные камеры наблюдал, чем заняты нелюди, перелистывал картинки. Вроде все в порядке. – Я, естественно, ничего не знал, – улыбнулся он монитору. – Сегодня к четырем она придет поговорить с дочкой.
– Соврете, вы это отлично умеете. – Орэф определился с напитком и налил себе бокал густого красного вина. – Кстати, – он пригубил напиток, – хотя Чару арестовали, Ильина нас вполне устроит. Придется перекинуть средства на ее центр. Я знаю, что ей поручить. Не сейчас. Через неделю-другую. Тяните время, пока не доставите всю нужную технику и химер к выбранным аномалиям. У меня появились новые задания для Роксаны. Я настаиваю, девочке нечего знать лишнее. Отдали приказ, проконтролировали исполнение, подчистили память. Не до жалости. Это война, на ней не бывает полутонов, только черное и белое.
А в соседней комнате на миг отвлекся от работы Ланс-Константин. Всего на миг он пристально взглянул на гостя Вителя глазами химеры-телохранителя у дверей. И вспомнил. Вспомнил душный сумрак длинных, извилистых коридоров, выпуклые полукруглые светильники на шершавых каменных стенах, длинные тени стражников на неровно вымощенном полу, бело-оранжевые одежды адептов тайного общества.
В просторном нижнем зале торжественно гудел орга́н, вытягивал долгую ноту хор, произносились пафосно-тяжелые речи, звенели, в любой миг готовые дрогнуть от торжественности момента, юношеские голоса. Шло посвящение новых послушников, открывались страшные тайны, точно милостыня раздаривались откровения.
Но Косте тогда было не до подобной мишуры. Его вел к самому магистру перенервничавший Витель. Шеф беспризорников перетрусил сильнее молодняка в большом зале. Еще бы, сам Орэф, мифическое существо, преобразившее Общество Зари всего за год, пожелал поговорить с Безглазым.
Перед ними бесшумно распахивались тяжелые двери, отдергивались завесы, расступалась вооруженная охрана. Витель неожиданно отстал, остался за последней дверью. А юноша оказался в вытянутой комнате, похожей на помесь алхимической лаборатории с современным вычислительным центром. За столом сидел заурядный мужчина лет пятидесяти на вид.
– Ты не отсюда, – произнес он утвердительно. – Ради чего ты еще здесь – слабый, больной мигрант, погибающий от чахотки и мучительных болей в застуженных суставах, почти слепой?
