Беттина Белитц - Невероятно пламенный
Но речь шла не только о Сеппо. Речь шла и о Витусе. Я хотела убить двух зайцев одним выстрелом: завоевать Сеппо и изгнать ГубкуБоба. По крайней мере, для амёбы я должна была измениться. Так как она сегодня ночью исчезла на целых три часа и иногда болталась в воздухе только на расстояние в несколько метров от меня.
Вздыхая, я достала тёмные, узкие джинсы и футболку цвета хаки из шкафа, которую подарила мне Софи (она сказала, что она всё равно слишком толстая для неё, а мне она больше к лицу), и втиснулась в неё.
Что теперь? Покрасить ресницы или нет? Мама говорила, что люди с рыжими волосами должны всегда красить ресницы, чтобы подчеркнуть цвет своих глаз. Но я не считала, что должна подчёркивать цвет своих глаз. Они были зелёными. Зеленее чем есть, быть не могло. Были ли ресницы при этом рыжими или чёрными.
Кроме того, при попытке накраситься самой, мне в глаз попал кусок туши, а это было ужасно больно. Всё-таки лучше спросить маму? Я прислушалась. Если она была внизу в подвале, тогда мне придётся обойтись без неё. Но если она здесь наверху…? Да, я услышала приглушённые голоса из кухни, а потом папа прошаркал в сторону спальни. Опять посреди дня он улёгся в постель. Я автоматически втянула голову в плечи. Это всё была моя вина. Бирлапп забирал у папы клиентов, потому что разошлась весть, что внизу теперь возилась мама, и позавчера 87-летанию женщину разукрасила, как Леди Гагу. Родственники от испуга разразились слезами. И кто всё это устроил? Я.
Потому что мне обязательно нужно было побрить ноги. Хотя ни одна живая души не интересовалась моими ногами.
— Мама? — Я осторожно открыла кухонную дверь. Мама стояла на небольшой лестнице, повернув ко мне свой квадратный зад, и вытирала верхние полочки кухонного шкафа. На столе один на другом стояли формы для выпечки и противни.
— Один момент, малышка. — Сделав огромный прыжок, она спрыгнула с шаткой лестницы. — Я хочу испечь кексы, для офиса внизу. Потому что и во время траура людям нужно что-то есть. Еда поддерживает и тело, и душу.
Может быть, это и было правдой, но не относилось к маминым кексам. Они укорачивали жизнь. Рассеянно она посмотрела на меня.
— А что у тебя за дело?
— У меня ведь сегодня вечером свидание с Сеппо — э-э, я имею в виду конечно с Серданом и Сеппо, ну ты знаешь…
— О Боже Сеппо! Ломбарди! Я совсем об этом забыла… — Мама залезла в кучу форм для выпечки и вытащила из неё угловатый, высокий противень. — Ты не могла бы отдать это, пожалуйста, Сеппо? Я его одолжила.
— Я что, должна идти в кино с противнем?
— Люси, пожалуйста, будь так добра. Мне сейчас нужно снова спускаться вниз, а Сеппо принёс мне его лично и…
— Подожди. — Я была ошарашена. — Сеппо был у нас? — Сеппо ведь ещё никогда не посещал нас. Мы всегда были у них, но никогда наоборот. У меня даже не получилось заманить его в подвал. Мама посмотрела на меня озадаченно.
— Да, Сеппо — я думала, ты об этом знаешь, в конце концов, он положил тебе в комнату твою книгу по географии. Ты забыла её в школе, сказал он. Я подумала, что это очень благородно с его стороны.
— Сеппо был у меня в комнате? — Внезапно у меня появилось страшное подозрение — да, оно было настолько страшным и казалось таким ужасным, что я сначала даже не хотела об этом думать. Но потом я всё-таки продолжила расспрашивать. — Когда именно это было? И где была я?
— О Боже, Люси, я уже больше не помню… — Но потом мама выпрямила спину и надула щёки. — О, я всё-таки ещё помню. Этот день я никогда не забуду, — сказала она глухо. — Это был тот день, когда я узнала, что моя дочь в течение многих лет пыталась свалиться с каких-то зданий, так же как и в тот момент, когда…
— И ты позволила зайти Сеппо в мою комнату. Хотя меня не было дома, — мой голос пищал, как раненая птица.
— Да, почему нет? — Мама подняла руки. — Вы ведь уже знаете друг друга вечность. Он хотел лишь принести тебе книгу.
— И потом ты обнаружила клип. Так ведь было, не так ли? — Теперь я уже больше не пищала. Нет, я вопила. Я не стала дожидаться маминого ответа, а выбежала в коридор, схватила куртку, обмотала на шагу шарф вокруг шеи и побежала по лестнице вниз.
Мне не нужно было заходить в пиццерию. Сеппо стоял на углу улицы и разговаривал по телефону. Он часто так делал, потому что в пиццерии было почти всегда слишком громко, чтобы можно было разговаривать, а в этот момент мне даже очень это подходило, потому что так он поймёт каждое моё слово и не сможет спрятаться за свою дурацкую печку.
Прежде чем он меня увидел, я ударила его кулаком в живот.
— Ты — чёртова задница! — закричала я, и несколько человек обернулись в мою сторону. — Ты предал меня! Ты прокрался в мою комнату и включил клип, чтобы мои родители увидели его! Как ты мог такое сделать?
Я перестала орать, потому что мой голос стал пронзительным, а я этого не хотела. Сеппо медленно опустил свой мобильный в карман куртки.
— Люси, послушай меня, я…
— Нет, я не буду слушать тебя! — Хорошо, мой голос больше не был пронзительным. Буду вопить дальше. Я уже давно не вопила, и почувствовала себя хорошо. — Это было по-настоящему подло! Почему ты так делаешь? Я думала, что нравлюсь тебе! Но прежде всего я подозревала кого-то другого, всё это время, и начала уже ненавидеть его, и поэтому он, наверное, никогда больше не появиться, никогда больше…
При мысли о Леандере я коротко всхлипнула. Чёрт, может он действительно знал, что я подозревала его. В конце концов, он был своего рода духом. До сих пор он всегда всё знал обо мне. Почему теперь это должно измениться? Возможно, также Витус что-то рассказал ему. Оба были двоюродными братьями. А теперь Леандер ненавидел меня, потому что я ненавидела его, и…
— Люси. Пожалуйста, успокойся. — Сеппо схватил меня за запястья, но я яростно стряхнула его и попыталась врезать ему коленом между ног. Он ухватился за него, прежде чем я смогла ударить, и затолкал меня в подъезд дома. — Люси, послушай меня сейчас! Сию минуту!
— Блин Сеппо, я всё время вас покрывала, чтобы вы могли продолжать заниматься! А ты — ты…
— Ладно, ладно, я признаю, это был я. Ты не можешь перестать брыкаться, я не могу так говорить! Но я хочу всё тебе объяснить, так как ты мне действительно нравишься, Люси.
Я засунула сжатые кулаки в карманы, чтобы снова не ударить его в живот. В этом всё равно не было смысла, просто если бы он хотел, то смог бы закинуть меня на плечо и отнести домой. Но я никогда его не прощу за всё это.
— Я надеюсь, это хорошее объяснение, — прошипела я. Сеппо подождал, пока два человека прошли мимо нас и снова взял меня за запястья. Но я твёрдо оставляла мои кулаки в карманах.
— Не трогай меня, Джузеппе. Убери руки!
— Хорошо, хорошо. — Он отпустил. — Твой забег с Дэвидом получился, окей. Также он был первоклассным. Но Люси — до него ты была настолько плоха, что даже шлёпалась с турника в парке.
— Это из-за того, что… — Я остановилась. Да это было из-за того, что Леандер повисал на моих ногах. А его никто не видел кроме меня.
— Да, я знаю, у тебя всё время отговорки. Но дело в том, дело в том, что до и после встречи с Дэвидом твои результаты были не совсем хорошими. Совсем не хорошими. Блин, Люси, если ты в такой форме балансируешь по перилам или бежишь по крыше — знаешь, что может случиться? Я должен был это сделать. Я должен был проинформировать твоих родителей.
— А у тебя что, даже не было мужества сказать им об этом лично, вместо того, чтобы применить такую дешёвую уловку? — Сеппо, молча, уставился на носки своих ног. — Нет, его у тебя не было. Потому что ты тогда сам был бы на очереди. Ты рассчитывал на то, что я поведу себя порядочно и не вовлеку вас во всё это. Но ты сам был не порядочным. Я не хочу тебя больше никогда видеть, Сеппо. Никогда больше!
Прежде чем у меня из глаз потекли слёзы, я развернулась и побежала назад в наш дом. Внизу в подвале горел свет, и я слышала, как мама деятельно напевает перед собой. Хотя я этого не хотела, но бросила взгляд через открытую дверь. Я увидела серебряный подсвечник и тарелку с печеньем и сладостями, а рядом открытый гроб… бледная рука свисала вниз…
С тихим криком я отвернулась и побежала наверх в свою комнату. Я стащила слишком узкую одежду с тела, надела мои любимые брюки карго и пуловер с капюшоном для тренировки и закрепила дрожащими руками поводок на ошейнике Могвая.
— Пойдём, — приказала я. Рыча, он выбрался из своей корзинки. — Мы идём тренироваться.
Да, как раз это я сейчас и хочу сделать. Всё было кончено. Никаких больше игр. Никакого переходного возраста. Никаких дурацких вещей. Пусть Витус качается надо мной вечно, пусть Могвай смотрит на меня, пока не упадёт замертво. Я никому больше не позволю остановить меня. Я найду себе другой парк и займусь паркуром одна. Мне не нужны ребята. И мне не нужен Сеппо. Никто не нуждается в предателе.
