Адаме Л. - Черепашки-ниндзя. Бэтмэн и Волшебник

Промелькнувшая мысль о Джонни очень взволновала профессора. Он не знал ни од­ного такого фантазера, как этот мальчиш­ка. Должно быть, и сны Джонни отличались яркостью, красочной и зримой силой.

Вот бы заполучить этого мальчугана!

Профессор не сомневался, что тогда его опыты пошли бы куда успешней и он об­рел бы, наконец, техническую возмож­ность переводить человеческие сны на обычную видеопленку. После этого про­фессор Олдри мог бы воскликнуть:

— Эврика!

Тут профессора осенила счастливая идея. А зачем приводить мальчика в лабо­раторию? Он ведь ни за что не придет.

Наученный горьким опытом, едва ли он позволит надеть на себя датчики и стать подопытным кроликом!

Почему бы не получить его сны на рас­стоянии? Мысль была такая удачная, что ошеломила профессора. Он минуту сидел совершенно неподвижно и смотрел в пус­тоту, потом лихорадочно стал действовать.

Двое суток профессор не спал и не ел, а безотрывно работал над изобретением и сильно преуспел в этом. Теперь ему стало ясно, что без помощи Милли ему не обой­тись. Профессор держал на ладони ма­ленький медальон с изображением Милли. Вещичка получилась изумительной, фото­графический снимок на эмали поражал своей четкостью, Милли смотрела и улы­балась, как живая.

Не трудно догадаться, что в этот преле­стный медальон профессор Олдри вмонти­ровал крохотный передатчик. Достаточно уснуть рядом с медальоном и все сны бу­дут поступать в аппаратуру в лаборатории профессора, перерабатываться там и отра­жаться на мониторе.

Профессор позвонил дочери и спросил:

— Как поживаешь, мой цветочек?

Милли обрадовалась звонку и тут же стала говорить о Джонни, который не за­хотел с ней разговаривать.

А тебе так нужно, чтоб он отвечал? — спросил профессор.

— Папа, я поняла, что мне без него скучно, — призналась девочка. — Все мои друзья такие правильные, такие разум­ные, что зевать охота, когда их слушаешь. А когда Джонни говорит, мне бывает очень интересно его слушать. Кроме того, мне кажется, что я действительно ему нравлюсь.

— Вот как! — с трудом скрыл саркасти­ческую усмешку профессор. — Но ты же сама хотела излечить Джонни от фанта­зий. Или это уже не так?

— Это уже не так, — решительно сказа­ла девочка. — Я была глупой, когда мне его рассказы надоедали.

— А теперь ты поумнела?

— Да, папа. Представь себе. Каждый че­ловек должен быть таким, каким родился.

— И ты больше не отправишь Джонни в его фантастические миры? — насторожен­но спросил Олдри.

— Никогда, папа!

Эта уверенность дочери несколько огор­чила профессора. Но он подумал, что клятвы таких девочек, как Милли, мало чего стоят. Они также легко берут обратно свои обещания, как и дают.

Можно будет придумать потом что-то та­кое, что вызвало бы недовольство Милли, и Джонни снова окажется на краю гибели. За ним бросится Бэтмэн. И останется толь­ко захлопнуть капкан!

— Вот что, девочка, — начал серьезно профессор, — я могу тебе помочь.

— Как, папа — с надеждой спросила Милли.

— Я тут заказал твой медальон, — спо­койно солгал профессор. — Очень хороший получился. Ты на нем, как живая. Ты передай эту штучку Джонни. Пусть он глядит на твое изображение каждый день. Пройдет немного времени и он прибежит к тебе сам.

— Ты ничего не понял, папа. Он не хо­чет со мной говорить. Как же я с ним встречусь? Как передам медальон?

— А ты пошли по почте. И обязательно напиши несколько слов. Ну, там... про­щай, мол, и прости. Хочу, мол, подарить тебе на память о нашей дружбе. Приду­май трогательные слова, ты же у меня умница.

Милли не сразу ответила, но, подумав, согласилась.

— Медальон тебе принесет посыльный, — сказал профессор.

— А как мама? — спросила Милли. — Ты же у мамы?

— Не совсем так. По дороге к маме я за­глянул к одному старинному другу. У ме­ня к нему было дело. Я задержусь у него на сутки, не более, и продолжу путь. Не беспокойся за меня и будь счастлива, ми­лая моя девочка.

Вернувшись домой с прогулки, Джонни занялся уроками, чтобы отвлечься от сво­их фантазий, которые захватили его. Тут позвонили в дверь. Джонни открыл. Маль­чик-посыльный передал маленький свер­ток и тут же удалился.

Вернувшись в свою комнату, Джонни распечатал посылочку и онемел, увидев медальон с портретом Милли. У него воз­никло такое ощущение, что перед ним жи­вая Милли, только очень маленькая. Она вот-вот заговорит, глаза ее смотрят с лю­бопытством, губы чуть надулись и кажет­ся, что дрожат ресницы.

Джонни даже закрыл глаза, так на него подействовало это наваждение. Потом он немножко пригляделся к медальону, по­нял, что это очень искусно сделанная вещь и только. В задумчивости он не­сколько минут расхаживал по комнате, затем, положив медальон на стол так, что­бы видеть лицо Милли, распечатал письмо и стал читать.

«Конечно, я заслужила твое презре­ние, — писала Милли своим размашис­тым почерком. — Я была скверной, невы­носимой эгоисткой. Но поверь, сегодня мне стыдно и больно за то, что я застави­ла тебя страдать. Когда я думаю о том, что ты мог погибнуть по моей вине, я плачу. Но что тебе до того? Ты даже не хочешь ответить по телефону. Вот почему я вос­пользовалась услугой посыльного. Я хочу только одного, чтобы ты оставил этот ме­дальон у себя. Не прошу от тебя ничего, кроме одного, чтобы ты помнил обо мне. Мне будет обидно, если ты меня забудешь. Прощай. Милли».

Прочитав слово «прощай», Джонни чуть было не бросился прочь из дома, чтобы встретиться с Милли. Сердце его чуть не разорвалось от боли.

Но он вспомнил свою клятву, которую дал лучшему другу Бэтмэну. Подводить друга — это последнее дело. Предать дру­га — непростительно. Эти мысли удержа­ли Джонни от опрометчивого поступка, и он остался дома.

Вечером он долго не мог уснуть. Чтобы не думать более о Милли, мальчик стал фантазировать о стране, где на троне муд­рости сидел Старик, которого готовился убить кровожадный Хогго. Джонни даже не заметил, как уснул. Но и во сне ему ви­делась та далекая страна, в которой про­живало всего три человека.

Как только Джонни уснул, профессор Олдри проснулся. Он посмотрел на часы и понял, что проспал пять часов. Этого вре­мени для отдыха ему вполне хватало.

Разбудил его зуммер, который срабаты­вает, когда в аппаратуру начинают посту­пать сигналы.

— Это Джонни! — догадался профессор и вскочил с постели.

Остатки сна как рукой сняло. Как пре­красно! Передатчик работает. Джонни не расстается с медальоном и во сне. Удиви­тельное везение!

Профессор наскоро привел себя в поря­док и сел за рабочий стол, на котором стоял монитор. На засветившемся экране возникла довольно четкая картина — ка­кая-то синяя река среди зеленых берегов, голые без листьев деревья и две машины. Одна напоминала современный автомо­биль, вторая была незнакомой марки и скорее походила на лодку с острым носом.

Профессор не успел толком разглядеть картинку, как она исчезла. Какое-то вре­мя на экране монитора мелькали рас­плывчатые пятна, потом снова возникла четкая картина. Профессор увидел жел­тую каменистую местность, по которой ползли какие-то рептилии, похожие на крокодилов.

Из этого профессор заключил, что Джонни думает о древности, о тех време­нах, когда еще не было цивилизации. Тут из-за каменной гряды выглянул невысо­кий человечек. Профессор не мог знать, что это был Чирри.

Потом появился тип, один вид которого вызывал малоприятное чувство тревоги. Это был Хогго. Тупое звериное выражение лица не обещало ничего хорошего. И что за дикари интересуют Джонни? Как мож­но о них думать? Хотя мало ли что может присниться? Профессор осознавал, какой ценнейшей информацией обладает, но по­ка не знал, как ее использовать.

Профессора устраивал этот тип, похо­жий на бродяг и бездомных пьяниц, с ко­торыми ему приходилось сталкиваться. Но если у тех в глазах оставались все-та­ки признаки интеллекта, то этот питекан­троп был полностью лишен этих призна­ков. Попади такому в руки, явно не поздо­ровится. Для этого представителя фауны ничего не стоит убить человека.

Если в этой стране, которая снится Джонни, обитают такие «красавцы», то это отличное место для Джонни и Бэтмэ- на. Уж от этих ловкачей им не ускольз­нуть! Профессор был так рад, что с удо­вольствием потер руки.

Сон Джонни был записан на пленку. Тип с лицом дегенерата появлялся перед глазами профессора в разных позах, но не­изменным была его агрессивность и явная кровожадность.

Профессор очень жалел, что не довел свою аппаратуру до полного совершенства. Он не мог улавливать звуки сна. Было бы любопытно послушать, о чем говорит лы­сый горилла со своим малорослым друж­ком.

Но и того, что запечатлела пленка, про­фессору Олдри было достаточно. Он видел землю, на которой жили еще дикие племе­на, ходили динозавры, угрожающего вида рептилии и другие чудовища. Выжить в ту пору современному человеку было бы невозможно. Это и устраивало профессора.