Владислав Крапивин - Гваделорка
«Дредноут» вышел в кильватер плоту и пустился в погоню. На тихой воде легонький плот, конечно, сразу ушел бы от тяжеловесной, почти квадратной посудины. Однако здесь главная скорость была от течения, а воде все равно, какую тяжесть она несет. Нажимать на палки — весла и вообще проявлять излишнюю резвость на вертких бревнах было рискованно. А «дредноут» отличался изрядной остойчивостью, и его команда размахивала самодельными гребками и жердями изо всех сил. Расстояние было метров десять.
— Лучше отдавайте наши бревна по — хорошему! — снова закричал атаман. — Тогда немного напинаем и отпустим!
— С чего это они ваши?! — с остатками отваги откликнулся Костик.
— А потому что вы их стырили на берегу.
Обвинение было липовое. Как «ихние» бревна могли оказаться выше по течению, так далеко от хозяев?
— Врать — то — не изюмом какать, — изящно разъяснил в ответ Ремка. Он мог бы, конечно, сказать не «какать», а… Но все же люди на «дредноуте» не казались окончательной шпаной и настоящей войны пока не было. Так, полуигра. Если и поймают, лупить, наверно, не станут. Разве что измажут глиной да покормят репьями…
Еще один из пиратов — стриженый и большеухий — крикнул, вытянув шею:
— Лучше сдавайся, Шадрик! Все равно не уйдешь! Это тебе не дедушкин пароход!
«Что за пароход?» — мелькнуло у Костика. Он собрался даже спросить Ремку, хотя и не до того было. Но Ремка быстро сказал:
— Кот, слушайся теперь меня, я знаю протоку. Вон там, за желтыми кустами…
Впереди подымались заросли могучей травы. В рост человека. С большущими лимонными цветами на верхушках. Их, таких цветов, было множество в логу (Костик ни в ту пору, ни потом не знал их названия; да и никто, кажется, не знал).
— Застрянем, — сказал Костик.
— Зато не сдадимся…
Они дружно толкнулись влево и на скорости ушли с главного потока в узкое (и тоже с бурливой водой) ответвление Туренки. Великаны — желтоголовики обступили их. Ширина была всего — то метра полтора. Листья зачиркали по плечам и по щекам, запахло болотом и сладкой пыльцой, взметнулись стрекозы.
— Джунгли Укаяли, — сказал начитанный Костик (чтобы скрыть страх погони). Ремка отозвался непонятно:
— Ривьер — Салé. Враг не пройдет…
Да, враг не мог сюда пройти на своем «броненосце». Но и беглецам делалось все труднее. Бревна царапали по дну, утыкались концами в береговую траву и глину. Скоро стало ясно, что плаванию конец.
Ну и ладно! Главное, что «врагу не сдается…». Они прыгнули в заросли, проломились через тугие стебли, оказались на открытом месте. Здесь виляла среди травы тропинка. От нее отходила еще одна — вверх по откосу. Там начиналась полуразваленная лесенка — не с самого низа, а метрах в пяти от начала подъема… Огибая татарскую крапиву, Ремка и Костик взбежали к лесенке, встали на нижнюю ступеньку. Видно было, что на упустившем врагов «дредноуте» царит растерянность — вертели головами и, потеряв скорость, бестолково дергали гребками. Наконец, заметили беглецов.
— А — а! Ребя, вон они!
— Лови их!
Костик и Ремка засмеялись. Ничего не стоило взбежать по остаткам лесенки, а наверху двумя пинками обрушить с откоса гнилые ступеньки. Попробуйте догнать тогда! «Пираты», когда выбрались из посудины и подошли кучкой, сразу поняли дохлость своей позиции.
Чтобы утешить себя и команду, атаман в пилотке заявил:
— А бревна — то все равно у нас!
— Ну и засуньте их себе в… — Костик взглянул на мальчика в испанке. — За шиворот. Они нам и не нужны. А боевой флаг все равно с нами.
— Нету у вас никакого флага! — заявил бритоголовый пират в клетчатой рубахе до колен.
— А вот и есть! Морской! — Костик сдернул тельняшку, нацепил на палку (они с Ремкой так и отступали — не бросив палки).
— Ну и махайте им… — отозвался атаман уже добродушно. — А мы пойдем ваши бревна перегонять к себе…
— Далеко не перегоните, — сказал Ремка. — Течение не пустит.
— А на фиг далеко? Там чуть повыше узкое место есть, мы их положим с берега на берег. Вместо мостика. Для людей польза, а для нас память о победе…
— Не было у вас никакой победы! — сообщил с высоты Ремка. — Нас — то вы не схватили! А два бревешка — это тьфу… Мы и сами хотели их в том месте положить, да вы гнались, как пчелами покусанные…
— Сам ты покусанный! — обиделся бритоголовый.
А мальчик в испанке разъяснил:
— Покусанные ни за кем не гоняются, а сами убегают. Вы не правы…
— Ты, Вовчик, самый умный из этой гоп — компании, — похвалил его сверху Ремка. Видать, встречался он с Вовчиком не впервые.
Атаман сдвинул на затылок пилотку и вдруг переспросил:
— А вы чего? В натуре, что ли, хотели мост из бревен сделать?
Ремка ответил:
— А ты думал, вы одни такие умные?
— Ну, тогда чего? — опять сказал атаман. — Тогда, может, айда с нами? А то бревна — то не легкие, мы четверо пупы посрываем. А Вовчику надрываться нельзя, он после аппендицита…
Вовчик в ослепительной испанке виновато развел руками.
Ремка глянул на Костика, увидел в его глазах нерешительное согласие и бодро согласился:
— Айда!
Когда спустились к пиратам, один из них — тот, что в клетчатой рубахе — задумчиво проговорил:
— А все — таки, Шадрик, надо бы тебе дать пендалей. За то, что тогда в лагере ты…
Ремка подобрался:
— Ну, дай! Только пошли один на один, а то храбрый среди корешей…
— Отбой… — серьезно сказал атаман. — На сегодня все, повоевали. Сейчас — как после пушки.
— Какой пушки? — шепотом спросил Костик у Ремки.
— А ты не знаешь? Ладно, я вечером расскажу…
Легенды о капитане Булатове
1На огороде в Ремкином дворе был уютный уголок. Две лавочки под старой яблоней, тут же — столик на вколоченных в землю ножках. Рядом — железная бочка с водой для поливки грядок. Когда жаркая погода, приятно было макнуться в бочку головой…
Здесь вот, под яблоней, после приключений с плотом и «пиратами» Ремка много чего рассказал Костику.
Сначала про пушку. Оказалось, что есть у пацанов на Большом и Малом Городищах обычай: двадцать второго июня в двенадцать часов дня палить над логом из самодельного орудия. И после этого целый день не должно быть между ними никаких обид и драк. Назавтра — пожалуйста, а сегодня до заката — полный мир!.. Не все, конечно, такой обычай признавали, всякой шпане он не указ, однако обычные мальчишки этот закон помнили. И, если надо было объявить перемирие, говорили: «Сегодня — как после пушки…»
Костик, когда жил в свой Затуренке, ни о чем таком не слыхал и теперь удивлялся.
— А где эта пушка? Кто ей командует?
Оказалось, что нынче пушка хранится в сарае Гошки Лаврова, он за нее отвечает вместе со своим другом Толиком Юхиным по прозвищу Юх. А вообще — то она переходит из рук в руки. Ребята вырастают и передают орудие тем, кто помладше. Надежным людям, которые обещают раз в году обязательно выпалить над логом в положенный день и час. И с давних пор не было такого года, чтобы выстрел не прозвучал. Ну, случались нарушения на минуту — две (не всегда ведь есть у мальчишек часы), но все равно орудийный сигнал полдня раскатывался над заросшими откосами в самый длинный день лета…
— Это потому, что день начала войны, да? — понятливо сказал Костик. И оказалось, что ошибся.
— Многие так думают. А на самом деле стреляли еще совсем в старые времена, когда наши дрались с колчаковцами…
— Рем, а почему?
Ремка помолчал, зажал пальцами ноги́ и дернул головку подорожника. Задумчиво сказал:
— Кот, я расскажу. Только ты про это — никому. Никогда… Если даже поссоримся навеки, все равно про это молчи… Обещаешь?
Костик обещал, тем более что был уверен: ссор навеки у него с Ремкой не будет никогда в жизни…
И вот что он узнал.
Оказывается, когда — то был у Ремки дед. Или прадед. По фамилии Булатов. Не совсем даже родной, а какой — то двоюродный. Про него Ремке рассказывала мамина тетушка, которая приезжала из Тобольска и жила у Шадриковых позапрошлой осенью. Малость сумасшедшая тетка (мама и бабушка были счастливы, когда уехала). Она любила поболтать о старине, а поскольку взрослые не очень — то ее слушали, рассказы свои обращала к Ремке. Тому было иногда интересно… И вот рассказала однажды тетушка про дальнего родственника, старого речного капитана, который во время Гражданской войны увел из — под носа у белых пароход «Охотница», чтобы спасти мирных жителей, укрывавшихся на этом пароходе. Белые запросто могли расстрелять их… И вот капитан Булатов повел «Охотницу» вниз по сибирским рекам. Иногда отстреливались. Иногда шли под самодельным парусом, потому что не хватало угля… Но это было лишь начало приключений…
В Обской губе «Охотницу» должны были встретить красные канонерки, но почему — то не встретили, а белые преследовали беглецов. И капитан принял отчаянное решение: идти Северным морским путем в Архангельск.
