Питер Леранжис - Семь чудес и проклятие царя богов
– Джек! – позвала она, замахав рукой. – Познакомься, это профессор Гролш, Самый Интересный Человек на всем острове. У него тринадцать степеней доктора философии…
– Финес Гролш, – представился старик, протягивая мне костлявую руку. – И у меня только две степени доктора философии, плюс степень магистра гуманитарных наук, степень доктора медицины, юридических наук и магистерская делового администрирования – Оксфорда, Кембриджа и Йельского университета.
– Э-э, Джек Маккинли, средняя школа имени Мортимера П. Риза, – пискнул я.
– Касс Уильямс, просто голодный, – подхватил Касс, на секунду подняв голову. – Что не съедите – отдавайте мне.
– Мы обсуждали метеорологическую гипотезу, – сообщил профессор Гролш.
– Кого? – не понял я.
Эли бросила на меня многозначительный взгляд.
– Ну знаешь, мы строили предположения, что будет, если, к примеру, целый континент вдруг возьмет и поднимется с океанского дна…
– Гро-о-олш! – раздался окрик.
Я обернулся на голос. За длинным столом сразу у стены сидели Димитриос, Йоргос, парень по прозвищу Циклоп и еще несколько мужчин с кислыми минами и в черных сутанах. Если бы взглядом можно было убивать, профессор Гролш бы уже пал замертво.
И так бледная кожа Гролша посерела.
– Рад был с вами познакомиться, – торопливо произнес он и поспешил назад к своему стулу. – Боюсь, моя овсянка стынет.
Эли наклонилась ко мне.
– Видел их реакцию? Они знают, о чем мы говорили. Гролш не зря сбежал. Они знают. О той катастрофе, что собираются вызвать. Но им плевать. Что значат несколько миллионов жизней, когда на кону стоит мировое господство?
Краем глаза я видел, как брат Циклоп топочет в нашу сторону. По дороге он едва не врезался в Касса, несущего полную тарелку маффинов, бекона и пончиков.
– Извините. Могу поделиться, если хотите, – сказал Касс, опуская поднос на наш столик.
– Не сможешь, – отозвался брат Циклоп. – Вас всех ждут.
– Постойте… я… эй! – вскрикнул Касс, когда Циклоп потащил его к выходу.
Мы с Эли пошли следом. Дверной проем был блокирован группой из примерно десяти массаринов, беседующих с кем-то, стоящим в центре.
– Пожалуйста, дайте пройти, – прорычал Циклоп.
Массарины посторонились, и в столовую зашла Номер Первый. На ней было что-то вроде платья из многослойной очень тонкой синей ткани с золотой каймой. Она протянула к нам руку, и в лучах утреннего солнца заиграли крошечные драгоценные камни. Ни Эли, ни Касс не ответили на рукопожатие, как и я.
– Ребят, это Номер Первый.
Эли с вызовом посмотрела на нее.
– У вас есть настоящее имя?
Номер Первый со смехом опустила руку.
– Рада, что ты спросила. Да, моя дорогая, меня зовут Алия. Идемте за мной. Нам многое предстоит обсудить.
Массарины разошлись, а Номер Первый развернулась к выходу.
– Вам с Номером Первым, – буркнул Циклоп.
– И тебе хорошего дня, – отозвался Касс.
Номер Первый повела нас по лагерю. Слева и справа люди замирали и в благоговении поворачивали к ней головы. У меня возникло подозрение, что она редко показывалась на публике. По пути она указывала на текущие строительные работы и комментировала резким торопливым тоном:
– В отличие от застрявших в колониальной эпохе глупцов из Караи мы оборудуем тут все наисовременнейшей аппаратурой, на несколько лет превосходящей ее аналоги во всем остальном мире. Как Джек уже мог убедиться, мы можем похвастаться всеобъемлющей системой безопасности, и – поверьте мне – он видел еще далеко не все.
Она бросила на меня проницательный взгляд, и я невольно вспомнил наш разговор в общежитии. Что, если она нас слышала?
Спокойно. Она пытается сбить тебя с толку.
Мы направлялись к длинному кирпичному зданию, где когда-то располагался Командный центр Института Караи. Позади него в воздухе стояли клубы дыма. До моего слуха донеслись веселые крики и смех. Но эти голоса не принадлежали головорезам Масса.
Это были детские голоса.
– Что за… – ахнула Эли. – Вы что, и своих детей сюда привезли?
– Ну здорово, – прошептал Касс. – Мы станем няньками в яслях «Масса».
Дойдя до задней стены здания, Номер Первый обернулась.
– Уверена, вы захотите увидеть, как мы готовимся к наступлению светлого будущего.
За зданием, невидимое со стороны лагеря, простиралось ровное поле с редкими пятнами травы, не меньше пятидесяти ярдов в ширину и огороженное от джунглей старым амбаром. На поле играли пятнадцать или около того детей, поделенные на группы разноцветными футболками. Самый старший выглядел лет на десять, самый младший – на семь. Кто-то упражнялся в прыжках и стоянии на голове. Одна девочка, размером с пожарный гидрант, проскакала мимо нас, крутя сальто назад. Другая управляла роботом, сделанным из чучела обезьяны, заставляя его ходить кругами. Двое ребят, передвигаясь с умопомрачительной скоростью, с помощью одних лишь рук взбирались на высоченное дерево.
– Это не дети, это мутанты какие-то, – пробормотала себе под нос Эли.
Номер Первый посмотрела по сторонам.
– Их учитель должен быть где-то здесь…
Мое же внимание привлек шум с края поля. Трое детей с помощью палок и плаща, точно матадоры, дразнили через дырку в шестифутовой металлической изгороди свинью.
Подойдя ближе, я понял, что то была не свинья.
– Это что… вромаски? – ужаснулся я.
Лицо Номера Первого напряглось.
– Они отключили ток. Дети… Дети! Где ваш тренер?
Мы с ней бросились к ним, но дети не обратили на ее крики никакого внимания. Один из них ткнул вромаски палкой, и шерсть на загривке чудовища встала дыбом. Оно в ярости закрутилось на месте, брызжа слюной и хлеща себя по щекам длинным носом-хоботом. Его взгляд остановился на обидчице, темнокожей кудрявой девочке. Та высунула язык и начала пританцовывать.
– Эй, свинка, я здесь!
– Она сумасшедшая, – определил Касс. – Ее же убьют!
Вромаски присел на длинные лапы и, запрыгнув на изгородь, начал ловко взбираться по металлической сетке. Не отрывая взгляда от продолжающей дразнить его девочки, чудовище перевесилось через край и раскрыло пасть, показав острые как ножи зубы.
Облизнувшись, вромаски прыгнул на свою жертву.
– Берегись! – Я на всей скорости ринулся к девочке и сбил ее с ног.
Над головой раздался страшный рев, что-то среднее между львиным рыком и воем сломанного пылесоса. Чудовище с грохотом приземлилось за нами. Я с трудом поднялся. Вромаски развернулся и прыгнул вновь. Клочки длинной шерсти, торчащие из его ушей, отбросило назад встречным воздухом, а по обеим сторонам пасти протянулись нити слюны.
– Не-е-ет…
Прежде чем я успел пошевелиться, его живот врезался мне в лицо.
Глава 30
Азиолэ
Я рухнул на землю и забился, пытаясь высвободить нос, но вонь от чудовища забила мне ноздри.
Все мои попытки выбраться из-под покрытой коркой засохшей грязи туши были тщетны. Все равно что приподнять вагон метро. Чудовище впилось когтями в землю по обе стороны от меня и, зарычав, задрало переднюю лапу, словно ястреб, готовый разорвать добычу.
Упершись когтями в живот вромаски, я перевернулся на правый бок и вонзил зубы в другую лапу. Чудовище отдернуло ее в сторону, выдрав когтями небольшой клок волос с моей головы.
Я почувствовал вкус крови. Во рту горело, и я подумал, что мой язык иссохнет и съежится. Место, откуда чудовище выдрало мне волосы, болело так, словно меня полоснули ножом. Вдруг вромаски как безумный запрыгал и закрутился вокруг меня, топая по земле и издавая странные звуки, что-то между визгом и ревом.
Я поспешил отползти от брызжущего слюной чудовища. Его успели окружить – дети тыкали ему в бока острыми палками, а кудрявая девочка накинула ему на шею лассо. Касс, Эли и Номер Первый подбежали и за ошейник начали оттаскивать вромаски назад к его загону.
– Тренер! – со злостью крикнула Номер Первый.
Краем глаза я заметил пару мускулистых ног, бегущих со стороны амбара. Кто-то наскочил на вромаски, ударив того в бок. Чудовище повалилось на спину и задергало лапами в воздухе.
– Опрокидывание вромаски – моя любимейшая забава, – произнес знакомый голос. – Подожди, когда он пукнет. Это самое смешное.
Я тяжело встал и повернулся к своему спасителю. Эту взъерошенную шевелюру длиной до плеч не узнать было невозможно. Не говоря уже о самих плечах, широченных, как у буйвола. По сравнению с тем, каким я его помнил, его кожа успела загореть, а волосы заметно посветлели. На футболке и шортах была символика Масса, а с черного кожаного пояса свисал целый арсенал оружия и инструментов.
Он выглядел поразительно сильным, чего и следовало ожидать от Избранного, отличающегося талантом к спорту.
Нижняя челюсть Эли тряслась, словно мышцы, на которых она крепилась, вышли из-под контроля.
– Мар-ко! Мар-ко! Мар-ко! Мар-ко! – принялись скандировать дети.
