Юлия Галанина - Трое из Города
Два пирра тут же подскочили к нему и скрутили за руки. Мастер Халиб упал на колени и, запрокинув лицо к небу, крикнул:
– Возьмите лучше меня! Эти глупцы все перепутали, Деве нужен просто человек из народа Халиб! Возьмите меня!!!
Не обращая на него внимания, Сеченый пальцем поманил Горна и Наковальню, и отошел с ними в сторонку.
– Слушайте сюда, Мастера! Сможете плавить руду и ковать клинки, если этот глупый старик прыгнет с обрыва или разобьет себе голову о камни?
– А что мы с этого будем иметь? – хитро прищурился Мастер Наковальня.
– Жизнь и хорошую жратву, глупцы! – прорычал Сеченый.
– Сможем! – сказал Мастер Горн и добавил: – Только Мастера Халиба не трогайте – пусть сам помрет. Он все равно недолго протянет без внука.
– Что-то вы добренькие… – нахмурился Сеченый.
– Мы не добренькие, мы жить хотим! – прямо посмотрел в глаза атаману Мастер Горн. – Нам с оружейниками работать и если узнают, что смерть старого Халиба на нашей совести, мы проживем ровно столько же, сколько проплывет в воде топор. Вот наш уговор!
– Вы и так будете повинны в его гибели. Кто указал на мальчишку? Я что ли? – возразил Сеченый.
– Нет, атаман Сеченый, – спокойно ответил Мастер Горн. – Горная Дева его выбрала. Это все видели.
– А что это за брехня про скорую смерть в руднике? – небрежно спросил Сеченый.
– Хотите, верьте – хотите, нет! – пожал плечами Мастер Наковальня. – Горная Дева коварна и мстительна. Лично я думаю, что меня она пощадит: от себя я просил у нее прощения.
Сеченый зло сплюнул и вернулся к гудящей толпе. Резко вскинул вверх руку и гул затих.
– Мы принесем в жертву Горной Деве мальчишку из народа Халиб! – громко крикнул он. – И попросим у Девы прощения. С этого дня пирры не будут входить в штольню, но если руды будет добываться меньше, мы не станем ждать, пока Дева Гор займется вами, а поможем ей и каждый второй расстанется с головой! Поняли, равнинные крысы?! Приведите мальчишку!
Четверо охранников вывели из Башни внука Мастера Халиба. Он имел такие же синие глаза и такую же смуглую кожу, как и дед. Только волосы были не белые, а совсем черные. Ему было колко идти по усыпанной камешками земле, и он медленно ступал босыми ногами, выбирая места поровнее. Лицо мальчика было серьезно и непроницаемо.
– Что еще? – спросил Сеченый.
– Его надо связать и отвести в старую выработку… – сказал Мастер Наковальня.
Резаный не поленился, и сам сходил за веревкой.
– В штольню пойдем мы, ты и ты! – ткнул он в Мастера Наковальню и Казуара. – И попробуй пикнуть! – прищурился он на изменившегося в лице младшего брата Короля.
Пирры связали руки внуку Мастера Халиба, и Сеченый втолкнул его в штольню. За ним вступили в туннель Мастер Наковальня и Казуар. Замкнули шествие атаманы.
Вчетвером они довели мальчика до квершлага, прошли по нему и свернули в одну из рассечек.
– Здесь и оставим! – буднично сказал Мастер Наковальня. – Ноги ему свяжите, господа атаманы.
Сеченый и Резаный заново связали внука Мастера Халиба так, чтобы он не мог шелохнуться. Тот не произнес не слова.
– Веди себя хорошо, малыш! – гоготнул Сеченый.
Мастер Наковальня поднял лампу и крикнул:
– Горная Дева! Прими нашу жертву и прости!
Эхо прокатилось по туннелям и затихло.
Они заторопились к выходу, оставляя связанного мальчика подкрадывающейся темноте.
Мастер Наковальня нес светильник, и что-то шептал на тайном языке Кузнецов. Братья громко топали и держали руки на рукоятках мечей. А Казуар плелся, втянув голову в плечи, словно боялся, что своды туннеля рухнут ему на макушку, и зажимал нос кружевным платочком с королевским гербом.
Наконец, в конце штольни забрезжил дневной свет. Неожиданно для остальных Казуар вырвался вперед и, часто перебирая ногами, побежал к выходу. На самом выходе он запнулся о камень, грохнулся навзничь, выронил платок и, не поднимаясь, на четвереньках выбрался наружу.
Держа марку, Сеченый и Резаный плечом к плечу вышли из штольни последними. Пирры радостными криками приветствовали вернувшихся вожаков, и никто из них уже не вспомнил, что братья-атаманы первыми позорно бежали от Горной Девы.
Неожиданно из штольни повалил дым.
– Жертва принята. Завтра можно приступать к работе, – сказал Мастер Наковальня, гася светильник.
– Эй, да у меня же платок там! – вспомнил Казуар, отряхивающий колени, и кинулся к штольне.
– Стой, дурак! – крикнул Мастер Горн, впрочем, негромко и ненастойчиво.
Казуар не обратил на предупреждение внимания, вбежал в клубы дыма. Затем дернулся и резко отскочил назад. Секунду он стоял неподвижно. Потом, заваливаясь набок, упал.
– Оттащите эту королевскую падаль в Башню, может, очухается! – скомандовал Резаный. – Запереть всех в большую пещеру! Старика суньте в круглую, к принцессе. К штольне не подходить! ВСЕ!!!
Пирры засуетились, выполняя приказы. Двое надзирателей как куль муки оттащили весело смеющегося Мастера Халиба в круглую пещеру.
– Совсем спятил старик! – сказал один, закрывая замок. – Спорим, что не доживет до утра?
– На что спорим? – заинтересовался второй.
– Мой пояс против твоего кинжала! – предложил первый.
– Согласен! – ударил по подставленной руке второй. – Ты проиграл, кинжал мой! Он протянет еще денька два!
– Посмотрим! – ухмыльнулся первый.
* * *Внук Мастера Халиба спокойно сидел у влажной стены, смотрел в темноту и слушал тишину.
Тишина была живой: изредка шлепались со свода капли, слышалось легкое потрескивание, шорохи. Гора только казалась неподвижной – она жила своей загадочной жизнью.
Где-то далеко зародился звук легких шагов. Шаги приближались. Внук Мастера Халиба даже не пошевелился.
Вслед за звуком появился свет…
– Я так не играю! – обиженно сказал Затычка, появившись в начале рассечки и глядя на связанного мальчишку. За ним шел Шустрик.
– Если бы я был жертвой, я бы трясся от страха! Почему ты не боишься?! – накинулся Затычка на пленника.
Внук Мастера Халиба весело рассмеялся.
– Я же не такой дурак, как ты! – отрезал он. – Зачем Горной Деве человеческая жертва? Исстари мы даруем огонь, воду и пищу Хранительнице и оставляем самый красивый самородок, кусок породы или кристалл из тех, что добыли. У Девы Гор, наверное, своих забот хватает и без принесенных в жертву людей!
– Ну, ты прямо как свой дед рассуждаешь! – заметил Затычка, развязывая веревку. – И, вообще-то, сам дурак! Как еще, скажи на милость, можно было вывести тебя из Серой Башни, кроме как принести в жертву? Предупредить тебя мы не смогли, но Мастер Халиб сказал, что ты не подведешь.
– Конечно! Он же знал, что я сразу пойму, в чем дело. Человеческая жертва Деве Гор, надо же придумать такое! – внук Мастера Халиба засмеялся еще звонче.
– Кончай заливаться! – буркнул Затычка. – Его спасают, а он гогочет! Знакомься: это Шустрик, а меня зовут Затычка.
– Я – Пробой! – паренек вскочил на ноги и поклонился данюшкам. – Благодарю за спасение!
– Пойдем, Мастер Халиб ждет! – Шустрик осмотрел ноги Пробоя. – Да-а, босиком ты много не набегаешь. Хорошо, что Мухомор дал нам запасные башмаки, как в воду глядел. Мои тебе как раз в пору будут.
– А как вам удалось запудрить пиррам мозги? – с любопытством спросил Пробой, шагая за Затычкой. – Первый раз я видел их такими напуганными.
– Это все моя гениальная стратегия! – похвастался Затычка. – Я придумал, что их можно напугать Горной Девой. А Мастер Халиб дал порошок, делающий дым и порошок, от которого пламя краснеет. Оказывается, в Серой Башне такие залежи полезных вещей, о которых пирры и понятия не имеют! Видел бы ты, как светильники в нужный момент вспыхнули красным заревом, и дым повалили из всех щелей. Я в принцессином платье перед ними прошелся, так у них волосы дыбом встали! Правда, постоянно на него наступал, чуть не грохнулся в конце. А еще твой дед подсказал, где в горах можно самородную серу найти – оказывается, если ее поджечь – это смертельная штука. Кто-то из них нюхнул и тюкнулся.
– Это Казуар был – сказал Шустрик. – Я его голос узнал. Только он отлежится, вот увидите. Слишком мало в дыму постоял. Скажи, Пробой, что твое имя означает? Похоже на прибой.
– Нет, это совсем не то! – охотно ответил внук Мастера Халиба. – Пробой – такой молоток, но не с тупым концом, как обычные, для забивания гвоздей, а с заостренным. Им дырки в железе пробивают. У Кузнецов все имена такие – Молот, Горн, Пробой. Ну и тайное имя есть, конечно.
– И у нас так же! – удивился совпадению Затычка. – Только и тайное, и взрослое имя после Посвящения дают, а пока с детскими прозвищами бегаем.
– Нет, имя у нас сразу, – сказал Пробой. – А на Посвящении только тайное имя. Но у нас Посвящение очень рано проходит. Кузнечное ремесло быстро делает взрослыми.
– А ты можешь ковать? Сам? – загорелись глаза у Затычки. – И кинжал скуешь?
