Пол Стюарт - Последний воздушный пират
— Вон там — Гоблиново Гнездо, — сказал он. — А вон там — Опушка Литейщиков. Видишь, небо над этим местом темнее, чем везде? Это из-за зловонного дыма, идущего из заводских труб.
Далеко на горизонте Плут увидел тяжёлые чёрные облака с красными всполохами.
— Нехорошее место, — решил он.
— Хочешь, дам тебе совет? — серьёзно спросил Кастет. — Опушка Литейщиков не для таких, как мы. Там в десять раз хуже, чем в Нижнем Городе: говорят, там сплошные печи для плавки металла и рабы.
— Рабы? — переспросил Плут, содрогнувшись.
— И ещё кое-что похуже. — мрачно продолжал Кастет. Совсем непохоже на Вольную Пустошь. — Душегубец улыбнулся. — А вот на Вольную Пустошь стоит посмотреть.
— А в какой стороне Вольная Пустошь? — спросил Плут.
Кастет развернул Плута, и тот оказался спиной к заходящему солнцу.
— Вон там, — показал он. — За грядой, где растут железные деревья. Это самое красивое место в землях Края.
— Так близко? — удивился Плут, дрожа от волнения.
Вглядываясь во тьму, Плут испытывал смешанные чувства — и радость, и печаль одновременно. Радость — оттого что был уже так близок к цели своего путешествия, а печаль — потому что на секунду отвлёкся и забыл про товарищей, которые сейчас были неизвестно где.
— Плут! — Его имя, принесённое ветром, эхом отразилось от стены башни. — Плут!
— Магда? — произнёс Плут, торопясь увидеть спутницу. Схватившись за грубо сколоченные перила, он перегнулся через них, чтобы посмотреть вниз. Под собой он увидел группу душегубцев, похожих отсюда на муравьёв. Когда над оградой показалась его голова, вся компания дружно принялась махать руками, указывая на него. Троих толпа выпихнула вперёд.
Плут вскрикнул от радости.
— Магда! — завопил он. — Стоб! Геккль!
Плут стремглав бросился вниз, кубарем скатился по сходням, соединяющим взлётно-посадочные площадки, и наконец большими прыжками преодолел скрипучую винтовую лестницу.
— Плут! — закричала Магда, увидев, как он выбегает из башни.
Она бросилась ему навстречу, чтобы поскорее обнять его. Девочка готова была разрыдаться от радости.
— Мы уж думали, что потеряли тебя навсегда, — всхлипывая, проговорила она. — А потом увидели, как спускается душегубец на небоходе.
— А мне показалось, что я видел тебя на небесном кораблике, — вмешался Геккль.
— Так и было, — просияв, сказал Плут и повернулся к Кастету, который последовал за ним.
— Вот Кастет, который спас мне жизнь.
Геккль подошёл к душегубцу:
— Вы — настоящий друг всех Земных и Небесных учёных.
Кастет скромно потупился.
— Спасибо, — пробормотал он. — На моём месте так поступил бы каждый.
Магда, подойдя к душегубцу, пылко обняла его.
— Ты слишком скромный, Кастет! — сказала она. — Большое тебе спасибо! Спасибо и ещё раз спасибо! — И она трижды поцеловала душегубца.
Толпа душегубцев радостно загикала, одобряя её поступок.
Кастет залился румянцем: его красноватая кожа, вспыхнув, стала пунцовой.
Поднялся страшный шум и тарарам, и Геккль с трудом смог перекричать толпу.
— Нам пора уходить, — сообщил он.
Не обращая внимания на протесты и вежливо отклоняя приглашения остаться на ужин и на ночлег, он поднял лапу и призвал всю компанию к тишине.
— Сегодня, — начал он, и душегубцы замерли в молчании. — Сегодня мы будем обедать, ужинать и ночевать в Вольной Пустоши.
Снова раздались одобрительные восклицания. Пока Геккль уводил за собой маленькую группу путешественников, им вслед неслись напутствия и пожелания счастливого пути.
— Да помогут вам Земля и Небо! — махали душегубцы на прощание. — Не забывайте нас!
Плут обернулся.
— Я никогда вас не забуду! — отозвался он. — Никогда в жизни! Прощай, Кастет! До свидания!
Солнце к этому времени уже зашло, и яркое зарево на горизонте постепенно стало гаснуть, пока не превратилось в тонкую полосу размытого света. На небе высыпали звёзды, и когда они поднимались по круче, поросшей железными деревьями, начали подавать голоса ночные жители, перекликаясь во тьме друг с другом.
— Отсюда до Вольной Пустоши рукой подать, — пыхтя, произнёс Плут.
— Да, теперь уже недалеко, — отозвался Геккль.
Гряда поднималась отлого, но сам склон казался бесконечным. Много раз они думали, что уже добрались до гребня, но подъем все продолжался. Взошла луна, и её яркий свет заливал округу. Плут вытер блестящий от пота лоб.
— Дорога длиннее, чем я думал, — произнёс он. — А Кастет говорил.
— Ш-ш-ш! — цыкнул на него Геккль, скосив голову набок. — Ты слышишь? — прошептал он.
Плут прислушался.
— Нет, только не это! — простонал он, справа от себя услышав знакомое грозное шипение — ошибиться было невозможно.
— Чурбак! — замирая от ужаса, прошептала Магда.
— Похоже, это он! — нервно пробормотал Геккль. — Леса вокруг пастбищ буквально кишат всякими гадами. Уж больно хороша добыча.
— Что же нам делать, Геккль? — задохнулся Стоб.
Плут отметил про себя, что высокомерный топ у его товарища куда-то исчез.
— Найдите себе дерево и влезайте на него как можно скорее. И постарайтесь не шуметь! — сказал Геккль. — Бегом!
Они сделали так, как им было велено. Быстро и без шума они взобрались на железное дерево и примостились на ветках, словно птицекрысы, укрывшись покрывалами-невидимками из паутины ночных пауков. Шипение становилось все громче: Чурбак приближался, подняв в воздух тучи листьев. В следующую секунду его тупое рыло с оскаленными клыками и горящими глазами уже мелькало среди деревьев, освещённых луной.
Затаив дыхание и стараясь унять дрожь, все застыли, только сердца громко стучали в тишине. Плут молил небеса, чтобы чудовище сгинуло: ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
И вдруг небо потемнело: огромная туча закрыла луну. Плут высунулся из-за ветки и услышал дружное хлопанье крыл.
— Зубогрызы! — ахнул он.
— Да, кажется, так называются эти создания. — пробормотал Стоб, устроившийся на дереве по соседству от Плута.
Огромный червь зашипел ещё громче и устремился к путешественникам. Плут съёжился. А под ними рой зубогрызов, похожий на закрученный спиралью вихрь, уже нёсся стрелой в их направлении. Когда живая туча промчалась, луна снова засияла на небе, омывая светом бессчётное количество серебристочерных крылышек. Кровожадные твари летели прямо на путешественников.
Плут застонал: из огня да в полымя. Если их не проглотит Чурбак, то они будут с потрохами сожраны зубогрызами. И это сейчас, когда столь близок конец их странствий!
Вдруг, безо всякого предупреждения, Чурбак сделал разворот и помчался навстречу рою зубогрызов. Плут замер, увидев, как содрогается огромное змеистое тело чудовища. Чурбак засасывал их, и летучие твари исчезали в широкой тёмной глотке, напоминающей тоннель.
Червь изгибался, извивался, поглощая мириады крохотных созданий, и его шипение напоминало свист, с которым пар вырывается из носика огромного чайника. Наконец последний крошечный зубогрыз исчез и необъятной глотке червя, и Плут обернулся к Гекклю.
— Он их всех уничтожил, — сказал мальчик.
— Как раз наоборот, мой храбрый господин, — возразил Геккль. — В Дремучих Лесах всё не так, как кажется на первый взгляд.
— Но… — начал Плут.
Как раз в это мгновение червь издал оглушительный, душераздирающий вопль. Он завыл от боли, п его крик подхватило эхо; листва на деревьях задрожала, и у Плута волосы на голове встали дыбом. Ужас приковал его к месту, пока он наблюдал, как огромный извивающийся червь исчезал буквально на глазах. Зубогрызы пожирали его изнутри, и наконец от него не осталось ничего; на секунду огромный рои задержался в воздухе, сохраняя форму чудовища, только что сожранного ими без остатка, а затем, как по сигналу, зубогрызы взмыли в воздух, но уже не тучей, не роем, а по одному, по двое, и разлетелись в разные стороны.
На подгибающихся от страха ногах Плут спустился с железного дерева.
— Я… я не понимаю. — сказал он. — Почему рой распался?
Геккль тоже спорхнул вниз и опустился на землю рядом с Плутом.
— Они обезумели от голода, — пояснил он. — А теперь безумие прошло, они сыты. Они собьются в стаю, когда снова проголодаются. — Он мрачно рассмеялся. — Теперь настал их черёд стать пищей для других. Многие из них послужат добычей для лесных хищников.
Плут от удивления помотал головой. Он много читал о хрупком равновесии сил в живой природе, о постоянной борьбе за выживание в Дремучих Лесах, о хищниках и их жертвах. Теперь он воочию убедился в этом. Он поражался, как тут всё тесно переплетено. Здесь никто не мог взять верх над другими. Победитель мог проиграть битву, а жертва — превратиться в победителя. И весь этот бурный и сложный процесс шёл бесконечно!
