Варвара Еналь - Мы можем жить среди людей
Почему-то снова пробежали по коже мурашки, и опять встали перед глазами залитые темными потеками углы коридора.
– От Моага одни неприятности. Он наш враг. Лучше не соваться к этой двери, – тихо продолжила Таис.
– Там видно будет. Давай спать, а?
– Подожди, я знаешь что хотела сказать… Все думала об этом. Вот мы выводим и выводим детей, а какой смысл? Мы обрекаем их на гадостную жизнь, полную лишений. Посмотри на Катю. Очень она счастлива? Нужна ей такая жизнь? И нам тоже тяжело. Когда спасенных станет слишком много, как мы будем жить? Что есть, где прятаться? Свободных спален у нас на базе уже не осталось, даже эту дуру Эмму негде будет поселить.
– Посмотри на это с другой стороны. Чем больше детей, тем мы сильнее. Завладеем станцией, возьмем управление в свои руки. Свяжемся с Землей. И освободимся.
– Если эта Земля вообще есть. Я ее никогда не видела, только в учебных фильмах Моага.
– И это тоже нам надо узнать.
– А еще знаешь? – Таис удобно устроилась на подушке и жалобно выдохнула. – Еще я хочу яблок. Ужасно хочу яблок.
– Будут тебе яблоки, подожди. Если выведем Эмму, Колючий будет мне должен. Вот и пошлю его за яблоками. Не переживай, найдем для тебя и яблоки, и бананы.
Федор рывком поднялся и направился к выходу.
– Пойду снова суну руки под холодную воду. Хоть немного, но все-таки помогает. Зараза такая, болит так, что уснуть не могу.
– Хоть бы уже Колючий быстрее принес мазь, – пробормотала Таис, закрывая глаза.
4Мазь, прозрачная и густая, помогала сразу. Убирала боль, снимала воспаление и способствовала заживлению. Таис сама нанесла ее на ладони Федьки, после закрыла банку и убрала под кровать, в металлический сундук со своими вещами.
– Еще пригодится. На базу отдавать не стану, а не то Маша будет любую царапину у мальков мазать.
– Хитрая какая, – хмыкнул Колючий, но без злости.
Ему удалось утянуть еще и несколько пачек печенья, и теперь он нагло ронял крошки у порога спальни и поглядывал на Федора с видом победителя.
– Давайте решать, как выведем Эмму.
– Я должен поспать. После позовем Валька и придумаем.
Так и сделали, хотя Колючий долго и противно возмущался.
Но Таис было уже все равно, она завернулась в одеяло, закрыла глаза и провалилась в теплый, уютный сон. Правда, снились ей погони на магнитных досках и темные коридоры корабля, но эти сны были знакомыми, своими. Они не пугали.
После завтрака Федор и Колючий подключили к планшетам жесткий диск пятнадцатого, и Валёк, который тоже пришел к ним в спальню, удивленно и радостно присвистнул:
– Ого, ребята, нам крупно повезло.
– Что там такое? – Илья, стоявший позади всех, вытянул шею, пытаясь разглядеть информацию на планшетах.
– Давайте создадим общий экран, – решительно сказал Федор, – это должны видеть все. Пригодится. Так будет лучше, чем потом рассказывать и объяснять.
Валёк поворчал немного, что на это уходит слишком много энергии, но согласился.
Три планшета – Колючего, Федора и Валька – немного сдвинули, расположив на матрасе в один ряд. На всех трех открыли специальную программу, соединили все общим паролем – и в воздухе над планшетами возник голографический экран, чуть светящийся зеленовато-синим светом.
Руководил всем, как всегда, Валёк – его планшет служил главным управлением для голографии.
Перед глазами собравшихся открылись многочисленные значки файлов и программ. Таис пожала плечами и заметила:
– Ну, и что дальше? Все то же самое.
– Чему тебя учили в классах, девочка? – не глядя на нее, протянул Валёк. – Названия файлов понимаешь?
– Они что, по-русски написаны? – Ответ прозвучал глупо, но сцепиться с Вальком хотелось ужасно.
Федор положил ладонь ей на плечо и пояснил:
– Это язык программирования роботов. Язык Моага, его учат, но не все дети, а только те, кто тянет на высший балл. Здесь, на диске памяти пятнадцатого, очень много информации. Есть, например, списки всех людей. Всех – и живых, и мертвых. Списки всех детей. Есть расписание крейсеров, есть программы денежных счетов. А самое главное – мы можем заходить в сеть с кодом пятнадцатого. Представь, сколько всего можно нарыть…
– У пятнадцатого код из пятнадцати знаков, – заметил Колючий.
– У лона только из шести, видимо, поэтому лон считается шестым.
– А у двенадцатых, выходит, код должен насчитывать двенадцать знаков, да? – уточнила Таис.
– Молодец, соображаешь, – съехидничал Валёк.
– Что это за списки? – Федор ловко провел пальцами по сенсорному экрану Валькиного планшета и открыл один из файлов.
– Что ты лезешь! – поморщился Валёк, но тут же всмотрелся в экран.
Три колонки с числовыми номерами. Длинные ряды номеров, цифровое значение которых показалось Таис смутно знакомым.
– Это мое имя, – сказал вдруг Илья, показывая на верхнюю строчку правой колонки, – а это Катино. А Эммы тут нет.
К именам детей Моаг прилагал номер. Каждый ребенок знал свой, но Таис уже успела забыть, под каким номером значилось ее имя. Давненько уже не пользовалась этой информацией, вот и вылетело из головы. Но Илья, понятно, помнил хорошо.
– А вот этот ряд – имена живых, что ли? Похоже, да, – сказал Федор, приблизив лицо к голографическому экрану.
Он без труда разбирал язык, на котором Моаг заносил имена в списки.
– Эмма в нем первая, – заметил Илья.
– Это список детей, точно, – согласился Валёк, – левый список – это дети Второго уровня. Все имена детей. Когда кликаешь на числовое имя – открывается файл, в котором вся информация о ребенке. Пятнадцатые держали в голове всю инфу о детях, даже их оценки и сведения о болезнях. Медкарточка, карточка успеваемости – все, что есть на личном планшете каждого ребенка. Правда, выхода на личный планшет у пятнадцатых нет, это, видимо, только у Моага.
– А средний список – это…
– Это убитые. Список очень большой, больше, чем список живых детей.
Валёк одним кликом заставил курсор опуститься в самый низ списка и открыл первое имя внизу.
– Это файл штурмана корабля «Млечный Путь». Его звали Шереметьев Андрей. Даты его смерти нет, но раз он в списке мертвых, значит, все так и есть.
– Похоже на твою фамилию, – заметила Таис и посмотрела на Федора.
– Да, похоже. По фамилии я – Шеремет.
– Илью и Катю не занесли в список умерших. Они в третьем списке.
– Значит, третий список – это мы? – уточнила Таис.
– Сейчас глянем. Что-то он слишком длинный для нас, – задумчиво произнес Валёк, – наши имена тут есть, да. И твое имя, Тайка. И Никино, и Машино. И даже имена диких, хотя я не всех их знаю по имени…
– Потому что они дебилы, и имена им не нужны. – Таис фыркнула, глядя на экран.
– Дебилы они или нет, но они с нами в одном списке. А еще с нами в списке куча каких-то людей. Имена, имена.
– Так посмотри их файлы.
– Смотрю. Видимо, это члены команды. Медкарточки, денежные карты с паролями. Денег там, наверное, немерено. Имена их мне ни о чем не говорят. Некоторые по возрасту уже очень старые. Почему они все в одном с нами списке? Тоже скрывались на Нижнем уровне?
– Да, – твердо сказал Федор, – они тоже с одного уровня. Тут есть кодировка в названии списка. Второй уровень – это живые дети. Третий – это мертвые. А Первый уровень – это мы.
– Значит, корабль все-таки знает о Нижнем уровне. Но датчиков тут нет почему-то.
– Да поди разберись во всем этом, – невесело заметил Федор.
– Да черт с ними, с этими списками, – не выдержал Колючий, – давайте придумаем, как вывести Эмму.
– Сегодня по расписанию приходит крейсер. А что, если попробовать зайти на Моаг под паролем пятнадцатого? Могут пятнадцатые составлять расписание для донов? Можно было бы всех роботов на Третьем уровне перекинуть на разгрузку крейсеров. На сопровождение оставить только одного. А с одним роботом вы справитесь, так, ребята? – Валёк говорил, не отрывая глаз от экрана.
– Какой умный, – поморщилась Таис, с неприязнью глянув на русую макушку Валька, – поди-ка справься сам с одним роботом. А я посмотрю, как ты в штаны наложишь.
– Может, попробовать пробраться на Второй уровень все-таки, – не обращая внимания на колкости Таис, предложил Федор.
– Там тебя и возьмут, тепленького, – Таис даже не хотелось смеяться над этим нелепым предложением, – рыжая эта даже говорить с тобой не станет. Вызовет роботов, а после подсчитает бонусы.
– Это потому, что она понятия не имеет, что на самом деле творится на корабле. Ты и сама бы сделала так же. – Колючий нахмурился, свел к переносице черные широкие брови.
– Я сама поверила друзьям, между прочим. И я тут, как видишь. А твоя Эмма поверит Илье? А, Илья? Пойдешь с ней разговаривать?
– Я что, дурак? Мне уже хватило сидения в Изоляции.
– Вот, пожалуйста. Таким правильным, как Эмма, лучше с честью умирать на своем желанном Третьем уровне. Так же как и той Магнитной Пятерке. Мы тогда рисковали совершенно зря, и Сашка погиб зря. А он не был таким дураком, как эти пятеро. Сашку мне жалко, а этих пятерых нет. И сейчас тоже кто-то должен идти и рисковать ради этой дуры. Кто пойдет? Илья, ты пойдешь?
