Екатерина Корнюхина - Юлза и кровожадный Мур
И этот момент настал. Противники разошлись в стороны, примериваясь к следующему броску.
Юлза, не раздумывая, метнула меч, словно копье.
Пронзив сумрак, царивший в зале, сверкающее лезвие достигло Тимана и проткнуло его грудь. Тимана отбросило к стене, но он, еще не понимая, что произошло, попытался подняться.
Юлза видела, как от меча по всему уродливому телу Тимана расходятся странные светлые волны.
Кровожадный Мур замер, изумленно глядя на пробитого мечом врага. Затем он повернул голову и увидел Юлзу. Зверь поглядел на нее, затем, издав какой-то странный звук, прихрамывай, подошел ближе к Тиману.
Тот еще был жив. Светлые волны от меча продолжали пробегать по его телу, и к Тиману постепенно возвращался человеческий облик. Рот его кривился, как будто он пытался что-то сказать, веки медленно опускались на глаза.
Юлза сделала несколько шагов вперед и встала рядом с Кровожадным Муром, положив ему руку на шею.
Тиман тускло и неподвижно смотрел на них.
— По-моему, это конец, — пробормотала Юлза. — Круг замкнулся, мы использовали меч по назначению. Он готовил меч для тебя, а сам умирает от него?
Лицо Тимана при этих словах начало дергаться сильнее. Из перекошенного рта, оскалившегося желтыми клыками, донеслось сначала бульканье, потом послышались слова:
— Сейчас узнаешь…
Юлза лишь недоуменно повела плечами и вдруг почувствовала, как под ее рукой дрожит шея Кровожадного Мура. Посмотрев на своего боевого друга, девочка заметила, что его всего колотит крупная дрожь.
— Ты устал, — ласково сказала она и провела рукой по грязной шкуре зверя. — Ничего, теперь мы сможем отдыхать столько, сколько нам захочется.
Тиман продолжал издавать невнятные звуки. Глянув на него, Юлза поежилась:
— Он мучается. Наверное, это стоит прекратить?
Кровожадный Мур кивнул с явным согласием. Юлза протянула было руку, чтобы вытащить меч из груди Тимана, но тот, широко открыв глаза, взглянул на нее совершенно осмысленно и с трудом произнес:
— Я сейчас… умру… Но… у меня… есть для тебя… ма-маленький подарок.
Кровожадный Мур, взревев, со всей силы ударил лапой в стену над головой Тимана. Образовалась дыра, от которой побежали в разные стороны увеличивающиеся трещины. Под весом Тимана стена начала рушиться. А он, все больше отклоняясь назад, с кривящимся, жутким лицом все еще пытался что-то сказать.
Огромный зверь снова ударил лапой по стене.
Тиман медленно, словно нехотя, вываливался наружу.
Юлзе было муторно и противно, она не могла смотреть на него, поэтому сделала шаг, чтобы отойти в сторону.
Но тут снаружи, из дыры, в которую уже полностью сполз Тиман, влетел маленький зеленый огонек. Решив, что он опасен, Юлза вытянула перед ним руку, но огонек ловко обогнул ее и упал на спину Кровожадного Мура.
В этот миг Тиман скользнул в пропасть со словами:
— Познакомься с моим сыном…
Ничего не понимая, Юлза тупо наблюдала за Кровожадным Муром, который вдруг начал корчиться и прыгать, пытаясь сбросить с себя зеленый огонек.
Ему это не удалось. Мигнув в последний раз, огонек погас.
В тот же миг с Кровожадным Муром произошло что-то непонятное.
Какая-то сила подбросила его вверх, затем сжала и швырнула о стену.
Зверь неуклюже перебирал лапами, беспомощно махал хвостом и, щелкая зубами, издавал невнятные звуки.
Вдруг все помещение озарилось ярким зеленым светом.
Юлза увидела, что Кровожадный Мур, перестав двигаться, сидит на полу, как-то неестественно скорчившись.
Затем свет померк на несколько мгновений а когда вспыхнул снова, огромного зверя в зале уже не было.
Вместо него в нескольких шагах от Юлзы стоял высокий юноша в белой рубашке и черных брюках. Густые черные волосы покрывали его плечи. Столь же черные широкие брови сходились на переносице а в глазах поблескивали крошечные зеленые искорки казавшиеся отражениями того огонька, который совершил удивительное превращение.
Юноша медленно поднял руки, осмотрел их и провел ладонями по лицу.
Затем он поднял голову, и его глаза остановились на Юлзе.
Глава девятая
Они встретились глазами.
Никогда ранее ей не доводилось испытывать ничего похожего на чувство, которое охватило ее в тот момент. Скорее, это было даже не чувство, а полное его отсутствие. Юлзе показалось, что от нее осталась только оболочка, а внутри — пустота.
И тут юноша зашевелился.
— Ю-у-лза-а, — протянул он с видимым усилием.
Он двинулся, неуверенно сделал шаг, другой и подошел к девочке.
Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в лицо, ибо сын Тимана оказался очень высок.
— Юлза, — более уверенно повторил он и, протянув руку, тронул ее за плечо.
Она отшатнулась, но пальцы юноши сжали ее плечо.
— Ты куда? Мы же должны поздороваться и на конец-то поговорить?
От звука его голоса пустота внутри Юлзы исчезла, и мир вокруг нее стал снова привычным и понятным.
— Так, значит, ты — его сын, — проговорила она. — Теперь мне понятно, почему он так стремился тебя уничтожить. И как же тебя зовут?
Юноша махнул рукой:
— Да какая разница, как меня звали раньше. Ты ведь назвала меня Муром, и мне это понравилось.
— Мур. Хорошо… — сказала девочка, припоминая все свои беседы с ним.
Ей казалось теперь невероятным, что именно сына Тимана она кормила конфетами с ладони и с ним спасалась от демонов. Вместе они сражались с Острозубом и поджигали лес вокруг жилища его злодея отца.
Пока она так размышляла, Мур широко улыбнулся и спросил:
— Ну, привыкла?
— Не совсем, — честно призналась Юлза. — Мне кажется, что наша встреча была…
— Да, — прервал ее юноша. — Это была самая невероятная случайность. Пожалуй, мне стоит — правда, запоздало — поблагодарить тебя. У меня тогда невероятно болела спина. И когда я увидел тебя на скале, то решил, что у меня начались видения. Я не мог даже вообразить, что ты рискнешь ко мне приблизиться.
— Ты так орал, так жаловался, что мне сразу стало ясно, что тебе очень больно.
— Ничего я и не жаловался, — обидчиво заявил Мур.
— Ну конечно! — насмешливо кивнула Юлза. — Ты радовался. И от радости крушил скалы.
— Ничего подобного… — Он сердито поджал губы и, нахмурившись, некоторое время смотрел на Юлзу.
Потом, вздохнув, Мур произнес:
— Наверное, нам не стоит сейчас ссориться. Мне до сих пор не верится, что я снова стал человеком. Мне ведь даже неудобно стоять на двух ногах. Ха! Сегодня — хороший день, хотя…
— Ты жалеешь о том, что случилось с твоим… с Тиманом?
— Не знаю. Все эти годы, что я провел в шкуре зверя, которого все старались убить, чувство жалости как-то притупилось. К тому же я частенько вспоминал, что он сделал с моей матерью… впрочем, это было давно. Я тогда попытался заступиться за нее и пообещал отомстить Тиману. Вот он и превратил меня в зверя.
— Это на него похоже, — кивнула Юлза. — Он постарался, чтобы всем очень хотелось тебя убить. А он остался бы ни причем…
— Знаешь, — задумчиво произнес юноша, — мне очень жаль, что ты с ним связалась. Твои сестры совершенно не стоят твоей заботы.
— Да? А когда ты успел их хорошо изучить? — недовольно спросила Юлза.
— Ну, хватит. Мне достаточно было посмотреть на Мониссу, чтобы уяснить, что они все из себя представляют. Я не понимаю одного: почему ты слушаешь то, что они тебе говорят? Почему ты им веришь?
— Почему? Да потому, что все говорят одно и то же.
— Все говорят! — воскликнул Мур. — Твои злобные сестры? Неужели ты не понимаешь, что они просто ненавидят тебя и получают удовольствие, говоря о тебе гадости. А ты все это принимаешь близко к сердцу. Ты кинулась защищать этих дурочек от Тимана — и это после всего, что они сделали!
Юлза начала злиться. Подобных нотаций она не терпела.
— Послушай-ка, — сказала она, отодвигаясь от Мура и сбрасывая с плеча его руку, — я поступила так, как считала нужным. Они еще слишком малы и не понимали, что делают, когда приходили сюда, к твоему отцу. Я — самая старшая, и я обязана была их защитить.
— Они тебе никто. Они — просто дочери второй жены твоего отца.
— Я сама разберусь, кто они мне! — запальчиво воскликнула Юлза. — После смерти бабушки у меня никого, кроме них, не осталось.
— Да брось. — Мур поморщился. — Они — неблагодарные дрянные девчонки. Поверь, они были бы только рады, если бы ты сегодня погибла!
— Не смей о них так говорить, — процедила Юлза сквозь зубы.
— Да? А мне казалось, что я имею право кое-что тебе сказать.
— Во всяком случае, только не это. Я не терплю, когда мне указывают, что надо делать, а что — нет. И никому не позволю плохо отзываться о моих сестрах. И знаешь, мне гораздо больше нравилось, когда ты мог только кивать.
