Йон Колфер - Последний Хранитель

— Мира! — со злобным смешком издал Гобдо. — Мир — и люди? Даже погребенные под землей мы ощущали вашу жестокость и злобу! — Он заерзал в руках Дворецки: мини-Артемис в черном костюме и с темными волосами. — Это ты называешь миром?!

— Нет. Я приношу извинения за пытки, но мне нужен мой брат, — Артемис кивнул Дворецки, чтобы телохранитель расположил Гобдо над открытой бочкой. Маленький Берсеркер рассмеялся.

— Я тысячи лет провел под землей. Вы думаете, Гобдо устрашится заключения в бочке?

— А ты не будешь заключен. Одно погружение — это все, что нужно.

Гобдо взглянул вниз. Бочка была наполнена вязкой, густо-белой жидкостью с застывшей пленкой на поверхности.

Элфи отвернулась.

— Не очень хочу на это смотреть. Я знаю, каково это…

— Что это? — нервно осведомился Гобдо, чувствуя холодок, поднимающийся от ступней до затылка.

— Подарок от Опал, — сообщил Артемис. — Пару лет назад она похитила демона, используя эту самую бочку. Я хранил ее в подвале — ты этого не узнал, так ведь?

— Что это такое? — повторил Гобдо.

— Один из природных магических блокираторов, — объяснил Артемис. — Концентрированный животный жир. Отвратная штука, признаю. И мне жаль окунать в это собственного брата — ведь ему так нравятся эти мокасины. Мы погружаем его внутрь — и твоя душа заключена в жире. Майлз выходит нетронутым, а ты навеки остаешься в чистилище. Согласись, не такой награды ты ожидал за свою жертву.

Что-то завибрировало в бочке, и на поверхности жира замелькали электрические разряды.

— Что это, черт побери, такое? — панически воскликнул Гобдо — его голос от страха стал выше на октаву.

— О, а это второй магический блокиратор. Мой хороший друг гном поделился с нами своей слюной и добавил ее в эту бочку. Чтобы немного усилить эффект, знаешь ли.

Гобдо удалось высвободить одну руку и ударить ею Дворецки по бицепсам — с таким же успехом он мог бы врезать булыжнику.

— Я вам ничего не скажу! — его остроконечный подбородок дрожал.

Артемис придержал ноги Гобдо, чтобы он ровно вошел в бочку.

— Я не сомневаюсь. Мне все расскажет Майлз. Мне очень жаль так поступать с тобой, Гобдо. Ведь ты доблестный воин…

— Несколько минут назад я был Наивным Гобдо, или не так?

— Нет, — признался Артемис. — Это была провокация. Чтобы раскрыть тебя. Я должен был удостовериться.

Элфи локтем отодвинула Артемиса.

— Послушай меня, Берсеркер. Я знаю, что ты подчинен Опал и не можешь предать ее, но у тебя нет другого выбора. Просто освободи это тело и лети в следующую жизнь. Здесь ты больше ничего не сможешь сделать. Это не самый подходящий конец для могучего Берсеркера.

Гобдо поник в объятиях Дворецки.

— Десять тысяч лет. Такой срок…

Элфи коснулась щеки Берсеркера.

— Все, что от тебя зависело, ты уже сделал. Отдыхай. Ты никого не предаешь.

— А вдруг человек играет со мной? Вдруг все это — лишь блеф?

Элфи пожала плечами.

— Бочка — не блеф. Один раз Опал заключила меня в нее. Это было так, как будто моя душа заболела. Спаси себя, я тебя умоляю!

Артемис кивнул Дворецки.

— Достаточно, больше никаких отсрочек. Погружай его.

Дворецки сметил свою хватку, медленно опуская Гобдо в бочку.

— Стой, Артемис! — закричала Элфи. — Это же герой волшебного народца…

— Прости, Элфи. Времени нет.

Ступни Гобдо коснулись поверхности жира, отчего дымящиеся щупальца заскользили по его ногам — и тогда он понял, что это не блеф. Его душа навечно будет заключена в животном жиру.

— Прости меня, Оро, — прошептал он, возводя глаза к небу.

Дух Гобдо отлетел от Майлза и закружился в воздухе в сияющем серебряном ореоле. В течение нескольких секунд он скорбно стонал, пока на его груди не расцвел сгусток света и завертелся, как небольшой смерч. Затем Гобдо улыбнулся, и тысячелетняя боль исчезла с его лица. Вращающийся свет разрастался все больше и больше, обволакивая бедра, туловище, и, наконец, лицо Гобдо, на котором в этот момент застыло блаженство.

Было невозможно не почувствовать легкую зависть, глядя в это призрачное лицо.

«Блаженство», — промелькнуло в мыслях у Артемиса. «Достигну ли я когда-нибудь такого состояния?».

Майлз испортил весь момент, яростно задергав ногами, отчего во все стороны полетели капельки жира.

— Артемис! Немедленно уберите меня от этой гадости! — возмущенно приказал он. — Это же мои любимые мокасины…

Артемис улыбнулся. К его маленькому брату вернулся контроль над собственным разумом.

Майлз отказывался что-либо говорить, пока не протер мокасины влажной салфеткой.

— Этот эльфик бегал по грязи в моей обуви! — жаловался он, отпивая из второго бокала с соком асаи. — А мокасины, между прочим, кожаные, Арти.

— Он опережает свой возраст по развитию, n’est-ce pas?[11] — шепнул Артемис уголком рта.

— Кто бы говорил, plume de ma tante[12], — так же шепотом ответил Дворецки.

Артемис взял Майлза на руки и усадил на край стола.

— Итак, малыш. Мне нужно, чтобы ты рассказал мне все, что помнишь, потому что воспоминания скоро начнут рассеиваться. То есть…

— О боже, Арти, я знаю, что такое «рассеиваться». Мне же не три года!

По большому опыту Элфи знала, что на Артемиса и Майлза бесполезно кричать и поторапливать, но зато это поможет ей почувствовать себя лучше. А сейчас она чувствовала очень мрачно из-за того, что ей пришлось пытать одного из легендарнейших воителей волшебного народца. Так что, на вершков стоило поорать просто для поднятия настроения.

Она выбрала средний тон голоса.

— Может быть, вы увеличите темп? У нас нет времени на такие длинные паузы. Уже совсем скоро рассветет.

Майлз помахал ей рукой.

— Привет, эльфийка. У тебя забавный голос. Ты, случайно, не дышала гелием? Кстати, гелий — это инертный и одноатомный газ, если кто не знает.

Элфи фыркнула.

— О, Артемис, сразу видно, чей это брат. Нам нужно все, что он знает. И побыстрее.

— Хорошо, Элфи. Я работаю над этим, — покивал Артемис. — Майлз, что ты помнишь о визите Гобдо?

— Я все помню, — гордо сказал Майлз. — О чем вы хотите услышать сначала — о планах Опал уничтожить человечество, или о том, как она хочет открыть вторую печать?

Артемис сжал ладонь брата в своей.

— Я хочу услышать обо всем, Майлз. Так что начни сначала.

— Я начну сначала, пока воспоминания не рассеялись.

И Майлз рассказал им все в таких словах, какие должен был узнать лет как минимум через десять. Он не уходил от темы, не путался в словах, и абсолютно не выглядел взволнованным. Последнее, наверное, было из-за того, что Артемис постоянно говорил своему брату, что интеллект всегда делает тебя победителем, а ведь ни у кого не было такого интеллекта, как у Артемиса.

К сожалению, за последние шесть часов Артемис уже не так сильно верил в могущество своего интеллекта, как обычно. И пока Майлз рассказывал свою историю, Артемис начинал сомневаться, хватит ли ему его интеллекта для того, чтобы завершить весь этот бардак счастливым концом.

«Может быть, мы и победим», — думал он. «Но счастливого конца не будет…»

Глава 14. 9 палочек

У Жеребкинса не было никакого конкретного плана, пока он бежал. Все, что он знал — это то, что он должен попасть к Кобыллине. Неважно, какой ценой.

Вот, что делает любовь, — осознал он, понимая в этот момент, почему Артемис похитил эльфийку ради денег для поиска своего отца.

Любовь делает все остальное несущественным.

Даже сейчас, когда мир вокруг него рушился, все, о чем мог думать Жеребкинс, это состояние Кобыллины.

Гоблины сходятся у нашего дома.

Опал было известно, что, как технический консультант ЛеППРКОНа, Жеребкинс требовал, чтобы все посылки, доставленные к его дому, были автоматически просканированы. Поэтому она послала оформленную подарочную упаковку, которая сканерам казалась пустой. Хотя на самом деле, никакая коробка не может быть пустой вечно. В этой были микроорганизмы, вибрирующие с большой частотой и издававшие сверхзвуковой писк, который доводит гоблинов до сумасшествия — так сильно, что они готовы на все, чтобы этот писк прекратился. Даже в самые лучшие времена гоблины не отличались высокими умственными способностями. Был всего один пример гоблина, выигравшего научную премию, и гоблин этот оказался генетическим экспериментом — собственно, только из-за этого его и номинировали.

Звуковая бомба лишит гоблинов и без того слабых мозгов, превратив их в огнедышащих ящериц-мародеров. Жеребкинсу это было известно, потому что когда-то он предоставил мини-версию этой бомбы в ЛеППРКОН для использования в качестве средства запугивания, но Совет отклонил его предложение, потому что эта штучка при использовании вызывала носовое кровотечение у носителя.