Питер Леранжис - Семь чудес и проклятие царя богов
Не повстанец, как я догадался. Они знали меня и не стали бы скрываться. Но кто тогда? Шпион Масса?
– Эй! Я вас вижу! Нам сказали, у нас есть время до темноты!
Ответа не было.
Я развернулся и побежал так быстро, как только мог. Ярдов через двадцать я круто свернул влево и прыгнул в кусты. Воздух с громким хрипом рвался из легких, но мне кое-как удалось совладать со сбитым дыханием.
Я услышал шаги. Мой преследователь был совсем рядом. Я мог переждать, пока он пройдет мимо. Или напасть на него.
Он пошел сквозь кусты и вдруг замер. Я затаил дыхание. Москит врезался мне в ухо, и я стряхнул его ладонью.
Очень осторожно я отодвинул ветки и выглянул на тропу, откуда в последний раз слышал шаги.
Она была пуста.
Я почувствовал чьи-то пальцы на своей руке, и одновременно с этим мне зажали рот. Крик застрял у меня в горле, когда я, обернувшись, увидел перед собой закрытое черной маской-шапкой лицо.
Я забился, пытаясь вырваться. Напавший на меня человек был худощав и почти одного роста со мной, но силы ему было не занимать. Очень, знаете ли, неудобно, когда тебя тащат по джунглям за руку. Я три раза запнулся об кусты и едва не упал.
Человек в маске остановился у поваленного дерева, притянул меня к себе и прошептал:
– Говори тихо.
Голос был не мужской. В шоке я смотрел, как мой преследователь стягивает с головы черную маску. В горле пересохло, и мне пришлось сглотнуть, прежде чем язык вновь стал мне подчиняться.
– Мама?
Глава 32
Воссоединение
Волосы мамы были коротко острижены, почти под мальчика, но ничто не могло затмить ее ослепительной улыбки.
– Прости меня, пожалуйста, Джек, – тихо произнесла она. – Но в том месте, где я нагнала тебя… там стоят камеры.
– Все в… – начал я, но ее руки обвились вокруг меня прежде, чем я успел договорить «порядке».
Я не думал о камерах. И вообще об острове, о моих внутренних часах, которых осталось не так много, или о том, что мои друзья исчезли в неизвестном направлении. В тот момент последние семь лет моей жизни испарились, и я вновь стал маленьким мальчиком. Я дышал ароматом булькающих на плите макарон с сыром и морозным воздухом, ворвавшимся из-за двери на кухню. Я помнил ее объятия, ее сладкий запах и даже ее тихий, едва слышный всхлип.
– Я не хотела тебя душить, – начала она оправдываться. – Но я ждала этого все эти годы.
Да пусть душит. Я сжал ее в объятиях. Мне так многое хотелось ей сказать. Внутри меня бил настоящий фонтан мыслей – злых и счастливых, отчаянных и растерянных, все они мешались, толкались и никак не могли добраться до языка.
– Как ты… Почему ты… папа и я… Все это время…
– Тссс. – Мама прижала палец к моим губам. – Не так громко, Джек. Мне столько нужно тебе рассказать. Ты имеешь полное право злиться. Но ты должен знать, у меня никогда и в мыслях не было оставлять тебя и твоего отца.
– Я знаю, – кивнул я. – Омфалос приказал убить тебя. Номер Первый нам рассказала.
– Да. – В уголках ее глаз заблестели слезы. – У меня не было и шанса против него, Джек. Если бы мой план с поездкой в Антарктиду не возымел успеха, я была бы уже мертва. И тогда я бы не смогла найти способ исцеления. Не смогла бы спасти тебя. Я хотела предупредить тебя и папу, но все произошло так быстро.
– Но почему? – шепотом вскрикнул я. – Почему кому-то понадобилось тебя убивать?
– Потому что я была безнадежно наивна, – вздохнула мама. – Я хотела лишь одного – найти способ спасти тебя, и была абсолютно уверена, что Масса и Караи хотят того же. Но, как и принцы, от которых они произошли, они не смогли договориться. Они работали втайне друг от друга, пока дети по всему миру умирали. Ты тоже должен был умереть. И я решила вынудить их объединить усилия. Когда я начала работать над расшифровкой гена 7ЧС, я объявила, что поделюсь результатами и с Масса тоже, чтобы удвоить наши шансы на нахождение способа исцеления. Я попросила Омфалоса связаться с Алией. Вместо этого он приказал своим людям убить меня и присвоить мои изыскания. У меня не было иного выхода, кроме как сбежать к Масса. Они приняли меня, не задав ни единого вопроса. Они прислушались ко мне. Оценили мои труды. Но чтобы обезопасить себя, мне пришлось создать новую личность, чтобы они не связали меня с тобой.
Я кивнул.
– Значит, это правда. Караи – плохие.
– Нет, нет, все не так просто. – Мама вытерла щеки и помотала головой. – Ты должен понять, Джек, Профессор Бегад никогда не желал мне зла. Он был чудесным учителем и хорошим и добрым человеком, пусть он и не всегда это показывал. И теперь я понимаю, что Омфалос не хотел, чтобы ценная информация попала не в те руки. Он предвидел, что поднятие Атлантиды обернется катастрофой. Так что они делают правильное дело, Джек.
– Вот только лидер у них был беспощадный… – пробормотал я.
– Не был, а есть, – шепнула мама.
И расплакалась. Я сам не смог сдержать слез. Не выпуская друг друга из объятий, мы закачались, давясь рыданиями.
– Почему мы не можем вернуться домой? – простонал я. – Почему мы все не можем быть обычными людьми?
Мама кивнула и, мягко отстранившись, посмотрела мне в глаза.
– Мы справимся, Джек. Мы вернем локули и спасем тебя. Я обещаю.
– Мам, Номер Первый угрожала нам, – сказал я. – Она думает, что мы украли осколки их локулуса. Но это сделал кто-то…
Я едва не упомянул повстанцев, но вовремя прикусил язык. Но мама опять коснулась пальцем моих губ, точно призывая меня помолчать.
– Конечно, это были не вы. Никто их не крал. Осколки как были, так и остаются в том месте, куда их положили после нашего возвращения на остров, в особом тайнике Алии.
– Погоди. Что?! – воскликнул я. – То есть она нас обманула? Зачем?
Мама вскинула бровь, и мне тут же все стало понятно. Ну конечно! Как я мог быть таким идиотом?
– Она манипулирует нами, – озвучил я свои мысли. – Она знает, что мы решим, будто осколки украли повстанцы. И что мы пойдем к ним. Она использует нас, чтобы заставить их покинуть убежище. Чтобы мы выполнили за нее всю работу.
Мама кивнула.
– Таков стиль Масса.
– Ладно, нам нужно предупредить Касса и Эли. – Я оглянулся через плечо. – В последний раз я видел их, когда они направлялись к пляжу.
Тело мамы вдруг напряглось. Она сжала мою руку.
– Не шевелись, – прошептала она.
Прямо перед нами раздался треск. Мама, потянув меня за собой за кусты, припала к земле.
– С появлением разлома, – шепнула она, – джунгли наводнили разные чудовища.
– А если это вромаски?.. – спросил я.
Мама сглотнула.
– Мы побежим.
Мы затаили дыхание, готовясь броситься наутек, когда я услышал новый шорох, на этот раз позади нас. Я резко обернулся и увидел, как из-за деревьев выбежали Касс и Эли.
Я вскинул палец к губам, призывая их молчать. Мама, достав маленький пистолет, смотрела вперед, туда, откуда раздался первый звук. Между деревьями показалась огромная человеческая фигура: лысая, с черной кожей и в грязной порванной одежде. Ее зеленые глаза уставились на нас, и в этот миг мама нажала на курок.
– Нет! – закричала Эли. – Вы что, не знаете, кто это?!
Здоровяк схватился рукой за шею и упал на колени. Лишь по его возмущенному реву и шраму на щеке я узнал, кто это был.
Глава 33
Нелепейшая полница
Мама вновь начала прицеливаться, но я выбил из ее руки пистолет.
– Стой! Ты только что подстрелила Торквина!
Эли уже бежала к здоровяку. Мама изумленно распахнула рот.
– Но его лицо! Я его не узнала.
– Он пережил взрыв, – объяснил я. – И он… он должен быть умереть.
– Зато он умер теперь! – закричала Эли.
– Нет! – горячо возразила мама. – Я выстрелила в него снотворным.
Застонав, Торквин, щурясь, растерянно посмотрел на Эли. Его лицо опухло и было все покрыто оранжево-красными пятнами ожогов. Ресницы и брови обгорели. От густой непослушной рыжей бороды остались лишь несколько неаккуратных клочков почерневших волос.
Я со всех ног бросился к нему. Мы с Эли и Кассом попытались поставить его на ноги, но безрезультатно. Торквин, с его ростом в семь футов и весом в три сотни фунтов, мог либо встать самостоятельно, либо окончательно рухнуть на землю.
Мама, лихорадочно роясь в кожаной сумке, подошла к нам.
– Ему нужен антидот. Этой дозы хватит, чтобы вырубить носорога.
– Неле… пейшая полница, – пробормотал Торквин, сведя глаза к переносице.
– Держите его руку! – Мама достала маленький пузырек и сняла со шприца колпачок.
Торквин, раскачиваясь взад-вперед, начал распевать песню из «Русалочки». Удержать его руку неподвижно было все равно что пытаться остановить движущийся грузовик с лесоматериалами. Мама сломала три иглы об его толстую кожу, пока наконец не ввела антидот, после чего присела рядом и принялась щелкать пальцами у Торквина перед лицом и хлопать его по щекам, не давая ему заснуть.
В какой-то момент веки Торквина затрепетали. Опустив голову, он так мощно рыгнул, что содрогнулся всем телом.
