Юлия Вознесенская - Юлианна, или Игра в киднеппинг
Они углубились в почти непроходимые сиреневые джунгли. Дорожка сначала превратилась в узкую тропку, а потом и ее не стало. Неправдоподобно огромные сиреневые кусты смыкались над головами сестер, высокая крапива задевала и жалила их голые руки. «Если бы не дело, ни за что бы сюда не полезла! Надо было свитер надеть…» – думала Юлька, пробираясь вперед и таща за руку Аню.
– Ты хоть ведаешь, куда твоя Юлия ведет Аннушку? – спросил Иоанн брата.
– Нет, братец, не ведаю. Но знаю, что никакой часовни в этих местах нет и никогда не было. Тут загородная усадьба была, службы, конюшни… А вот часовни не было!
– Это и я чувствую, что здесь ни благодатью, ни молитвой не веет!
– А меня вот что тревожит: я уж минут пятнадцать зрю, что за ними следом двигаются Прыгун и Михрютка. Ну, Прыгун, тот от Юлии не отстает, это понятно. А вот домовой-то по какой такой причине из подвала выбрался и за отроковицами увязался?
– Не знаю, брат… Ты отроковиц зришь?
– Нет, не зрю… А вот теперь узрел – вон они!
Ангелы парили над зарослями и сверху едва угадывали, куда идут девочки. Они то и дело теряли их из виду, кружили в воздухе и возвращались, заметив мелькание голубой или черной маечки сквозь волнующееся на ветерке зелено-сиреневое море.
Кусты расступились, и перед девочками оказался старый заброшенный сарай. И не просто старый, а старинный: толстостенный, из темно-красного кирпича, с просевшей и проржавевшей железной крышей, с темной и тяжелой дубовой дверью. Дверь была чуть-чуть приоткрыта.
– А нам повезло! – воскликнула Юлька. – Дверь открыта. Обычно тут висит большущий замок, а сегодня его нет, и мы можем заглянуть внутрь. Заглянем?
– Стой, Аннушка, стой! – закричал Иоанн, пикируя вниз. – Не ходи в сарай – там опасность!
– И ты, Юля, не ходи! Послушай ты хоть раз своего Хранителя, – без особой надежды быть услышанным прокричал и Ангел Юлиус, спускаясь на крышу сарая вслед за Иоанном.
– А страшновато как-то, – сказала Аня, с опаской заглядывая в таинственную полутьму за приоткрытой дверью.
– Крыша провалилась… А раньше над крышей был золотой купол, – вдохновенно врала Юлька. – Такой большой, красивый, с золотым крестом!
– Надо идти, – сказала себе Аня и шагнула к двери.
– Не надо! – крикнул Иоанн.
– Ой, не надо! – вторил ему Юлиус.
Но было уже поздно: Аня шагнула за дверь, а за нею, что-то насвистывая, в сарай вошла Юлька. Вошла и медленно закрыла за собой дверь.
Тотчас из кустов крадучись вышел Юрик с большим амбарным замком наготове. Он продел дужку замка в петли, и замок громко щелкнул.
– Вот оно! Попались! – встревоженно закричал Юлиус.
– Похоже, что так, – кивнул Иоанн. – И непохоже, чтобы отрок сделал это просто в шутку, как-то не так у него глаза блестят.
– Попались, – довольно прошептал Юрик и на цыпочках стал отходить обратно в кусты.
– Я чувствовал, что Юлька что-то недоброе затевает! Как это прискорбно, что ее сердце и мысли от меня закрыты!
– Да куда уж прискорбней… – согласился Иоанн. – Однако ты не зело печалься, брат. Юлька твоя, конечно, отроковица злонравная, но ты учти, что Господь любое зло может в добро претворить. Ты ведь сам возжелал, чтобы она больше общалась с моей Аннушкой? Ну вот и радуйся, они теперь наобщаются вдосталь: парнишка-то сбежал и, видно, не скоро их отсюда выпускать собирается. И что это за шутки у современных отроков?
– Боязно мне за подопечных наших, Иванушка…
– Ну так и я боюсь, однако унывать-то чего ж? Просто будем настороже, брат.
– Смотри, смотри: домовой через дыру на крыше внутрь пролез! А где Михрютка Запечный – там и пакости. Пойдем за ним?
– Погоди, брат. Если домовой попытается напугать отроковиц, мы услышим и отсюда. Тут снаружи что-то уж больно бесами несет…
– Так это ж Прыгун! Прыгает, как козел, и смердит так же.
– Нет, тут не одним Прыгуном пованивает. Давай-ка мы, брат, лучше будем снаружи наших отроковиц охранять.
Девочки не слышали ни Юрика, ни Ангелов. Они стояли посреди сарая и оглядывались. В «часовне» оказались два окна, забранные решетками, узкие и расположенные высоко над полом: одно рядом с дверью, другое напротив. Они выходили в те же сиреневые заросли и потому света давали немного. «Часовня» была пуста, только в углу лежали ворох соломы и какие-то узлы или тюки.
– Как-то тут жутковато, – неожиданно для себя искренне сказала Юлька и поежилась.
– И стены пустые… Ты подумай, ну ничего, ничего не осталось от часовни – ни клочка росписи, ни кусочка резьбы! И решетки на окнах какие-то странные, не церковные.
– Так это раньше, давным-давно здесь была часовня, а потом из нее устроили склад, а после и его забросили.
– А ты случайно не знаешь, Юля, кому была посвящена часовня?
– Понятия не имею! Если хочешь, считай, что Анне и Юлии. Есть такие святые?
– Есть. Только наши с тобой святые жили в разные времена. Они никогда не встречались, не может им быть посвящена одна часовня.
– Жаль.
– Юль, а давай выйдем и посмотрим снаружи, может быть, там сохранилась какая-нибудь надпись?
– Да ничего не сохранилось, я бы давно увидела! – Юлька испугалась: а вдруг Юрик еще не успел их запереть? Но потом подумала, что в случае чего заманить доверчивую Аню обратно в «часовню» будет нетрудно, и пошла к двери. Она толкнула ее и убедилась, что Юрик уже успел все сделать, как надо.
– Ань, а ты знаешь… Ты только не пугайся!
– Что такое?
– Кто-то запер за нами дверь.
– Юль, ты же ее сама и закрыла! Я еще хотела тебе сказать, чтобы ты не закрывала, а потом увидела, что тут свет есть, и не сказала. Сама себя пугаешь, сестричка. Ты толкни дверь посильней, она и откроется!
Юлька потолкала дверь.
– Не открывается.
– Эта дверь такая старая и тяжелая, ее просто заклинило, наверно. Давай вместе попробуем, – сказала Аня.
Они начали вместе изо всех сил толкать дверь, и Юлька при этом давилась от еле сдерживаемого смеха. Дверь, естественно, не поддавалась.
– Юленька, это ведь кто-то просто озорничает, да? – внезапно испугавшись, спросила Аня.
– Ничего себе озорство – руки бы оторвать!
– Это ребятишки балуются, да?
– Хорошенькое баловство – уши бы надрать!
– Кто-то нас в шутку запер, а потом придет и выпустит, да?
– Да я бы за такие шутки…
– Ой, Юленька, я боюсь! Ведь никого рядом не было, когда мы подходили к часовне, а нас кто-то взял и запер…
– Вот это-то и странно, – многозначительно произнесла Юлька. Она видела, что Аня уже сама не своя от страха, но ей хотелось еще позабавиться.
– Послушай, Ань, давай я встану под окном, а ты влезешь мне на плечи и выглянешь в окно – есть там кто-нибудь или нет?
Но ничего из этого не вышло: кое-как взгромоздясь на Юлькины плечи, Аня дотянулась до решетки, даже ухватилась за нее руками, но подтянуться не сумела.
– Давай сделаем наоборот, – предложила Юлька, – я влезу тебе на плечи и попробую подтянуться.
Так и сделали. Оказалось, что в лицее спортивная подготовка поставлена лучше, чем в псковской средней школе: Юлька уперлась одной ногой в поясницу Ане, другой оттолкнулась и вмиг оказалась на ее плечах. Потоптавшись на них в полное свое удовольствие, она запросто подтянулась на прутьях решетки и встала на узенький, в полкирпича, подоконник. Она стояла, держась руками за прутья, и глядела сквозь пыльное стекло на непроглядные заросли сирени.
– Ну, что там?
– Стекло очень грязное, ничего не видно. Протереть бы его чем-нибудь! У тебя случайно нет носового платка?
– Есть, конечно. На, Юленька!
Аня встала на цыпочки, Юлька, держась одной рукой за решетку, нагнулась и взяла у нее платок, потом попробовала протереть стекло.
– Нет, не берет. Можно я поплюю на твой платок?
– Плюй! – согласилась Аня.
– Ну, совсем другое дело, вот теперь я все вижу! Огроменный замчище на двери! Все, Анька, нас заперли. Крепко заперли. И это, конечно, не дети – откуда у детей замок? – И Юлька прямо с окна спрыгнула на пол часовни, так что старые доски пола вздрогнули и поднялась пыль.
– На твой платок! Держи! – И она сунула Ане грязный комочек, бывший когда-то Аниным чистеньким платочком с кружевцем.
– Ага, спасибо…
Аня хотела было положить платок обратно в карман джинсов, но потом поглядела на него, передумала и аккуратно положила грязный комочек у самой двери сарая, сказав себе при этом: «Не забыть бы захватить, когда выберемся отсюда, может, отстирается…».
– Ой, Юленька, что же мы теперь делать-то будем? – спросила она горестно.
– Как чего? Ждать!
– Чего ждать-то?
– Когда тот, кто нас здесь запер, явится и откроет дверь.
– А вдруг это бандиты и они нас заперли, чтобы дождаться темноты, а как только стемнеет, они придут и убьют нас?
– Долго же им темноты ждать придется. Ты забыла, сейчас ведь белые ночи!
– Да, верно, – с некоторым облегчением сказала Аня, – по крайней мере, нам не придется в темноте сидеть.
