Дмитрий Емец - Глоток огня

– Сервер хочет влюбиться в бабочку? Это же бред! Сервер – это просто куча микросхем, жесткие диски и вентилятор! – не выдержала Рина.

– Это ты так считаешь. И все так считают. Вот именно поэтому я умею разговаривать с серверами, а вы все нет!

Рина покорно кивнула, признавая его правоту.

– И что вы будете делать с этими акциями? – спросила она.

Завьялов пожал плечами:

– Не думал еще. Отдам детским домам или больницам. Мне они не нужны.

– А обратно «Буглу»?

– Нет, это было бы неспортивно, – отказался Рыцарь.

Глава одиннадцатая

Отец и дочь

С детьми всегда два состояния. Пока ребенок маленький, все ждешь, пока он от тебя отстанет. А когда ребенок взрослый, все ждешь, пока он о тебе вспомнит и пристанет ради чего-нибудь, кроме денег.

Невзрачная машинка остановилась у подземного перехода, ведущего к метро «Китай-город». Печальный Рыцарь припарковался. Вышел. Выпустил Рину.

– На подземке поедем? – спросила Рина.

Завьялов покачал головой. Он выглядел измученным. Все время, пока они толкались по московским пробкам, ему трезвонил влюбленный сервер и требовал бабочку. Они спустились по лестнице и остановились у светлых, плотно подогнанных камней.

– Знаешь, что это? – спросил Рыцарь. – Остатки укреплений Белого города. Когда-то над нами была огромная стена, окружавшая весь центр.

Рина погладила камни. Они были настолько огромные, что с трудом представлялось, как их поднимали до изобретения кранов. И как их вообще привезли в Москву.

– Вообще-то Китай-город – это территория первошныров. Когда-то здесь были наши подземья, – сказала Рина.

Завьялов усмехнулся:

– Сочувствую. Жизнь не терпит пустот. Что забросили шныры, то досталось…

– …ведьмарям, – задиристо подсказала Рина.

– Трем фортам, – поправил Рыцарь.

По переходу прохаживался низколобый мужчина со зверским лицом. В руке у него был огромный букет роз. Рина некоторое время напряженно размышляла, зачем ему букет. Потом разобралась. Все смотрели на букет и не замечали, что в другой руке мужчина держит большой бумажный пакет из гипермаркета, из которого выглядывает обмотанная кожаными полосами ручка топора.

– Свои! – сказал ему Завьялов.

– Свои все дома сидят! – неприветливо ответил звероподобный и, воровато оглядевшись, коснулся одного из камней в трех местах.

Чтобы это проделать, ему пришлось переложить букет в другую руку. При этом одна из роз сместилась, и Рина разглядела внутри букета прикрытый розами деревянный короб магазинного арбалета. Берсерки Тилля такими арбалетами не пользовались.

«Значит, Гай уже здесь!» – подумала она, понимая, что сейчас, быть может, последнее мгновение, когда еще можно убежать.

Камень тяжело провернулся на тайном шарнире. Открылась узкая щель. Первым в щель протиснулся Завьялов, за ним Рина. Едва они сделали несколько шагов, как камень встал на место. На мгновение Рину затопило ужасом. Слепо колотя кулаками, она рванулась назад, ударилась грудью о холодный влажный камень и опомнилась, лишь услышав зовущий ее голос Завьялова. А ведь были люди, которых замуровывали в городских стенах, оставляя умирать. Какой мучительной была их смерть!

– Спокойно! – вполголоса сказала себе Рина. – Мы еще искупаемся в бензине с сигаретой в зубах!

Еще через десяток шагов коридор расширился. Здесь уже не было так темно. Голубоватый свет сочился прямо из камней.

– Держись ко мне поближе! Ступай только туда, куда и я! – посоветовал Печальный Рыцарь.

– А что такое? Ловушки? – спросила Рина с опаской.

– Да, – отозвался Завьялов. – Еще первошныры ставили. Мы теряли здесь слишком много людей.

– Вы?

– Ну больше белдосики и берсерки. Невозможно объяснить берсерку разницу между амазонитом и жадеитом. Или серпентином и хлоритом. А первошныры именно так предупреждали о ловушках. Идешь себе спокойно. Вокруг банальный известняк или сланцы – и вдруг ни с того ни с сего вкрапился лабрадор с триклинной сингонией. Ну, значит, будь начеку!

Рина усмехнулась. Да уж. В каменном деле шныры знают толк, потому что это помогает отыскивать закладки. Тут что-то одно – либо бестолково рой, как трактор, в тех местах, где уже рыли до тебя, либо умей наблюдать и подмечать, где какая порода выходит на поверхность. Кавалерия и Меркурий с закрытыми глазами, лишь на ощупь, узнают и назовут любой камень. И предскажут, какие другие минералы и кристаллы могут оказаться поблизости. И стоит ли вообще здесь искать закладку. Даже старшие и средние шныры неплохо секут в камнях. Лишь младшие, по словам Кавалерии, пребывают пока «в инфантильной дреме головного мозга».

– А вы были в ШНыре? Ныряли? – спросила она у Завьялова.

Печальный Рыцарь остановился. Рина почувствовала, что вопрос ему неприятен.

– Я убил свою пчелу, – сухо ответил он.

– Пчелу нельзя убить. Их и в кипятке варили, и чего только не делали, – сказала Рина.

– Я убил ее недоверием. Она все звала меня, ползала по руке, по щеке, а я все не шел. А однажды стало слишком поздно, и она умерла. Хотя в кипятке я ее не варил. Даже пытался кормить ее медом, – сказал Печальный Рыцарь.

Рина недоуменно моргнула.

– А маршрутка номер H вас разве не… – начала она.

– Да. Разумеется. Но я пробыл там недолго и ушел, – отозвался Завьялов. – Пообещал себе, что приду завтра. Потом – что приду через неделю. Потом – что через месяц. Ну и дальше уже ясно. У многих бросивших шныров пчелы не умирают, а у меня умерла. Наверное, я действительно был способен на многое, но…

Он махнул рукой и дальше шел уже не оборачиваясь. Через пару минут им снова попался берсерк, прятавшийся в вырубленной в стене нише. В вежливом определении Рины это был «сильный психический тип», то есть психопат с топором.

– Пароль! – прорычал он, выступая прямо перед ними.

– Альберт Федорович будет недоволен, – отозвался Печальный Рыцарь, и берсерк, почесав пальцами щетину, которая издавала звук ежиных колючек, неохотно уплелся в нишу.

Рина и ее провожатый проследовали дальше.

– Это что, пароль такой? – прошептала Рина.

– Причем универсальный, – ответил Завьялов.

Вскоре после встречи с берсерком коридор завершился тупиком. Спутник Рины извлек из кармана два матовых стеклышка на цепочках. Одно оставил себе, другое протянул Рине.

– Прыгун? – спросила она, качнув стеклышко за цепочку.

Повелитель серверов с тревогой взглянул на нее. Потом наклонился и шепнул на ухо:

– Чисто дружеский совет! При Гае не щеголяй осведомленностью! Его бесит, что шныры знают о прыгунах. Я вообще не должен был вести тебя здесь, но мы опаздывали.

– Разве встреча не тут? – удивилась Рина.

– Нет, конечно. Однако на «Китай-городе» есть проход, и многие предпочитают им пользоваться.

Рина приложила стеклышко к глазу и увидела дверь, приблизительно и без особого старания начерченную углем.

– Готова? Идем!

Печальный Рыцарь шагнул и исчез. Рина немного выждала и последовала за ним. Каменная стена прорвалась как бумага. Рина, не ожидавшая, что все произойдет так легко, не устояла на ногах, но, едва коснувшись коленом пола, сразу вскочила.

Она находилась в коридорчике обычной московской квартиры. Причем стояла совершенно одна. Ее спутник уже куда-то исчез. Коридорчик был не то чтобы тесный, но захламленный. Пахло птичками, котиками и старой кожей громоздких, благонадежных диванов. На врезанной в стену вешалке, капая слезами уличного дождя, болталось несколько зонтов. Под вешалкой валялись разрозненные пушистые тапочки, а между ними, довольно неожиданная в этой мирной обстановке, стояла прислоненная к стене секира.

Рина, ожидавшая чего-то совсем другого, вертела головой, пытаясь понять, где она.

– Не разувайся! Не разувайся! Проходи прямо в обуви! – издали закричал кто-то, кого Рина пока не видела.

Рина осторожно двинулась на голос. К коридорчику примыкала узкая темная комната, в которой по правую руку угадывался стеклянный шкаф. Рина прошла сквозь нее. При каждом шаге паркет под ногами потрескивал, а в стеклянном шкафу позванивали блюдца. За темной комнаткой оказалась еще одна и еще… И в каждой комнате обязательно таился шкаф, обязательно потрескивал паркет и обязательно вздрагивали блюдца.

Вскоре Рина уже почти бежала. Почему-то эта анфилада ужасно пугала ее, хотя она примерно понимала уже, что это одна и та же комната. Ей даже пришло на ум, что она замурована здесь и теперь так будет всегда. Дурная бесконечность повторяющихся ситуаций. Блюдца, блюдца, комнаты, комнаты. И ШКАФ.

Под конец Рина уже бежала так быстро, что, вырвавшись из очередной зеркальной тьмы со шкафом, оказалась прямо посреди огромного, раздвинутого до безграничности зала. Яркий свет ослепил ее. Она остановилась, невольно прикрыв глаза сгибом руки. Вокруг гудели голоса. Голосов было много, очень много.