Екатерина Баландина - Другие
Этот чайник принадлежал Кити, так как в первый день, когда она пила чай в Бродягах, ей понравился именно он. Чай она пила именно из него, потому что, когда она заваривала в нем чай, то напиток имел приятный аромат и насыщенный вкус. На кружках он не оставлял чайного налета. Может, это чайник такой. А может, это Кити настолько любила этот чайник, что согрела в нем все чувства. И теперь он из любви к ней заваривал в себе самый вкусный и полезный чай. Лично мне кажется, что этот чайник действительно красивый. По сей день живет и готовит очень вкусный чай. Но не будем об этом.
Кодоку вошел на кухню. Маленький чайничек стоял точно по центру стола, будто поджидая его. Кодоку грозно сверкнул глазами.
— Что ты так ехидно улыбаешься? И чего ты так уставился? Ты всего лишь маленький чайник. И я беру тебя только ради нее.
"Бери-бери. — Будто довольно улыбаясь, ответил чайник. — И чашку ее любимую не забудь"
— Чашка! — Кодоку щелкнул пальцами. Он ткнул указательным пальцем чайнику прямо в пузо. — Учти, я только тут с тобой согласен.
— Кодоку, ты где там? Тебя, как за смертью посылать! — послышался голос Кити из гостиной. — И с кем ты там разговариваешь?
— Иду, сэмпай! Я тут муху ловлю! — Соврал Кодоку.
Хоть чайничек был неподвижен, но казалось, будто он сейчас лопнет от хохота.
— Очень смешно! — рявкнул Кодоку, доставая белую чашечку, из которой Кити всегда пила чай. — Чего ты смеешься? Я тебя сейчас об пол тресну. Вот и посмотрим, кто из нас смеяться громче будет.
И сам Кодоку, и тем более, чайник знали, что он этого не сделает. Вот почему чайник так смеялся, а Кодоку так злился.
Кодоку завернул чашку в мягкую толстую ткань и положил в кожаный мешок. Затем сунул в сумку. А чайник он, не заворачивая, сунул туда же.
"Эй! Куда? Я же разобьюсь!" последовал вскрик.
— Ничего, это будет чистой случайностью. — Ответил Кодоку и вышел в гостиную.
— Ты положил мой чайник? — спросила Кити. — А кружку?
— Да, конечно.
— А завернуть в кожу ткань не забыл?
— Не забыл.
— Дай-ка проверю. — Кити встала и двинулась к нему.
Кодоку, будто уже слышал ехидный хохот чайника. "Зараза!" подумал он.
— Сними сумку и вытащи чайник и кружку. Живо.
— Ладно, ладно. — Кодоку снял сумку с плеча, расстегнул и вытащил оттуда завернутую кружку.
— Так. Кружку завернул. А чайник?
— Но сэмпа-ай… — завыл Кодоку.
— Никаких "но".
Кодоку, тяжело вздохнув, достал из сумки чайник и его крышку. Кити ахнула.
— Ах! Мой бедный чайник! Он же мог разбиться! — Она отобрала у Кодоку чайник и, накрыв крышкой, прижала к себе. — Бедный маленький чайник! Он тебя обижал?
"Да" плачущим голосом пожаловался чайничек.
— Опять эти телячьи нежности. — Кодоку скрестил руки на груди.
— Ты что-то сказал? — Кити подняла на него глаза.
— Да нет, ничего.
— Давай сюда ткань и кожаный мешок.
— Сейчас. — Кодоку полез в сумку за тканью и мешком.
— Он бы тебя разбил, я знаю. — Кити погладила чайничек. — Я тебя в своей сумке понесу.
"Ура!" обрадовался чайник.
"Зараза!" подумал Кодоку.
Когда все было готово, Кодоку и Кити вышли из помещения и направились к вокзалу. Пока Кити оглядывалась по сторонам, Кодоку подошел к будке и купил 2 билета в страну Травы в Цветочный город (кто не помнит, это столица страны Травы).
Кодоку взял Кити за руку и повел к нужному поезду. Он их видел раз десять, если не больше. Но Кити видела это в первый раз. Поэтому она с бескрайним интересом изучала каждое "чудо на колесиках". Они подошли к нужному поезду. Вагоны были серебряного, зеленого и голубого цвета. Кодоку нашел нужный вагон. Он помог подняться в него по высоким ступенькам Кити. Затем забрался сам.
В проходе стояла женщина в голубенькой блузочке, черном пальто, в синей шапочке и синей юбке. На ней так же были кожные сапоги. Ее волосы были каштанового цвета, подстриженные под "каре".
— Здравствуйте. — Она любезно улыбнулась. — Вас приветствует поезд "Чайка". Прошу, ваши билеты.
— Вот. — Кодоку протянул женщине билеты. Он наклонился к Кити. — Только без глупостей, сэмпай.
— Не так близко! — Прошипела Кити, собираясь треснуть его по голове. Но Кодоку только двумя пальцами правой руки перехватил ее запястье, а другой рукой взял у женщины билеты.
— Ваше купе предпоследнее. — С улыбкой сказала женщина.
"Как он смог? Ведь раньше он никогда не предвидел мои удары!" удивилась Кити.
— Ошибаешься. — Ответил ротик на руке.
"Зараза!" Кити закусила губу и сунула руку в карман. Кодоку, все так же держа ее запястье, повел ее к нужному купе почти в самом конце вагона.
— Пусти мою руку. — Приказала Кити. — Это некрасиво смотрится.
— Я веду вас в нужном направлении. — Кодоку остановился и наклонился над лицом Кити. — Так что идите, пожалуйста, тихо. Не каждый день перед людьми проходит привлекательная красавица. — Он облизнулся.
Кити вырвала у него свою руку и отвесила легкую пощечину.
— Чертов извращенец. — Прошипела она, обходя напарника и продолжая идти в конец вагона.
Люди с удивлением смотрели то ей вслед, то на Кодоку.
— Она не в настроении. — Кодоку вежливо улыбнулся и последовал за напарницей.
"Да что с ним происходит? — подумала Кити. — Он никогда себя так не вел. В глазах горит какой-то огонь. Такое впечатление… будто… будто это не он. Он, но не он".
— Это раздвоение личности. — Ответил Дикий.
— Демон! Мне сейчас не до шуток! — ответила ему Кити (чтобы не писать "мысленно", я вам сразу скажу, что отвечает она ему всегда мысленно, только если он вылезает наружу, то она говорит с ним вслух).
— А кто сказал, что я шучу? — серьезно сказал тот.
— Не знаю. Ты же у нас остряк-самоучка.
— Очень смешно, ха-ха. — Дикий демонстративно сказал "ха-ха" еще два раза. — Это тот самый Кодоку. Просто… что-то в нем изменилось. Он почему-то больше не может скрываться под оболочкой "я белый и пушистый юморист". Он постоянно тебе подчинялся и строил из себя дурачка. Но, видимо, после твоей комы от горя он начал терять нал собой контроль, тем самым, теряя свою "маску". А когда ты очнулась, в нем проснулось что-то такое, что выбивается за пределы его самого, даже его ауры. Да, я ауры не вижу, но это хорошо чувствуется. Это чувство, это желание выпирает из него, как моя энергия из тебя, когда ты обижена, злишься.
— Даже так? А это не демон?
— Нет. Это нечто сильнее. Нет, не в том смысле. Если попасть в пределы этого чувства, то я могу улавливать давление немыслимой силы. То же самое творится и с ним. Он чувствует это, это сжимает его мысли, его сердце, как щипцы.
— И что же это?
— А вот это я не знаю. Мы, демоны, таких чувств не испытываем. Попробуй сама посмотреть.
— Как?
— Как, как. Как ты ауры смотришь? Вот так и посмотри. И ты увидишь это чувство.
В купе вошел Кодоку. Он задвинул дверцу и сел на скамейку напротив. Кити закрыла рукой правый глаз, всмотрелась левым глазом в напарника и напряглась.
— Не достаточно! Собери на нем все свое внимание! Сконцентрируйся! — сказал Дикий.
Кити собрала все свое внимание в комок и направила его на Кодоку.
БАБАХ!
Этот звук она специально устраивает себе в мыслях, когда ей удается начинать видеть ауры. Ауры она видит только левым глазом.
"Боже, какая огромная! Я такой ауры в жизни не встречала! — тут она присмотрелась. — А это еще что?"
В ее глазах (просто не удобно тут сказать "в глазу") Кодоку находился в огромной сфере. Она была прозрачная, но заметная, будто стеклянная или водяная. Но в самой ауре, даже выходя за ее границы, что-то витало. Это было похоже на огромную морскую медузу с большими жалящими щупальцами. Она была какого-то бардового цвета, и сразу ощущалось давление в ауре Кодоку.
Кити закрыла левый глаз рукой и начала тереть. "Ужас какой! Я же ослепну!" подумала она.
— Что такое? — спросил Кодоку.
— Да так… в глаз соринка попала! — соврала Кити.
Кодоку подозрительно посмотрел в окно. "М-да, актер из меня, как из крокодила балерина" подумала Кити.
— Сэмпай, вы, наверное, устали… — сказал Кодоку.
— Ну… — Кити сказала это "Ну", вроде "вам надо еще подумать и высказать точную теорию".
— Ваша полка верхняя. Прямо над вами. — Кодоку показал на верхнюю полку.
— А они надежные? — Кити недоверчиво посмотрела наверх.
— Надежные.
— И как туда забраться?
— Вон по тем двум ступенькам. — Кодоку указал на две ступеньки, идущие по столбу к верхней полке.
Кити не глупа, она быстро сообразила, как надо забираться и через несколько секунд она уже лежала на той полке. Свои вещи она положила на третью полку. Сразу было видно, что третья полка не предназначена для того, чтобы на ней лежали. Она висела очень низко над второй, так что подняться там было нельзя. Можно было сесть, и то, согнувшись в три погибели.
