Василий Акулов - Непростые камешки
— Полька, я тебе поражаюсь, разве можно быть такой букой? Ты что, его ревнуешь? Чем бедный Фомичев перед тобой так провинился?
Полька сделала страшное лицо:
— Как сказал покойный Иван Андреевич Крылов, «…он виноват уж тем, что хочется мне кушать. Сказал и в темный лес ягненка уволок». — Тут Полька щелкнула зубами и расхохоталась. — Страшно?
— Еще бы! — вяло отозвалась Дина. — Прямо трепещу.
— А почему ты вечно этого Фомичева за собой таскашь? Он что, наша подружка? И угораздило же эту образину поселиться в Шанхае! По-моему, во всем городе места хуже не найдешь! Колдобины какие-то, того и гляди ногу сломаешь!
— Полька, перестань ворчать! Посмотри лучше, какая погода хорошая, день просто чудесный! И охота тебе ругаться?
Полина посмотрела на небо и зажмурилась от солнечного света и горячей небесной синевы. Солнце оживило безрадостный осенний пейзаж, и он засиял новыми красками. Девочки шли по ухабистой дороге мимо частных домов. Как и водится, в воскресное утро было немноголюдно. Ленивое воскресное утро еще не пробудило обычных будничных звуков: не было слышно ничьих голосов, не было видно людей. Только голодные злые собаки шныряли повсюду. Дина изредка слышала их раздраженный лай.
«Ходят здесь всякие! Чего шляетесь? Не сидится им дома! Все порядочные люди в это время спят! Или просто дома сидят! А они ходят, собакам спать не дают»! — хриплым басом пролаял им вслед чей-то здоровенный коричневый барбос за редким, но добротным забором. Какая-то уличная шавка сердито посмотрела и добавила: «Что, голубушки, из дома выгнали? Так-то! Узнаете теперь, каково быть бездомной собакой! Это вам не булки трескать!» И в подкрепление своих слов псина кокетливо подняла ножку на придорожный столбик.
— Ну и наглость! — возмутилась Дина. — Это же надо, Поля, этот уличный барбос нас за своих принял, за бездомных.
Полина чуть не подавилась собственной жвачкой.
— Да-а-а? — протянула Полина. — Не знала, что барбосы так хорошо соображают. Слушай, Динка, а все-таки это прикольно: понимать животных.
— Да уж! — возмущенно откликнулась Диана. — Ты сама не понимаешь, что говоришь! Вон там, за синим забором, между прочим, сидит котенок с пораненной ногой и пищит от боли и голода. Что прикажешь с ним делать? Возьмешь его к себе домой?
Полина потупила взгляд.
— Знаешь, я бы взяла, но у меня Барсук и Фокс да еще мама…
— Вот-вот. И у меня мама, — невесело подтвердила Дина.
Тут она развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла назад.
— Ты куда? — закричала ей вслед Поля.
— Пойду возьму его. Не могу мимо пройти. Он слишком жалобно кричит.
Дина вернулась на несколько шагов назад и вытащила из подзаборной дыры маленького серого котенка, пищащего, как милицейская сирена.
— Ну что ты орешь, дурачок? И так видим, что тебе больно, — поглаживая котенка, грустно проговорила Дина.
— Слушай, Дин, у меня идея! — выпалила Полька.
Дина вопросительно посмотрела на подругу.
— Давай его к Артему отнесем.
— Ага. И подарим в счет двадцать третьего февраля, — съязвила Дина. — Что, по-твоему, он с ним делать будет? У него один кот уже есть.
— Ну, тогда давай Авдееву предложим, — придумала оптимистка Полина, засовывая котенка за пазуху.
— Ты думаешь, у Авдеева дома кошек нет?
— Ну, тогда не знаю, — повесила нос Полина.
— Вот и я не знаю. И так каждый день. Вот не слышала бы его — мимо бы прошла. А теперь куда его денешь? Я уже не рада, что с этими кристаллами связалась, — невесело усмехнулась Дина. — Зато теперь точно знаю, кем буду, когда вырасту.
— Ну и кем? — заинтригованно спросила Поля.
— Доктором Айболитом! — без тени улыбки ответила Диана. — И открою приют для бездомных кошек и собак. А еще лучше — мэром города. Тогда еще и клинику построю для пернатых. И законы издам, чтобы за жестокое обращение с животными людей строго наказывали! И чем строже, тем лучше!
— Знаешь, у тебя какой-то юмор мрачный стал. Тебе самой так не кажется? — Полина озабоченно посмотрела на подругу.
— Кажется-кажется… Когда кажется — креститься надо. — У Дины заметно испортилось настроение.
«Холодно стало. Скоро травы не будет совсем. Эй ты, белобрысый, отдай, это моя луковица!» — закричал кто-то сзади противным гнусавым голосом.
Дина обернулась. Из-за забора важной походкой враскорячку вышли два гуся.
— Фу ты, как напугали! — выдохнула Дина.
«— Попробуй отними! — послышалось из-за забора.
— Отниму, не сомневайся. Да еще так вздую тебя, что мама родная не узнает! — не унимался первый.
— Тебе вообще луковицу есть нельзя. У тебя же кислотность повышена — изжога будет!
— А ты не беспокойся о моем здоровье! Луковицу нельзя — скажет тоже! Чем же мне, по-твоему, питаться тогда?
— Камешками, камешками, родимый! — с издевкой произнес второй голос.
— Ах, ты еще и издеваться! Ну, я тебе сейчас покажу, где раки зимуют! — И из-за забора послышалась возня и звук хлопающих крыльев.
— Не надо мне ничего показывать, я и так знаю, где они зимуют».
Дина весело рассмеялась.
— Ты чего? Опять что-то смешное услышала?
— Да, представь, у гусей такие разборки смешные: они друг другу предлагают показать, где раки зимуют.
Полина возмущенно ее перебила:
— Ну ты даешь, Воронцова! Нельзя же так! Ты со своими гусями, барбосами и котами до ручки дошла! Хихикаешь все время, причем некстати. Бедная Ольга Юрьевна на русском тебе три раза замечания делала, ей уже самой неудобно стало. Весь класс упражнение пишет, а ты хихикаешь, заливаешься сама с собой как тихопомешанная.
— Ну, спасибо за комплимент! Я очень тронута! Вы очень любезны, мадемуазель Полякова! Так, значит, вы дружите с тихопомешанными? Это делает вам честь!
— Ну,€Динка, хватит издеваться, ну извини. Но нельзя же так! Должна же я как подруга сказать тебе, что это некрасиво. Имею право?
— Имеешь, конечно, имеешь. Но тогда и я должна тебе заметить, что рассказывать о чужих болячках тоже как бы не очень красиво.
Полина густо покраснела.
— Ладно, квиты. Забудем, — сказала она и отвернулась к окошку.
— А все эта чертова способность виновата! Я теперь и учителей не слышу, только мух да тараканов. Скатилась совсем. По ботанике одни двойки.
Думаешь, мне это нравится? И родителям не докажешь, из-за чего я такая невнимательная стала.
Девочки подошли к фомичевскому дому. Артем вышел им навстречу с хозяйственной сумкой в руке.
— Артем, привет! — Дина приветливо улыбнулась.
— Что это у тебя за пазухой? — Артем удивленно вытаращил глаза на Полину.
— Что-что… котенок, вот что! Возьми себе!
— Куда мне! У меня Барсик! — почесал в затылке Артем.
— Тогда давай Авдееву отдадим. Не бросать же его в конце концов!
— Ну, спросить-то можно, — замялся Артем. — Но вот возьмет ли?
— Так мы пойдем и спросим. А ты вообще-то куда собрался?
— Да я за хлебом. Ну, пошли к Авдееву зайдем, котенка вашего пристроим. А чего вы вообще пришли-то?
— Ну, спасибо. Вот это прием! — возмутилась Полина. — К тебе что, уже без записи прийти нельзя?
— Да я так спросил, — потупился Артем. — Вы ведь никогда не приходили просто так, да еще в воскресенье.
— А теперь вот будем приходить! — напористо, с вызовом заявила Полина.
— Ладно вам, так и до драки дойти можно, — попыталась урезонить их Дина.
— Ничего не ладно, — не унималась Полина. — Да если ты хочешь знать, если бы не Динка, я бы сроду к тебе не пошла!
— Полька! Ты вообще не соображаешь, что говоришь! — рассердилась Диана. Она даже покраснела.
Полина, кажется, тоже поняла, что сказала лишнее, и попыталась оправдаться:
— Она хотела кое-что рассказать, срочное.
— Мне? — удивился Артем. — И что же?
— Знаешь, мне просто очень хотелось вас с Полькой обрадовать: камни у меня, — сказала Дина.
— Как у тебя? — удивился Артем. — Разве ты не оставила их в зоне у этого «чудика»?
— Оставила. Но вчера после школы Макс снова там был. Представляете, как я оставила их в ведре с опилками, так они там и лежали, — торжествующе произнесла Диана. Она просто светилась от счастья.
— И как он только не заметил их? — важно произнесла Полина. — Наверное, мусор до сих пор не выносил, вот и не заметил. Видно, с детства убираться не любил, — добавила она с невозмутимой физиономией.
Дина вытащила из кармана кристаллы.
— Вот они, — любовно произнесла она, приглашая всех полюбоваться камнями.
— Ты бы их куда-нибудь понадежнее спрятала, а то так и потерять недолго, — по-хозяйски заметила Полина. — Носишь в кармане, как простую щебенку.
— Да ладно. У меня в карманах дырок нет. А вообще мне нравится их в руках держать, они такие гладкие, приятные. — И она положила кристаллы в карман, оставив один в руке.
Сережа Авдеев, живущий по соседству с Фомичевыми, маленький, необыкновенно стеснительный и тихий белобрысый мальчик, был немало удивлен неожиданно нагрянувшей к нему делегацией.
