Илья Подольский - Огненная печать
– Кому первой?
Лия села рядом, по-турецки сложив ноги.
– Загадай мысленно то, о чем хочешь узнать, – сказала я. То же самое проделав с собой, я задала себе вопрос, могу ли я вызвать нужное мне видение. До сих пор эти зрительные пророчества являлись ко мне спонтанно, но теперь, как мне кажется, я могу их вызвать. Технично раскладывая карты, я вслух произнесла то самое стихотворение, что приснилось мне прошлой ночью:
Когда солнце роняет обруч
В медный пролив на заре,
Я встречу с птицей пророчу
В туманно-лучистой борьбе.
– Что ты там бормочешь? – спросила Ольга.
– Заклинание, – неожиданно для себя ответила я. И в самом деле, эти слова оказались заклинательными, потому что в тот же миг моему внутреннему зрению явился странный образ…
…Лия смотрела в красивое, украшенное росписью зеркало. Она улыбалась, но по ту сторону зеркала, вместо ее отражения, был Антон. Его лицо выражало какую-то серьезную нежность. Затем внезапно все поменялось, и теперь Антон смотрел в зеркало, а вместо отражения была Лия…
И этот фантастический, почти волшебный образ показал мне только символ. Но я не сомневалась, что то было радостным предвестием. То же самое было тогда, когда я увидела будущего ребенка своей сестры.
– Ну и чего же ты молчишь? – с нетерпением спросила Лия.
– Лия, ты хочешь встречаться с Антоном, так?
Лию немного смутила моя прямота, но по-иному у меня бы не получилось. Ольга же подсела к нам ближе и будто замерла в любопытном ожидании того, смогу ли я выпутаться.
– Так, – робко ответила Лия.
– Твое желание сбудется, но не скоро, и очень многое этому будет препятствовать, – говорила я, мысленно разгадывая смысл своего видения.
– Ты, например, – съязвила Ольга.
– Препятствия, – продолжала я, не обращая внимания на возрастающее напряжение, – будут в Антоне, а потом в самой тебе.
– Ева, я не понимаю, ты шутишь, что ли? – недоумевала Лия. – Скажи точно, я буду встречаться с Антоном?
– Я же сказала, будешь, но не скоро…
– Потому что ты мне его не уступишь? – дерзко спросила Лия.
Я собрала карты. Девчонки наблюдали за мной, как хищные кошки, которые терпеливо подстерегают свою жертву.
– Я в твоем будущем не участвую, у меня другие цели. К тому же нам неизвестно, какие мысли копошатся в голове Красильникова. А ты, Лия, надеюсь, знаешь, чего хочешь. Успокоились?
Они обе промолчали, а молчание – знак согласия. Конечно же, согласие было только видимостью. Я посмотрела на часы – пора наряжаться. Сегодня мне хотелось выглядеть как-то особо. На этот случай я прихватила одно свое странное и совсем не привлекательное платье. Темно-зеленое и длинное, оно будет смотреться таинственно в сочетании с моими украшениями, из которых я оставлю только браслет, пластину и серьги, что сейчас ношу.
Глава XIII В набежавшую волну
Крым. Обветшалая хижина в горной и нелюдимой местности
Долорес сидела у костра, полыхающего почти в человеческий рост. Ночь. Огонь не выходил за пределы, которые назначила ему ведьма. Она хмуро смотрела на танцующее пламя, напряженно о чем-то думая. Неожиданно колдунья вздрогнула – в ее костре, где дотоле каждая частица была ей подвластна, появилось нечто постороннее. Долорес видела, как кисти огня начали сужаться, становясь все меньше и меньше. И только захотела она произнести заклинание, пламя тут же погасло. Колдунья на миг замерла, после того как из дыма выткалась фигура Альфредо.
– Сгинь, Саламандра! – приказал он огненному духу, который помог ему осуществить это перемещение. И в этот момент алхимик покинул очаг, который тут же распался на невидимые частицы и был поглощен землей.
– Как ты нашел меня? – зло спросила Долорес.
– Я научил тебя владеть огнем, – мудро и спокойно сказал Альфредо. – Так неужели ты думаешь, что знаешь теперь больше, чем я?
– Ты сам говорил, что ученики мудрее своих учителей, – заметила колдунья.
– Смею ли я надеяться на твою искренность, Долорес?
– Ты ли это, Альфредо? Когда-то подобные вопросы нам были чужды, – проговорила колдунья.
Алхимик с ухмылкой оглядел ее новое жилище.
– Ты просчиталась, отдав браслет мальчику, – сказал он.
– Согласна. Это дитя не оправдало мои надежды…
– Ты снова просчиталась! – строго перебил ее алхимик. – Мальчик оказался гораздо мудрее тебя…
– Нет! – воскликнула Долорес. – Он трус! Побоялся принять этот дар.
Альфредо взялся за голову:
– О боги! В тебе говорит женская глупость. Пойми, мальчик поступил мужественно. Единственное, что он не принял от тебя, так это корыстолюбие. А остальному, уж будь уверена, он обучится и без твоей помощи.
– Что это значит? – насторожилась колдунья.
К этому времени мрак ночи уже рассеивался в предрассветном тумане. Альфредо, ничего не объясняя, стал произносить заклинание-приговор:
– Властью, данной мне всеми Хранителями солнца на земле…
– Альфредо! Сжалься хотя бы ты, ведь мы должны быть неразлучны! – задыхаясь, пыталась говорить ведьма, но нижняя часть ее тела превращалась в прах, который подхватывал и уносил штормовой ветер.
– Полуночных стран, пустынь, приказываю, Долорес, тебе…
– Ты мог спасти меня, предатель! – прохрипела колдунья напоследок, но алхимик был холоден и неумолим:
– Этот мир навсегда покинь!
Последние звуки задрожали и сгинули в воздушной волне. Альфредо, призвав огненного духа, исчез в пламени вновь восставшего костра. А пепел, оставшийся от колдуньи, вместе с обломками хижины все еще кружился в диком вихре…
* * *Наше судно уже приближалось к Астрахани. Одевшись потеплее, я решила встретить рассвет где угодно, но только не в каюте. Утомленные вечеринкой, Лия и Оля мирно сопели. Поговорить с Антоном так и не удалось, потому что Макс, а вместе с ним и девчонки не отходили от нас ни на шаг. А впрочем, сам Антон не выказывал особого желания говорить о магии, будто того, что я получила браслет обратно, достаточно. Он, наверное, думает, что я сама увижу, как все было. Уверена, мне не составит это большого труда, но все же сначала хотелось бы услышать его версию произошедшего, а потом уже провидеть то, что было на самом деле. Может быть, он побаивался, что я уличу его в какой-нибудь фальши?
«Уже завтра, когда на западе в незримой глубине утонет жемчужина утра…» – вновь и вновь вспоминала я слова чародейки. Что могли значить эти слова? Ясно лишь, что она говорила о рассвете, ведь тогда: «…Ты увидишь птицу, которая научит тебя смотреть сквозь солнце».
Тихо, я даже не заметила как, Антон оказался рядом со мной. Противоречия казались мне неразрешимыми, и это был как раз тот момент, когда одна голова – хорошо, а две – лучше. К тому же он еще ничего не знал о пластине, которую я так бесстыдно прихватила с собой на раскопках.
– Я догадался… – без эмоций сказал он, выслушав меня, – еще вчера, когда зашел за тобой.
Я рассказала ему о своих видениях прошлого, и теперь мы оба, задумавшись над словами чародейки, смотрели на горизонт, туда, где небо волшебно розовело.
– Конечно! – вдруг воскликнул он. – Солнце встает на востоке, а луна тем временем исчезает из поля зрения на западе.
– Значит, жемчужина утра, тонущая на западе в незримой глубине, не что иное, как луна?! – обрадовалась я.
– Скорее всего, – ответил Антон. – Но вот о какой птице шла речь?
– Может быть, – предположила я, – чародейка рассказывала сарматской невесте о неком ритуале, в котором должны участвовать оба светила. С помощью браслета и пластины девушка должна была вызвать птицу, которая…
– Все сходится! – перебил Антон. – Кудесник и чародейка подарили эти украшения для того, чтобы девушка обрела дар ясновидения. Ведь и ты видела эту птицу?
– Но зачем? – по-прежнему волновал меня вопрос.
– Ты же говорила, что кудесник, когда передавал девушке магические предметы, упомянул о каких-то врагах. Наверное, девушка должна была предвидеть какую-то опасность…
– Красильников! Ты сегодня на высоте! – покружившись на месте, рассмеялась я. – Боже! Как все было просто!
– Ты о чем?
– Я поняла теперь смысл этих древних вещей! – чуть не взлетела я, и Антон позволил мне договорить. – Украшения служили всему сарматскому воинству в качестве талисмана. Невеста могла предвидеть что-то страшное, например смерть, а потом предупредить вождя, своего мужа. Так браслет и пластина обеспечивали этим древним кочевникам мир и покой.
Антону в отличие от меня удалось сохранять хладнокровие, и, подумав, он сказал:
– В таком случае эта разгадка соответствует историческим фактам. Тогда, на раскопках, профессор говорил, что курган относится приблизительно к началу пятого века. А в то время в Поволжье вторглись гунны…
– Кто? – обнаружила я свое историческое невежество.
– Гунны тоже были кочевниками, но только более свирепыми, – как ни в чем не бывало ответил Антон.
