Юрий Кузнецов - Изумрудный дождь

Ес­ли кто-то пы­тал­ся на­ру­шить этот по­ря­док, та­кая за­тея обыч­но кон­ча­лась не­при­ят­но­стя­ми.

В Стра­не же эл­мов всё об­стоя­ло не со­всем так, да­же ско­рее, со­всем не так!

Сто­ит на­чать с то­го, что верх и низ рас­по­ла­га­лись, как хо­те­ли. На гла­за Кос­те по­па­лась по­лян­ка, на ко­то­рой рос­ли тра­ва, цве­ты и де­рев­це. Бы­ло здесь и об­лач­ко, пу­ши­стое, как оду­ван­чик. Но об­лач­ко по­че­му-то пла­ва­ло на уров­не ко­ле­нок и бы­ло та­ким про­зрач­ным, что он мог ви­деть сквозь не­го свои баш­ма­ки.

По­лян­ка же уют­но уст­рои­лась над го­ло­вой, тра­вой вниз, и под уг­лом, на­по­ми­ная скат кры­ши, ес­ли смот­реть на не­го с чер­да­ка.

Та­кое лег­ко­мыс­лен­ное по­ве­де­ние по­лян­ки не мог­ло не оза­да­чить Кос­тю. Но это ещё не всё!

Про­стран­ст­во ме­ж­ду ни­ми бы­ло за­пол­не­но мно­же­ст­вом са­мых раз­но­об­раз­ных пред­ме­тов, об­ра­зуя при­чуд­ли­вую, не­со­вмес­ти­мую по на­зна­че­нию и рас­по­ло­же­нию смесь. Это на­по­ми­на­ло кар­ти­ну ко­раб­ле­кру­ше­ния или бес­по­ря­док в ко­роб­ке с дет­ски­ми иг­руш­ка­ми.

Здесь бы­ли: дос­ки и сту­лья, сто­лы и кир­пи­чи, на­столь­ная лам­па с аба­жу­ром и ку­хон­ная ка­ст­рю­ля без крыш­ки, книж­ка с кар­тин­ка­ми и мо­ло­ток, а так­же на­стен­ные ча­сы с ку­куш­кой, ко­то­рая с лю­бо­пыт­ст­вом вы­гля­ды­ва­ла из око­шеч­ка. Вен­цом все­го был сим­па­тич­ный ось­ми­ног, удоб­но рас­по­ло­жив­ший­ся на кус­ке мор­ской вол­ны.

«Ко­неч­но, это их де­ло вы­би­рать се­бе со­се­да по вку­су, - по­ду­мал маль­чик, - но лич­но я не хо­тел бы ока­зать­ся ря­дом с не­ко­то­ры­ми из них».

Это за­ме­ча­ние Кос­тя, как ока­за­лось по­том, не­за­слу­жен­но, ад­ре­со­вал ось­ми­но­гу.

В об­щем-то, ес­ли от­бро­сить со­об­ра­же­ния о при­чи­нах по­яв­ле­ния этих ве­щей в Стра­не эл­мов, ему, зна­ко­мо­му с не­ве­со­мо­стью, об­на­ру­жен­ный ха­ос по­ка­зал­ся ско­рее уди­ви­тель­ным, чем за­га­доч­ным. Со­вер­шен­но не­обыч­ным бы­ло дру­гое: все экс­по­на­ты это­го скла­да за­бы­тых ве­щей под от­кры­тым не­бом, нет, ско­рей, над от­кры­тым не­бом, пре­спо­кой­но су­ще­ст­во­ва­ли один в дру­гом, рас­по­ла­га­ясь весь­ма при­чуд­ли­вым об­ра­зом.

Ка­ст­рю­ля вы­гля­ды­ва­ла из уг­ла сто­ла. Нож­ка сту­ла уго­ди­ла пря­мо в се­ре­ди­ну ча­сов, про­шла на­сквозь и вы­гля­ды­ва­ла на не­сколь­ко сан­ти­мет­ров с дру­гой сто­ро­ны. Кир­пич рас­по­ло­жил­ся ме­ж­ду стра­ни­ца­ми кни­ги. Со­вер­шен­но не­за­ви­си­мым был толь­ко ось­ми­ног, ес­ли не счи­тать его вол­ны, с ко­то­рой он, по-ви­ди­мо­му, ре­шил ни­ко­гда не рас­ста­вать­ся.

Прав­да, ес­ли вспом­нить, что всё это - вол­ны, мож­но объ­яс­нить и та­кой ера­лаш. Но по­ни­мать умом и ви­деть соб­ст­вен­ны­ми гла­за­ми - боль­шая раз­ни­ца.

По­это­му Кос­тя с ис­пу­гом от­пря­нул в сто­ро­ну, ко­гда, про­дол­жая ма­ши­наль­но про­дви­гать­ся вме­сте с Вио­лой впе­рёд, уви­дел, что ока­зал­ся на­ни­зан­ным, как на вер­тел, на ку­сок дос­ки. Впро­чем при этом маль­чик не ощу­тил ни­ка­кой бо­ли, а толь­ко по­чув­ст­во­вал, как опять что-то по­ка­лы­ва­ет его.

Вио­ла улыб­ну­лась:

- Не бой­ся, ты же - вол­на! Мы про­сто на­хо­дим­ся с ни­ми в од­но и то же вре­мя в од­ном и том же мес­те. По сво­ему ощу­ще­нию ты сра­зу мо­жешь оп­ре­де­лить, ка­кой ря­дом с то­бой пред­мет, жи­вой или не­жи­вой, и сде­лать так, как за­хо­чешь: ото­дви­нуть­ся сам, ото­дви­нуть его или ока­зать­ся внут­ри не­го. Ино­гда это очень ин­те­рес­но по­смот­реть, что внут­ри.

Кос­тя по­ёжил­ся:

- Не хо­тел бы я ока­зать­ся внут­ри ось­ми­но­га!

- Я ду­маю, ему то­же не по­нра­вит­ся очу­тить­ся у те­бя внут­ри. Но опа­сать­ся всё рав­но не­че­го; вам не уда­ст­ся, да­же ес­ли бы за­хо­те­ли, ску­шать друг дру­га. А во­об­ще зря ты так пло­хо к не­му от­но­сишь­ся. Ось­ми­но­ги - ум­ные и до­б­рые су­ще­ст­ва. У те­бя ещё бу­дет воз­мож­ность убе­дить­ся в этом, ко­гда по­зна­ко­мишь­ся с ним по­бли­же.

- Вио­ла, а как уз­нать, жи­вой это пред­мет или нет?

- Ты же их по-раз­но­му чув­ст­ву­ешь! Сиг­на­лы-уко­лы от вся­ких-раз­ных до­сок, ча­сов и дру­гих не­жи­вых пред­ме­тов рав­но­мер­ны, по­сто­ян­ны. Они скуч­ны, как... ти­ка­нье бу­диль­ни­ка. К ним бы­ст­ро при­вы­ка­ешь и пе­ре­ста­ёшь за­ме­чать. Дру­гое де­ло - жи­вые су­ще­ст­ва. Ты бы, Кос­тя, по­смот­рел на них со сто­ро­ны! Кра­со­та! Ог­ром­ное мно­же­ст­во раз­но­цвет­ных огонь­ков на­хо­дит­ся в не­пре­рыв­ном дви­же­нии: вспы­хи­ва­ет, гас­нет, пе­ре­ли­ва­ет­ся все­ми во­об­ра­зи­мы­ми от­тен­ка­ми цве­та. Это по­хо­же на празд­нич­ный фей­ер­верк, толь­ко мно­го боль­ше, раз­но­об­раз­ней и кра­соч­ней. По срав­не­нию с ним свет не­жи­вых пред­ме­тов ка­жет­ся ка­зён­ным и скуч­ным, как под­дел­ка из лю­ми­нес­цент­ных ламп под днев­ной свет. Нет, Кос­тя, это на­до ви­деть!

- Вот бы по­смот­реть! - вос­клик­нул он. - Я до стра­сти люб­лю фей­ер­вер­ки, хле­бом не кор­ми, дай по­гля­деть! Как-то раз мне уда­лось по­смот­реть на­стоя­щий празд­нич­ный са­лют, вот бы­ло здо­ро­во! Ра­ке­ты, хло­пуш­ки, пе­тар­ды. Ил­лю­ми­на­ция - выс­ший класс! Треск, гро­хот - уши вя­нут!

- Я бы и са­ма не прочь взгля­нуть, толь­ко это не­воз­мож­но. Со сто­ро­ны на­ша стра­на - про­сто чёр­ное пят­но. Ведь я же те­бе го­во­ри­ла, что ни один луч не мо­жет вы­брать­ся от­сю­да. Это уда­ёт­ся уви­деть толь­ко при пре­вра­ще­нии в вол­ну. Но ко­гда пре­вра­ща­ешь­ся, то не до это­го. Да сра­зу и не пой­мёшь: то ли «зай­чи­ка пой­ма­ла», то ли ис­кры из глаз сы­п­лют­ся!

- Ну, как ис­кры из глаз сы­п­лют­ся, я пред­став­ляю! Мне до­ве­лось од­на­ж­ды так лбом трес­нуть­ся, что я по­том дол­го не мог со­об­ра­зить, где вмя­ти­ну ис­кать: на лбу или на стен­ке.

- Ко­неч­но, на стен­ке, - улыб­ну­лась де­воч­ка, - на лбу от это­го, на­обо­рот, шиш­ка вы­рас­та­ет.

- По­том-то я и сам это по­нял. Те­бе смеш­но, а у ме­ня це­лых две не­де­ли раз­но­цвет­ный фо­нарь был, не ху­же твое­го жи­во­го ог­ня. Мая­ком ра­бо­тать мож­но бы­ло! - по­хва­стал­ся Кос­тя. - Ты луч­ше ска­жи, что зна­чит «зай­чи­ка пой­мать»?

- А это, ко­гда дол­го на яр­кий свет смот­ришь, по­том раз­но­цвет­ные кру­ги пе­ред гла­за­ми плы­вут, - от­ве­ти­ла де­воч­ка с чуть за­мет­ным от­тен­ком пре­вос­ход­ст­ва в го­ло­се, гор­дая, что мо­жет не­мно­го по­учить это­го за­нос­чи­во­го маль­чиш­ку, ко­то­рый сна­ча­ла не очень-то при­нял её. Он по­нял это и спро­сил при­ми­ри­тель­но:

- Что же мы бу­дем де­лать сре­ди этой вся­кой вся­чи­ны?

- Хо­чешь, да­вай на­ве­дём по­ря­док, что­бы бы­ло как до­ма! У нас есть всё не­об­хо­ди­мое: об­ла­ко, по­лян­ка и да­же ось­ми­но­жек. Он бу­дет вме­сто со­ба­ки! - пред­ло­жи­ла Вио­ла.

- Ну что же, - со­гла­сил­ся Кос­тя, - да­вай по­про­бу­ем!

И они при­сту­пи­ли к де­лу.

СО­ТВО­РЕ­НИЕ МИ­РА

Как стро­ить мир? С че­го на­чать, ес­ли кру­гом та­кая не­раз­бе­ри­ха? Вот о чём за­ду­ма­лись ре­бя­та, гля­дя на об­лю­бо­ван­ную ими строи­тель­ную пло­щад­ку.

- Нуж­но сна­ча­ла сде­лать зем­лю! - пред­ло­жил Кос­тя. - Да­вай вот эту по­лян­ку опус­тим вниз и по­ло­жим по­ров­нее. Толь­ко я не пред­став­ляю, как мы с ней спра­вим­ся. Су­дя по раз­ме­рам, она долж­на ве­сить не од­ну сот­ню ки­ло­грам­мов!

- Ка­кой смеш­ной! - вос­клик­ну­ла Вио­ла. - Ты что, опять за­был, мы же мо­жем ока­зать­ся в лю­бом мес­те. Мы и не по­ду­ма­ем её дви­гать! Да­вай ру­ку и пой­дём по­гля­дим на неё по­бли­же.

Кос­тя не ус­пел да­же по­ду­мать о тех на­смеш­ках, ко­то­рые он на­вер­ня­ка за­ра­бо­тал бы, ес­ли бы по­ка­зал­ся на гла­за сво­им при­яте­лям иду­щим за ру­ку с дев­чон­кой, и о том, как же они смо­гут по­пасть на этот зе­лё­ный ост­ро­вок. Вио­ла взя­ла его за ру­ку и спо­кой­но, как буд­то по зем­ле, пе­ре­ве­ла пря­мо по пус­то­му мес­ту на тра­ву.

Вбли­зи эта по­лян­ка ока­за­лась ещё за­ме­ча­тель­нее. На ней да­же был не­боль­шой ру­че­ёк, ко­то­рый, ве­се­ло жур­ча, бе­жал по...

Кос­тя, ка­за­лось, уже при­вык ко вся­ким не­ожи­дан­но­стям, под­сте­ре­гав­шим его на ка­ж­дом ша­гу, но здесь он сно­ва за­мер от удив­ле­ния. Труд­но бы­ло по­ве­рить сво­им гла­зам! Ту­гая, при­чуд­ли­во из­ви­ваю­щая­ся струя про­бе­га­ла пря­мо по пус­то­те, поч­ти под пря­мым уг­лом к по­ля­не па­да­ла свер­ху и ис­че­за­ла под зем­лёй. При всём при этом ру­чей не вы­гля­дел за­стыв­шим, не­дви­жи­мым, а бе­жал, пе­ре­ли­ва­ясь про­зрач­ны­ми звон­ки­ми струй­ка­ми. И не­по­нят­но бы­ло: не то по­лян­ка взбрык­ну­ла и, как строп­ти­вая ло­шад­ка не­за­дач­ли­во­го се­до­ка, вы­би­ла ру­че­ёк из при­выч­но­го рус­ла, или ру­чей, вле­ко­мый не­уём­ным же­ла­ни­ем по­ско­рее уви­деть мир, обо­гнал сам се­бя и, как пе­ре­оце­нив­ший свои воз­мож­но­сти трам­вай, со­шёл с рель­сов. Факт же был на­ли­цо: на по­ля­не ос­тал­ся толь­ко его преж­ний след, вы­мо­щен­ный жёл­тым пес­ком и усе­ян­ный мно­же­ст­вом раз­но­цвет­ных ка­меш­ков, да кое-где вид­не­лись кам­ни-ва­лу­ны, по­кры­тые вни­зу зе­лё­ны­ми во­до­рос­ля­ми.