Кай Майер - Мерле и каменный лев
Мерле сорвалась с места. Башня Кампанелле находится в противоположном внутреннем углу площади. Ей надо пробежать вдоль кипящей огнем расщелины за спиной адского посланца, парящего над пламенем лицом к дворцу Дожей. Воздух насыщен серным смрадом…
Посланец все еще держал речь, но Мерле его почти не слушала. Предложение князя Геенны огненной на первый взгляд выглядело заманчивым, но стоило лишь посмотреть на это мерзостное чудище, и становилось ясно: заключив с ним союз, венецианцы попадут из огня да в полымя — в самом прямом смысле этого слова. Конечно, может быть, и удалось бы одолеть Империю Фараона и отодвинуть ее от Лагуны. Но еще неизвестно, что за новые хозяева въедут во дворцы города вместо военачальников-сфинксов и каких жертв они от горожан потребуют…
Подбегая к башне Кампанелле, Мерле издалека заметила, что дверь в башню не охраняется. Караульные присоединились к солдатам перед дворцом Дожей. Теперь уже не менее сотни ружей было нацелено на посланца Ада, и с каждой минутой число солдат и гвардистов увеличивалось. Бескрылые гранитные львы яростно скребли когтями по брусчатке, оставляя на ней царапины. Всадники едва удерживали их в узде.
— Каждый житель города даст нам только одну каплю крови, — несся над площадью голос чудовища. — Только одну каплю крови — и наш пакт будет скреплен навеки. Граждане Венеции, одумайтесь! Представьте себе, сколько крови вы прольете по вине Империи? Скольким из вас придется погибнуть при защите Лагуны? Сколько вас умрет потом, когда Фараон установит здесь власть?
Маленький мальчик лет семи вдруг вырвался из рук оторопевшей матери и кубарем понесся мимо солдат прямо к посланцу Ада.
— Королева Флюирия нас защитит! — крикнул он, задрав кверху голову. — Нам не нужна твоя помощь!
Мать в ужасе бросилась за ним, но люди ее удержали. Она вырывалась, отбивалась от них, но ничего не могла поделать. Только хрипло повторяла имя своего сына.
Мальчик снова упрямо поднял голову к чудовищу.
— Королева Флюирия никогда нас не бросит! — Потом преспокойно повернулся и побежал назад, не страшась адского гнева.
При словах мальчика Мерле почувствовала, как у нее защемило в груди. И тут же сообразила, что это не у нее болит душа. Это боль Королевы Флюирии, ее отчаяние, ее муки совести.
— Они верят в меня, — произнесла Королева подавленно. — Они все верят в меня, а я не оправдала их надежд.
— Они же не знают, что случилось с тобой.
— Скоро узнают. Как только военные галеры Фараона встанут на якорь в Лагуне, а солнечные лодки будут поливать их огнем с неба. — Она помолчала и добавила: — Им надо принять предложение посланца Ада.
У Мерле от ужаса чуть ноги не подкосились. Всего-то в двадцати шагах от башни.
— Что? — выдохнула она. — Ты серьезно?
— Нам дается возможность спастись.
— Но ведь это — Ад! Мы же не знаем, как там живется! — И быстро продолжала: — Правда, одних рассказов профессора Барбриджа хватит, чтобы… ну да, чтобы послать их всех к дьяволу!
— Дается возможность спастись, — повторила Королева Флюирия. Голос звучал уныло и печально. Видно, слова мальчика поразили ее в самое сердце.
— Договор с дьяволом — совсем не спасение, — возразила Мерле, тяжело переводя дыхание. Очень трудно бежать и в то же самое время спорить. — Во всех старых преданиях говорится, что всякий, кто на такое пойдет, погибнет. Всякий и каждый!
— Да, Мерле, в преданиях говорится, но встречала ли ты кого-нибудь, кто своими глазами видел то, о чем слышал?
Мерле оглянулась через плечо на адское чудище.
— Да ты сама посмотри на этого… Не верю я в книжную премудрость, что о людях надо судить не по наружности! А он к тому же не человек!
— Я тоже.
Мерле спотыкаясь добежала до двери в башню Кампанелле. Дверь была открыта.
— Слушай, — забормотала она. — Я совсем не хотела тебя обидеть. Но ведь Ад… — Она перевела дух и затрясла головой. — Наверное, и вправду надо быть человеком, чтобы это понять.
Она толкнула дверь и вошла в башню.
* * *Серафин, притаившийся за цветочной кадкой, не заметил Мерле, хотя она пробежала почти рядом. Его глаза были прикованы к посланцу Ада, а также к мельтешившим вокруг чудовища солдатам и гвардистам, число которых все возрастало.
Часть площади перед собором Сан-Марко тоже заполнялась народом. Люди стекались сюда со всех сторон поглядеть, что же, собственно говоря, происходит. До многих долетела молва о пришествии посланца Ада, и всем хотелось убедиться в достоверности слухов. Теперь народ видел его своими глазами.
Серафин боролся с желанием поскорее убраться отсюда. Только по счастливой случайности ему удалось избежать тюрьмы, и с каждой минутой опасность возрастала — его могли найти, узнать и бросить в подземелье. Глупо, очень глупо сидеть на корточках за цветочной кадкой, когда за тобой охотятся гвардисты!
Но у военных в те минуты были иные заботы, да и Серафин почти забыл о грозящей ему опасности. Ему очень хотелось увидеть, чем дело кончится, и услышать все, что скажет посланец Ада.
Тем более что тут вдруг появились новые действующие лица: из дворца Дожей вышли трое мужей, трое правителей в роскошных мантиях. В пурпурной, в ярко-красной и в золотой. Правитель в золотой одежде поспешил к начальнику Гвардии и стал ему взволнованно что-то нашептывать.
Гигантское пламя поднялось еще выше, огненные языки окружали посланца Ада и озаряли его студенистое лицо, искаженное жуткой ухмылкой.
— Одна капля крови! — взывал он. — Подумайте, граждане Венеции! Всего только капля крови!
* * *Мерле поспешно взбиралась вверх по лестнице, пыхтя и отдуваясь. Сердце колотилось как сумасшедшее, будто хотело выпрыгнуть из груди. Давно ей не приходилось так выбиваться из сил.
— Что ты знаешь о Проклятом Предателе? — спросила Королева Флюирия.
— Только то, что все. Ничего другого не знаю.
— В действительности он не был предателем. Люди не знают правды.
Мерле было трудно не только отвечать, но даже слушать.
— Я тебе расскажу о том, что случилось на самом деле. О том, как Фермитракс стал Проклятым Предателем, — продолжала Королева Флюирия. — Но сначала тебе надо знать, кто он таков.
— Ну… и кто… он? — проговорила Мерле, одолевая ступеньку за ступенькой.
— Фермитракс — это лев. Один из самых древних.
— Он… лев?
— Летучий и говорящий лев… — Королева Флюирия запнулась. — По крайней мере, он был таким, когда я его видела в последний раз.
Мерле от удивления остановилась на ступеньке. Даже в боку закололо.
— Но… ведь львы не говорят!
— Да, те, которых ты знаешь. Но раньше, очень давно, за много лет до оживления мумии Фараона и до Войны мумий, львы могли говорить. Они летали выше и быстрее, чем морские орлы, а их песни были лучше песен людей и русалок.
— Что же стряслось? — Мерле снова пошла вверх ступенька за ступенькой, но уже едва передвигая ноги. Она совсем выдохлась, да и тяжелое мокрое платье не облегчало подъем. Хотя ей было жарко, ее била нервная дрожь.
— Каменные львы и венецианцы издавна были союзниками. Никто не знает, как львы попали в Венецию. Может быть, они явились с самого края света? Или их сотворил один из венецианских алхимиков? Это не имеет значения. Львы сражались на стороне Венеции во многих войнах, сопровождали их корабли на опасном торговом пути вдоль берегов Африки и защищали город ценой собственной жизни. В знак благодарности венецианцы поместили их изображение на свои гербы и флаги и подарили им один из островов Лагуны.
— Если львы были так сильны и могущественны, почему они не построили себе город? — Мерле едва слышала свой собственный шепот, так она устала и обессилела.
— Потому что они доверяли жителям Венеции и были очень верны своему союзническому долгу. Доверие было свойственно их характеру. Они не могли жить иначе. Тела их были из камня, крылья — быстры, песни — прекрасны, но никто не видел, чтобы хоть один лев построил себе дом. Они привыкли жить среди людей, любили надежную крышу над головой и городские удобства. Именно это, я думаю, и было главной причиной их трагедии.
Мерле на ходу взглянула в маленькое оконце, выходившее на площадь. И очень испугалась, увидев, что солдат и гвардистов за последние несколько минут значительно прибыло. По-видимому, правители распорядились стянуть на площадь всех, кто стоял под ружьем, — от ночных стражников до высокопоставленных начальников. Их собралось, наверное, несколько сотен. Одни воинственно махали мечами, другие брали на прицел посланца Ада.
— Беги дальше! Не задерживайся!
Вздохнув, Мерле потащилась дальше, вверх по ступеням, а Королева продолжала свой рассказ.
— Дело не могло кончиться добром. Люди не так созданы, чтобы мирно с кем-либо уживаться. Случилось то, что должно было случиться. Все началось с боязни. Со страха перед силой львов, перед их мощными крыльями, их клыками и страшными когтями. От поколения к поколению люди забывали о том, как много сделали львы для них и что Венеция лишь благодаря львам заняла главенствующее положение в Средиземноморье. Страх породил ненависть, а из ненависти родилось желание полностью подчинить себе львов, ибо отказаться от них люди не хотели и не могли. Под предлогом того, что в благодарность львам устраивается торжество, им всем предложили собраться на их острове. Кораблями свозились туда разделанные туши быков и свиней. Мясники получили приказ доставить на праздник все мясо, имевшееся на бойнях. Вино было поставлено из лучших итальянских виноделен, а вода — из альпийских источников. Два дня и две ночи весело пировали львы на своем острове, а потом стало действовать снотворное, которым коварные венецианцы начинили мясо и отравили вино и воду. На третий день в Лагуне не осталось ни одного льва, который мог бы держаться на ногах. Все погрузились в глубокий сон. А мясники опять принялись за дело и отняли у львов крылья!
