Ян Ларри - Необыкновенные приключения Карика и Вали
— Ого! — сказал Карик. — Мы еле пробрались сквозь эту паутину.
— Воздух паук приносит в свой колокол с поверхности пруда. Он поднимается наверх, выставляет наружу брюшко, покрытое очень тонкими волосками. Эти волоски и хватают воздух. Когда пространство между волосками наполнится воздухом, паук натягивает на брюшко паутину и несет воздушный баллон к себе в домик. Кстати, со своим воздухом в чемоданах путешествуют под водой и многие водяные жуки.
— И надолго ему хватает воздуха?
— Увы, — сказал профессор, — много воздуха он захватить не может, а поэтому ему приходится то и дело подниматься на поверхность за свежими порциями. Ну, а когда воздухом паука пришлось дышать и вам, то совсем неудивительно, что вы стали задыхаться. Все-таки на троих одной порции маловато. Вот почему подводный хищник аргиронет и сам действовал вяло… Между прочим, когда вы вернетесь домой, сходите на пруд и посмотрите, как паук серебряная пряжа трудолюбиво поднимается то и дело на поверхность за воздухом. Если наберетесь терпения, вы увидите, как трудится паук, наполняя свое подводное гнездо воздухом.
— А как мы узнаем паука аргиронета? — спросила Валя. — Ведь он же не таким страшным будет, когда мы снова станем большими.
— Пауки-серебрянки, — ответил Иван Гермогенович, — похожи на шарики ртути с черными точками… Всплывают аргиронеты чаще всего около водяных зарослей… Они поднимаются брюшком вверх, головой вниз. Несколько секунд остаются па поверхности, а затем медленно опускаются под воду… С первого взгляда кажется, что эти паучки — самые безобидные существа. А на самом деле аргиронет — свирепый хищник… Он никому не дает спуску ни на дне, ни на поверхности воды.
— Почему же он не сожрал нас, а подвесил к потолку? — спросила Валя.
— Да, да, это и меня интересует, — сказал Карик.
— На ваше счастье, аргиронет был сыт, — ответил Иван Гермогенович. — Поэтому он подвесил вас про черный день… Так же, впрочем, поступают лисы, белки, человек, многие птицы, и в этом нет ничего удивительного… Он сожрал бы вас в тот день, когда холод или сильная жара разогнали бы всю его добычу.
— Ага! Понимаю, — сказала Валя. — Наш паук был сыт, а который рядом с ним жил, у того было плохо с продовольствием, поэтому он залез, чтобы сожрать нас.
— О нет! — сказал Иван Гермогенович. — К нашему пауку явился… Знаете кто?
— Знаю! — закричал Карик. — Его враг.
— Нет! — улыбнулся Иван Гермогенович. — Пришел к нему… жених.
— Жених? Откуда вы знаете? — удивились ребята.
— Эти пауки, — сказал профессор, — всегда строят свои подводные домики рядом: к дому паучихи прикрепляет свой дом паук. Потом этот паук прогрызает стенку и является с визитом…
— Который, — подхватил Карик, — называется дракой.
— Да, иногда рассерженная чем-нибудь невеста бросается на жениха и пожирает его, а иногда, осилив невесту, пожирает ее жених, но чаще всего невеста встречает своего жениха благосклонно, и они начинают жить очень дружно. Однако, — сказал профессор, поднимаясь и отряхиваясь, — нам уже пора в путь-дорогу. Собирайте посуду, продукты питания, укладывайте все в рюкзак и — марш в поход!
— В рюкзак? — удивилась Валя. — В какой рюкзак?
— Не в руках же нам нести посуду и продукты.
Иван Гермогенович пошарил руками в груде камней и вытащил оттуда отличный кожаный мешок.
— Ой! — Валя широко открыла глаза. — Как настоящий! Это где же вы достали?
Профессор улыбнулся:
— Это подарок тихоходки. Пока вы спали, я кое-что отрезал от этого мешка, и, как видите, получился великолепный рюкзак.
— Что за тихоходка?
— Одна из моих старых знакомых!
— Понимаю, — кивнул головой Карик, — на вас напала какая-то тихоходка. Вы убили се и сняли шкуру.
— Ничего подобного, — сказал Иван Гермогенович. — Тихоходка никак не могла напасть на меня. Это же очень крошечное существо, не более миллиметра. Не нападал и я на тихоходку.
— А мешок из шкуры?
— А мешок… Видите ли, друзья мои, тихоходка размножается яйцами, а для того чтобы яйца эти не сожрал кто-нибудь, она снимает с себя шкуру и складывает в нее яйца, как в чемодан.
— А сама помирает? — спросила Валя.
— Нет.
— Как змеи! — сказал Карик. — Они тоже меняют шкуру.
— Да, — кивнул Иван Гермогенович. — Но только змеи бросают старую шкуру, а вот тихоходка приспособила шкуру для защиты потомства от холода, жары и дождя.
— Яйца вы, конечно, выбросили?
— Ну конечно, они, к сожалению, не съедобны.
Профессор открыл тихоходкин мешок, положил в него посуду из яичной скорлупы и остатки яичницы, бережно завернутые в лепесток.
Подул свежий ветер. Туман стал редеть. Ветер нес его, точно дым, над полями, сметая в лога и овраги.
Профессор завалил костер землей.
— Ну, — сказал он, — кажется, можно идти. Собирайтесь, друзья мои.
— А мы уже готовы, — вскочила Валя.
Иван Гермогенович внимательно осмотрел Карика и Валю и неодобрительно покачал головой.
— М-да! — сказал он, о чем-то думая. — Но в чем же вы пойдете? В этих лохмотьях? Вам придется переодеться, друзья мои.
— Во что же мы переоденемся? — спросила Валя, оглядывая свое незабудковое платье. В дороге оно порвалось и теперь висело на ней голубыми клочьями.
— Надо будет посерьезнее одеться, — сказал Иван Гермогенович. — Как видите, незабудковая одежда непрактична в этих джунглях. За один день она уже превратилась в лохмотья. А вот этот материал уже покрепче. Он и через месяц будет таким же прочным, как в первый день.
Иван Гермогенович сбросил с плеч незабудковый плащ-палатку и остался в серебристом свитере из паутины.
— Ой, я боюсь. — Валя сложила руки на груди. — И все равно нам не отобрать у него паутину. Он такой огромный и страшный, а мы теперь такие крошечные. Уж лучше не связываться с ним.
Карик спросил хмуро:
— А как мы победим его? Оружие бы надо достать!
— Ну нет, — засмеялся Иван Гермогенович. — Отбирать паутину у паука я, пожалуй, не стану, да и вам не советую… Ваши костюмы мы найдем в другом магазине… Идите за мной.
И профессор зашагал к дому ручейника. Слабый утренний свет еле освещал домик ручейника, но теперь можно было разглядеть, что и стены, и пол, и потолок были покрыты густой и плотной паутиной.
— Вот они, ваши костюмы, — сказал Иван Гермогенович.
Он подошел к одной стене и вцепился в нее руками.
— Эй, ухнем! — крикнул профессор и рванул паутину к себе.
Стена затрещала.
— Эх, взяли! — еще громче крикнул Иван Гермогенович.
Паутина отставала кусками, точно отсыревшие обои.
Профессор бросил несколько кусков Карику и Вале:
— Разматывайте, друзья мои, паутинные пакеты, очищайте их от клея.
Ребята принялись мять паутину руками. Высохший клей крошился и падал комками. Карик нашел конец и начал разматывать. Шелковые шнуры паутины ложились ровными витками, и скоро у ног Карика и Вали выросла серебристая груда распутанной паутины.
— Ну и длинная! — сказал Карик, разматывая бесконечную нить.
— Бывают и подлиннее, — усмехнулся Иван Гермогенович. — Паутину шелковичного червя, например, можно вытянуть на целых три километра.
Профессор нагнулся, взял конец серебристого шнура и протянул его Вале:
— Одевайся!
— В нитку… Как же я в нее оденусь?
— А вот как…
Иван Гермогенович сделал из шнура петлю, накинул ее на Валю, точно аркан, а потом, схватив девочку за плечи, принялся вертеть в одну сторону. Нить в куче дрогнула и побежала быстро, наматываясь на Валю, как на катушку.
— Замечательно!.. Прекрасно! — сказал Иван Гермогенович, оглядев Валю. — Прочно, тепло и удобно. Ну, а теперь ты, Карик.
Но Карик уже сам обвязал конец паутины вокруг пояса и быстро-быстро завертелся волчком.
Не прошло и пяти минут, как ребята были уже одеты в длинные серебристые фуфайки.
— Ну, вот и все, — сказал Иван Гермогенович. — Теперь прогуляйтесь вокруг домика, а я тем временем тоже переоденусь.
Ребята вышли.
Туман совсем рассеялся.
Вокруг стоял мокрый лес. Огромные капли воды лежали на травяных деревьях, точно хрустальные шары.
Лишь только Валя и Карик переступили порог дома, по вершинам скользнули первые лучи утреннего солнца.
И вдруг все вспыхнуло, засверкало, загорелось тысячами разноцветных огней.
Это было так неожиданно, что ребята зажмурили глаза и невольно отступили назад.
Несколько минут они стояли молча, разглядывая странный лес, обвешанный сверкающими шарами.
— Вот бы маме показать! — сказала наконец Валя.
Карик вздохнул:
— Мама кофе варит сейчас!
— И молочница, наверное, уже пришла, — грустно сказала Валя.
