Анатолий Гладилин - Секрет Жени Сидорова
— Как же ты в квартиру попал?
— Это легче легкого, — отвечает пионер. — В нашем классе у всех Алкины ключи есть, она их каждый день теряет. Присаживайтесь, пожалуйста. Чаю выпьете?
— С удовольствием, — говорю, — только давай сначала познакомимся.
И называю себя. Мальчик зажигает газ, ставит чайник, по-хозяйски достает из шкафа стаканы, ложки, сахарницу.
— Меня, — говорит, — зовут Женя Сидоров. А вы действительно писатель?
— Стар я, — говорю, — шуточки шутить. Не в пример твоей подружке, которая в гости позвала, а сама в кино отправилась.
— Да я на неё не в обиде, — вздохнул Женя Сидоров. — Она и вправду забыла о контрольной. Память-то девичья, короткая. Да что говорить! Мы с ней зимой однажды в средние века попали, а через неделю она меня спрашивает: «Женька, какой мы фильм смотрели про Каноссу, Римского папу и германского императора?» Все у неё в голове перепуталось, сплошное кино.
— Постой, — говорю, — парень, чего-то я не понимаю, вы на самом деле не в кино, а в театр ходили?
— Хорош театр! — насупился Женя. — Да я же говорю, мы попали в средние века, в настоящую Историю. С графиней Тосканской за одним столом сидели, вот как сейчас с вами.
— Любопытно, — говорю я. — Может, расскажешь поподробнее? Я все-таки писатель, для меня такие приключения — сущий клад.
Женя окинул меня оценивающим взглядом.
— Пожалуйста. Я давно намеревался с кем-нибудь поделиться своими приключениями, да не с кем. Дома не поверят, в классе засмеют…
— А я, — говорю, — поверю. Давай выкладывай. Жду с нетерпением. По собственному опыту знаю — в жизни все бывает.
Женя глянул на часы, выключил газ, разлил чай.
— Ладно. Две серии, да ещё индийского фильма, часа три займут, не меньше, успею.
И Женя рассказал мне эту удивительную историю.
…Чай остыл, а я к нему и не притронулся, настолько меня захватили Женины путешествия. Естественно, я начал расспрашивать мальчика с пристрастием. Выпытывал у него разные подробности (то есть то, что у нас, у писателей, называется деталями), и вскоре мне стало совершенно ясно, что парень говорит абсолютную правду. Фантазия? Я сам люблю фантазировать, но ведь такое даже не приснится.
— Женя, — осторожно поинтересовался я, — ну а какой ты лично для себя сделал вывод после всех этих приключений?
— Надо учиться и учиться! — убежденно ответил мальчик. — Овладевать знаниями и читать побольше художественной литературы! Я был очень самонадеянным, думал, история проще пареной репы; запоминай только даты и факты — и во всем прекрасно разберешься. Нет, только добросовестные ученые и настоящие писатели могут правильно понять прошлое.
— А твои родственники, что тебе говорили? Я имею в виду дядю Васю и дядю Жору.
— На даче мы каждый вечер обсуждали мои путешествия. Жаль, что каникулы так быстро кончились. Хорошее было время!
Женя помолчал и добавил:
— В общем, мы каждый эпизод рассматривали со всех сторон и пришли к выводу, что в истории всё закономерно и обоснованно. Нет никакого фатализма. Просто все было так, как должно было быть по логике развития человеческого общества. Но людям надо изучать ошибки прошлого, чтобы не повторить их в будущем.
«Да, — подумал я, — пребывание на даче явно пошло мальчику на пользу. Однако в его рассказе есть некоторая неувязка…»
— Женя, а как объяснить сходство дяди Васи с Цезарем, дяди Жоры с Помпеем, Максима Емельяныча с Наполеоном? Насколько я помню, даже боярыня Морозова показалась тебе вылитой Раисой Яковлевной? И портрет Ирины, то есть Марины Мнишек? И эти легионеры, Квитанций и Полотенций?
— Тут как раз все просто, — небрежно заметил Женя. — Мои дяди мне доказали, что в истории по теории вероятности обязательно должны встречаться люди, внешностью и характером похожие на наших современников. Ведь люди живут на земле уже тысячи лет.
— Послушай, Женька, — оживился я, — ты, случайно, не встречал там человека, похожего на меня?
Женя внимательно на меня глянул:
— Пожалуй, нет.
— Женька, — как бы, между прочим, спросил я, — а нельзя ли и мне побывать на этой даче?
— Пожалуйста. — Мальчик пожал плечами и продиктовал мне адрес. — Правда, Максим Емельяныч в Ленинград уехал, его пригласили преподавать в Политехническом институте, но дядя Вася и дядя Жора по-прежнему на месте.
«Может, ключ ко всей этой истории прост, — подумал я, — дядя Жора и дядя Вася изобрели новый объемный кинематограф, результаты своего открытия пока не обработали, на Женьке экспериментировали. Кое-что ещё не доведено до конца…»
— Женька, а в погреб ты больше не спускался? И по этому необычному телевизору никаких картин не смотрел?
— Нет, — ответил мальчик. — Погреб закрыли на ремонт… а телевизор — что телевизор? Я и не помню, как он точно выглядит. Впрочем, мы ведь заранее условились, что вы не сомневаетесь в правдивости моего рассказа…
«Ну, — подумал я, — тут парень темнит. Вероятно, дал слово никому про телевизор не рассказывать. Что ж, верность слову — дело святое. И ведь совершенно правильно рассуждает: или я ему верю, или незачем огород городить».
Глянул я на часы.
— Женя, кажется, пора бы уж и Алле возвращаться?
— Нет, — говорит, — не пора. Не было еще случая, чтобы Алла не опоздала. Так что у нас есть пока время для беседы. Кстати, Алла мне рассказывала, что происходило на даче и в городе в моё отсутствие.
Я и это выслушал.
— Хорошо, — говорю, — но почему именно тебе твои дяди открыли свой секрет?
— Дядя Жора мне признался, — потупился Женя, — что нынешняя молодежь увлекается фигурным катанием, хоккеем, математикой… Интерес к истории падает, а я, мол, исключение из правил, и надо растить достойную смену… Я давно решил: после школы поступлю на исторический факультет.
Входная дверь распахнулась, в квартиру ворвалась девочка, грохнула портфелем об пол, швырнула, берет на стол, одну туфлю оставила в передней, другую закинула под тахту и с ходу затараторила:
— Ой, Женька, извини, я совсем забыла, а разве у нас завтра контрольная? Здравствуйте! Такой фильм был мировецкий: шпион прыгает на парашюте, а пионер Ваня — за ним на лошади, а ему наперерез бросается мушкетер, но их опережает раджа, который девушку украл… Ой, кажется, я все перепутала… Про мушкетеров я смотрела вчера…
Я понял, что это пришла Алла. И еще я понял, что напрасно Женя недооценивает роль женщины в истории. По тому, как он покраснел и смутился при появлении девочки, можно предположить, что в недалеком будущем ему будет трудно уделять всё время учебе и науке.
Я тихо удалился, чтобы не мешать детям.
Итак, передо мной раскрылось обширное поле деятельности. С чего начать? Пойти в школу, познакомиться с этими преподавательницами, о которых говорил Женя? Но Ирина Алексеевна обязательно затеет спор о стихах, а я не силён в современной поэзии. И что я могу у неё спросить: почему она так похожа на Марину Мнишек? Нелепый вопрос. С Раисой Яковлевной на первый взгляд проще. Можно пригласить её в Третьяковскую галерею и подвести к «Боярыне Морозовой»… В моей памяти всплыла картина Сурикова, гневное, волевое лицо раскольницы…
В сущности, что я хочу узнать? Существует ли таинственный погреб на даче Жениных родственников? Или, может быть, они изобрели фантастический кинематограф? Маловероятно, но надо проверить.
И я поехал на дачу.
* * *Перед дощатым дачным забором на вытоптанной полянке, покрытой реденькой зелено-бурой травкой, стоял старый, до боли знакомый, самого первого выпуска «Запорожец» на трёх колесах, а четвёртое колесо было поддомкрачено. Из-под «Запорожца» торчали две ноги в заплатанных фирменных джинсах и спортивных кедах английского образца на толстой узорной подошве. Вокруг «Запорожца», играя, носились два кота. Кто из них был Васька, кто Георгий, я разобрать не мог. Зато ноги явно принадлежали дяде Васе.
Я подошел к машине, закурил.
— Здорово, хозяин, — сказал я как можно приветливее. — Ещё бегает развалина?
— Не моя машина. Знакомый клиент мучается, — ответили из-под «Запорожца». — В карданах болты на двенадцать, скорости не выдерживают, откручиваются. У новых моделей болты на четырнадцать, держат. А с этими — одна морока.
«Для древнего римлянина он неплохо разбирается в технике», — подумал я, а вслух сказал:
— Есть такой анекдот: едет «Запорожец» по шоссе и подпрыгивает. Милиционер его останавливает…
— Анекдотец-то с бородой, — ответил дядя Вася, вылезая из-под машины и вытирая руки промасленной тряпкой.
Я помнил портрет Юлия Цезаря по учебникам: римский профиль, бритая голова. А тут на меня смотрел длинноволосый, по теперешней моде, человек с небольшими баками и усами. Не поймешь: есть ли сходство с Цезарем или нет?
