Андрей Салов - Свидетель апокалипсиса
Очнулся он в тени ласково наклонившей к нему свои ветви березы. Он не видел ее, но чувствовал ее немую ласку. И тут же подобно молнии его пронзила мысль о картине, которую он недавно осязал, ужасной картине смерти. И Он задумался. Задумался о том, как обезопасить своих друзей, избавить их от мучений, что могут свалиться на их головы в будущем. Как уберечь их от недругов?
В голове один за другим всплывали образы страшных чудовищ, таких, что могут примерещиться только больному, мечущемуся в горячечном бреду. Он чувствовал, как рядом с ним они материализуются, обретают плоть и кровь, оглашая ревом округу. Он наделил их свирепым нравом, строго-настрого запретив им обижать своих пушистых друзей с их пестрой окраской, приказав уничтожать все остальное.
С тех пор минуло несколько лет, и однажды к планете вновь подобрался незваный гость из космоса с тем же экипажем и теми же целями, может быть, только еще более алчными и кровожадными.
Успех превзошел все ожидания. За меха леонокийцы были готовы отдать последнее, а за живого зверька выплачивались баснословные суммы. Этот корабль был более современным, чем его предшественник, а в его обширных трюмах могло поместиться раза в три больше груза.
Едва корабль вышел на околопланетную орбиту, с него устремились вниз напичканные контейнерами и оружием катера. Но встреча была несколько иной, чем прежде. Их уже ждали. Самые гнусные порождения мрака, отвратительные чудовища, явление чьего-то кошмарного бреда, бродили внизу. Их рык раздирал пространство на много миль окрест, казалось от такого рева все должно умереть, но… Среди этих мерзейших тварей, как ни в чем не бывало, игрались те, за кем они сюда примчались. Если бы не эти пушистые «кошечки», да не деньги, предлагаемые за них, не стоило бы и связываться с этими ужасающими тварями. Но жажда денег взяла верх над страхом, и катера пошли на снижение, тотчас же подвергнувшись нападению.
Один был сбит молнией пущенной чудовищем еще в первую минуту схватки и, рухнув на планету, запылал ярким факелом. Остальные девять вступили в схватку с монстрами, беспощадно разя их огнем, но чудовищ не становилось меньше, наоборот, они сбегались отовсюду и немедленно вступали в бой, словно повинуясь чьей-то железной воле, толкающей их в самое пекло схватки.
Бой длился уже более часа, а конца ему не было видно. Вокруг, куда ни глянь, лежали груды мертвых чудовищ, понесших ощутимый урон, но рядом с ними на земле догорали останки еще двух сбитых катеров.
Через час в кают-компании капитан звездолета, его братья и ближайшие помощники обсуждали, что необходимо предпринять в изменившихся условиях, как добыть и доставить на Леонокию если и не живых «кошек», то хотя бы их шкуры. Капитан на чем свет стоит проклинал планету и ее дурацкие превращения, превратившие ее из безобидной и тихой, в агрессивную и злую. Так он ругался уже битый час, а все остальные, потупившись, уныло молчали, не смея прервать бурный поток ругани, боясь навлечь на себя гнев, последствия которого могли быть самыми непредсказуемыми.
И вдруг один из самых молодых офицеров радостно вскрикнул. Все взоры обратились на капитана, который уже начинал закипать, бросая на молодого нахала убийственные взгляды. Спустя считанные мгновения, его должно было прорвать, и тогда никто из присутствующих в кают-компании ни за что не захотел бы оказаться на месте провинившегося. Но, похоже, что и он отлично понимал это, и поэтому его прорвало чуточку раньше.
В полной тишине изложил он притихшей аудитории свой план, который был прост, как все гениальное. И как только его смысл дошел до сборища, в рядах его возникло радостное оживление. Даже выражение неописуемой ярости на лице капитана, еще секунду назад готового растерзать нахала на куски, мгновенно переменилось, уступив место живому интересу.
А идея была такова: раз чудовища не кидаются на «кошек», значит, они по какой-то причине не замечают их! Что если воспользоваться этим обстоятельством? Можно будет обрядить группу добровольцев в «кошачьи» шкуры и попробовать спустить их вниз, в самое пекло. Если его догадка подтвердится, то они смогут спокойно и безбоязненно заниматься своим делом, прямо под носом у чудовищ.
В тот же день капитан объявил экипажу о задумке, пообещав добровольцам хорошие премиальные, а свое слово, это всем известно, держать он умел. Из всей массы звероловов и членов экипажа корабля нашлось-таки несколько человек, пожелавших за обещанное вознаграждение рискнуть.
Утром юркий катерок высадил их на планету, в то время, когда вся остальная флотилия отвлекала на себя внимание чудовищ.
Операция по высадке десанта прошла успешно, если не считать того, что за нее пришлось заплатить ярким бутоном огненного цветка, некогда катера, а сейчас груды расплавленного металла.
Добровольцам стало не по себе. Они тряслись от ужаса, проклиная себя за согласие на участие в авантюре. Но было уже слишком поздно каяться. Чудовища приближались, и по мере того, как они становились все ближе и ближе, их гороподобные тела закрывали свет, все бледнее становились лица пришельцев. Их руки судорожно сжимали оружие в надежде на чудо, что их не заметят, что затеянный ими маскарад сыграет свою роль, и уж тогда-то будет и на их улице праздник. Ну, а если, не дай Бог, план капитана провалится, то все они умрут ужасной смертью. Но прежде, чем все они отправятся в мир иной на встречу с всевышним, уж они-то постараются, чтобы куча трупов этих мерзких гигантов дотянулась до неба. Пусть их тела полностью закроют солнечный свет, пусть наступит ночь, ночью дорога к Богу намного легче и приятнее.
Чудовища, не обращая на них внимания, прошествовали мимо, лишь время от времени бросая злобные взгляды на небо, где кружился на недоступной для них высоте одинокий катер.
Оправившись от испуга пришельцы принялись за дела, отстреливая без жалости все подряд, не жалея патронов ни на «кошек», ни на чудовищ, стараясь перещеголять друг друга.
А в это время на корабле царила праздничная атмосфера. Капитан мысленно поздравлял себя, что в свое время не стал дожидаться, пока раскупят все его меха, а остались лишь изрядно подпорченные пулями. Он не хотел сбивать цену. Погрузив остаток на корабль, отправился в путь. Теперь-то он набьет до отказа первоклассными шкурами трюмы корабля, обеспечив не только Леонокию дорогими мехами, но и соседнюю с ней Сартаку, хотя капитан, как и большинство его соплеменников, к ее обитателям не имел иных чувств, кроме презрения и отвращения. Но у них есть деньги, а золото, оно везде золото.
В последующие дни в работу включились и остальные члены команды. Дело продвигалось быстро, по заранее усвоенной схеме: сначала отстрел, затем освежевание, загрузка и отправка на корабль «кошачьих» шкур. Дело пошло на лад.
…Он встал, как обычно, с восходом солнца, которого не видел, но о приближении которого ему сообщили птицы…
Сегодня ветер снова принес уже почти забытый запах, запах крови и начавшегося разложения. Неужели все его чудовища оказались не в состоянии справиться с неведомым врагом, неужели враг оказался сильнее и хитрее их? В таком случае необходимо идти туда самому, убедить их прекратить жестокую бойню, уговорить их навсегда покинуть планету, материализовав у них на глазах то, чего они хотят. Он сделает все, что в его силах, лишь бы они ушли отсюда навсегда. Он оказался там, посреди побоища и крови и в тот же миг его окружили жалобно кричащие от страха, скулящие от боли его любимые пушистые друзья, ища защиты от смерти, невидимой и беспощадной. И тогда он поднял руку.
— Смотри-ка, Джон, — сказал один из охотников, — что это за гном бредет в нашу сторону? Что-то уж очень он мне напоминает поганого сартака, хотя, впрочем, с такого расстояния я не могу судить об этом точно. Но если я прав, то черт бы меня побрал, эти ублюдки могут нас здорово облапошить, видишь, как к нему липнет наша дичь. Вероятно, они уже успели приручить их! Черт побери, я этого так не оставлю, он должен умереть!
— Хорошо, если ты один, — произнес охотник, нажимая на курок…
..И тут во всем мире разлилась темнота, словно кто-то выключил свет в ярко освещенной комнате.
— Малыш, родной, что с тобой, отзовись, что с тобой случилось вдруг? — горько причитает молодая женщина, сидя у больничной кроватки своего единственного сына, который так и не пришел в сознание после той нелепой катастрофы. Да уже и не придет никогда. Он умер. Она это поняла умом, но не сердцем и с немой надеждой в глазах продолжала звать его.
А часом позже медики предоставили женщине, постаревшей и осунувшейся, свое запоздалое заключение. Смерть пришла мгновенно, безболезненно, от разрыва сердца, оставив после себя лишь небольшую, аккуратную дырочку.
Женщина выслушала их молча и ушла прочь от белых стен, где она потеряла сначала мужа, а теперь и сына.
