Владислав Крапивин - Ковер-самолет

— Интересно, а как милиция до механизма добралась? — спросил я.

— Может, никто и не добирался…

— А лоскуток?

Виталька сердито сказал:

— Что лоскуток? Наверно, проскочил шестерню, а потом спланировал через все дыры до самого низа… Не мог уж зацепиться где-нибудь…

Крючконосый ждал нас на скамейке. Рядом с ним был еще один парень. Тоже с длинным носом, но не с загнутым, а с прямым и очень тонким, будто его долго с двух сторон давили ладонями. Казалось, что этот нос просвечивает на солнце. Волосы у парня были белобрысые, редкие, и сквозь них виднелась розовая кожа.

— Опаздываете, граждане, — упрекнул Крючконосый. — Нехорошо… Ну, время — деньги, терять его не будем. Садитесь и рассказывайте все начистоту. Откровенность — благородное качество.

И тогда Виталька сделал неожиданное. Он встал перед Крючконосым и храбро сказал:

— Если вы из милиции, то, пожалуйста, покажите еще раз ваше удостоверение.

Крючконосый растерянно мигнул. Его приятель вдруг порозовел, а тонкий нос его покрылся мелкими капельками.

— Ты это… кончай, — негромко потребовал Белобрысый.

А Крючконосый вдруг добродушно засмеялся:

— Опытный народ… Молодцы! Только мы не из милиции. Мы из городского музея. Знаете? Я — младший научный сотрудник, а Федя — слесарь и монтер. Технический специалист широкого профиля.

Специалист почему-то вздохнул и стер с носа капли.

У нас отлегло от сердца. Музей — это все же не милиция.

— Меня, между прочим, Эдиком звать, — сообщил Крючконосый. — А вас?

Мы назвались.

— Дело-то вот какое, — объяснил Эдик. — Наш музей задумал отремонтировать колокольню и пустить часы. Сами понимаете — городская достопримечательность. А как внутрь попасть, никто не знает. Замок там старинный, ценный, ломать жалко. А ключ потерян… Пока думали-гадали, часы-то пошли! Думаем, кто их починил? Что за герой нашелся? И вдруг вчера смотрю — этот юноша в рубашке, от которой лоскуток.

— Если вы ни разу на колокольне не были, откуда у вас лоскуток? — перебил Виталька.

Эдик опять засмеялся, даже головой замотал.

— Ну, ты даешь! Прямо следователь по особо сложным делам! Кто сказал, что мы не были? Вот он побывал! — И Эдик посмотрел на молчаливого Федю. — Когда часы пошли, он по наружной стене до верха добрался. Федя у нас верхолаз и разрядник по альпинизму.

Не похож был хлипкий белобрысый Федя на разрядника по альпинизму, ну да кто его знает…

— А теперь, сеньоры, давайте к делу, — сказал Эдик. Обнял нас за плечи и посадил рядом с собой. — Ключ принесли?

— Какой ключ? — глупо спросил я.

— Тьфу ты! — слегка рассердился Эдик. — От колокольни, конечно. Или вы пальцем замок отпирали?

— Ключом, — торопливо сказал Виталька и посмотрел на меня. — Мы его в кладовке у тети Вали нашли. У нее там всяких старых вещей просто уйма.

— Ключик-то придется отдать, — сообщил Эдик. — Сами понимаете, колокольня — это филиал музея, мы за нее отвечаем. А если там лазать будут да шеи себе сломают… Ну ладно, вы не обижайтесь, главное не в этом. Ключ для пользы дела нужен. Во-первых, ремонт. Во-вторых, часы-то заводить надо. Сколько они еще протянут? Цепь кончится, поднимать гири некому. Так?

Это верно. Насчет цепей и гирь мы не подумали.

— Обидно, если часы остановятся… — задумчиво сказал Эдик.

А верхолаз Федя неожиданно добавил:

— Я это… больше не полезу. Чуть не загремел. И это… начальство ругается.

— Мы понимаем, — откликнулся Виталька. — Но ключа у нас нет. Потеряли.

Я испугался, что он запутается, и торопливо вмешался:

— Если по правде говорить, то даже не потеряли… Понимаете, там страшно было, в башне. Мы чуть не сорвались. И темно… Ну и… вдруг скелет пулеметчика где-нибудь… Мы часы пустили, а потом, когда внизу оказались, решили, что больше лазить никогда не будем. И ключ выбросили.

— Куда выбросили?

Виталька опередил меня:

— На улице, в траву куда-то.

— А может, найдете?

Виталька пожал плечами.

— Темно было. Ну, может, найдем. Хотя вряд ли…

— Вы постарайтесь, братцы, — почти жалобно попросил Эдик. — Сами понимаете, работа. Поищите не в службу, а в дружбу. Идет?

— Поищем, — сказал Виталька.

Я бросил на него сердитый взгляд.

— Если найдете, несите завтра сюда же, — сказал Эдик. — В это же время. Договорились?

Мы сказали, что договорились, и отправились домой.

— Здорово ты придумал про ключ, — с уважением сказал Виталька. — Правдоподобно. Я так врать никогда не научусь. Ты, наверно, писателем будешь.

Я ответил, что, во-первых, писатели не врут, а только фантазируют, а во-вторых, он, Виталька, дырявый мешок с опилками. Зачем сунулся? Надо было сказать, что бросили ключ в реку — тогда и дело с концом.

— А вдруг найдем ключ? — сказал Виталька.

Я даже остановился.

— Где? Если его не было!

— Ну, какой-нибудь ключ. Вдруг подойдет к замку?

— Зачем?

— А часы? Все люди уже говорят: хорошо, что отремонтировали. Если остановятся, хорошо будет?

Верно. Про часы я не подумал. Но где взять ключ?

— Сначала надо замок посмотреть, — объяснил Виталька. — По скважине можно определить, какой примерно ключ нужен.

— Правильно!

Дорога до монастыря была неблизкая, через весь город. Мы попробовали проехать на автобусе, но денег не было, и кондукторша турнула нас. Тогда мы выбрали самый короткий путь — берегом реки. Кое-где под сердитые вопли хозяек пришлось пересечь огороды, зато добрались быстро.

Мощеный монастырский двор был прогрет солнцем и пуст. Между камней торчали высокие травинки, и на них качались коричневые бабочки. Среди облупленных куполов заколоченного собора лениво летали два голубя.

Широкая тень от колокольни лежала на булыжниках, и мы, укрываясь от солнца, пошли по этой тени, как по дороге. Прямо к двери.

Никого кругом не было. Мы раньше слышали, что в длинном монастырском здании расположены какие-то мастерские, но сейчас и оно выглядело пустым.

И все же оказалось, что мы не одни. Из-за угла дома вышла и направилась прямо к нам крупная собака. Серая и лохматая. Мы замерли. Кто знает, что у пса на уме?

Собака подошла, пристально посмотрела на нас, обнюхала Виталькины кеды и мои новые сандалии, потом зевнула и махнула хвостом. Отошла в сторонку.

— Вот умница. Понимает хороших людей, — сказал Виталька.

— А интересно, как там наша собака в лесном доме? — вспомнил я.

— Я тоже про нее часто думаю, — отозвался Виталька. — Жалко ее…

Мы подошли к двери. Она оказалась сколоченной из крепких плах, а подвешена на могучих чугунных петлях. Замок тоже был могучий. Не висячий, а врезной. Железная шестиугольная пластинка с накладными узорами из меди, а посредине — скважина. Размером с мой мизинец.

— Ничего себе, какой ключик тут нужен, — со вздохом сказал Виталька.

Он пошарил в кармане, отыскал серебряную бумажку от эскимо, которое вчера мы ели в цирке, приложил к скважине и притер пальцем. На фольге остался отпечаток.

— Так легче будет ключ подбирать, — объяснил он.

— «Подбирать»! — хмыкнул я. — А где?

Снова подошла собака, села рядом и добродушно смотрела на нас. Будто интересовалась разговором.

Виталька открыл рот, чтобы сказать что-то. И в это время ударили часы! Бомм-бах! Бомм-бах! Десять раз…

Мы стояли и смотрели на циферблат, задрав головы. И собака смотрела. Часы… Собака… Ключ…

— Виталька! А помнишь часы в том доме?

— Ну…

— Что висело вместе с гирей?

Виталька поморгал, поскреб переносицу, будто хотел отскоблить веснушки, и радостно заорал:

— Ключ!

Нам опять повезло: тети Вали не было дома. Виталька написал на бумажной салфетке: «Тетя Валя, мы будем гулять до вечера, а пообедаем у Олега».

— Думаешь, поверит? — спросил я.

— А что делать? — И Виталька решительно надел записку на копье старинного чугунного рыцаря (под этим рыцарем тетя Валя хранила письма и разные квитанции).

Мы спешили, но на этот раз у нас хватило ума одеться поплотнее, чтобы не просвистело ветром при большой скорости.

— Лишь бы опять дождик не случился, — пробормотал я, влезая в старую школьную гимнастерку.

— Не случится, — уверенно откликнулся Виталька. — День хороший, и все хорошо будет. Ключ достанем, собаку навестим…

Не знаю, почему мы решили, что ключ из лесного дома подойдет к замку на дверях колокольни. В глубине души я понимал, что надежды нет. Или почти нет. Но вся эта история становилась похожа на таинственную сказку, а кто откажется от сказки? К тому же, если есть ковер-самолет, почему не может быть других чудес?

И все же я бы подумал еще, лететь или не лететь, если бы не собака. Жаль ее, и нехорошо как-то: словно бросили…