Дмитрий Емец - Карта Хаоса
– На сегодняшний день Меф не принадлежит ни нам, ни мраку. Он ничейный, а, стало быть, никакой. Он еще окончательно не переболел, – добавил он.
– Чем?
– Злом, разумеется. Только стражи мрака заражены им как чем-то неизменным. Человек же при сильном желании имеет шанс измениться. Зло является болезнью, которой можно переболеть, изжить её и больше к ней не возвращаться. Что, например, делает студент, когда видит, что лист исчеркан и сдавать работу в таком виде нельзя?
– Берет новый лист и переписывает, – убито признала Дафна.
– Именно так поступим и мы. Любя Мефодия, мы дадим ему новый лист и предложим ему переписать себя заново. Но переписать, так сказать, по внутреннему ощущению, не заглядывая в черновик. Когда же он перепишет, вернем ему и старый вариант – то есть память.
– А как же свобода воли? – озабоченно спросила Даф.
Троил засмеялся. Смех у него был хорошим. Смеялись не только губы и глаза. Даже морщинки у глаз и те улыбались.
– На свободу воли никто не посягает. Как и раньше, Меф в силах выбрать как мрак, так и свет. Но когда кость неправильно срастается, ногу вновь ломают и кладут в гипс, чтобы дать ей еще один шанс. Мы даже рискуем. Никто не гарантирует, что на новом витке все забывший Буслаев не отдаст эйдос мраку за какой-нибудь пустяк вроде водонепроницаемых часов и будет еще считать, что заключил выгодную сделку.
Лицо Даф вытянулось. Ей сложно было допустить, что это правда.
– Мы имеет дело с ретушированной судьбой! – продолжал Троил. – Все эти годы, пока Меф служил мраку и был его наследником, он вел надуманное, неестественное существование. Был подобен дереву, которое по некоему плану пересадили, допустим, на Луну, под стеклянный колпак с воздухом. Дерево чудом выжило, не погибло, даже получилось во многом необычным, но хорошо ли это для него? Сможет ли оно снова расти на земле, в нормальных условиях, при нормальном тяготении? Для формирования же эйдоса, для приобретения им действительной зрелости и вечности, нам нужны как раз естественные условия. Вот мы и пересаживаем его обратно. Порой же, спасая корень, приходится подрезать ветви.
Поняв по вытянувшемуся лицу Дафны, что последние слова ее ошеломили, Троил взял колокольчик и нетерпеливо позвонил. Двое златокрылых внесли и поставили на стол небольшой тяжелый ящик из железного дерева. Крышку ящику заменяло выпуклое стекло. Троил кивнул. Златокрылые вышли.
– Взгляни! – сказал Генеральный страж, приглашающе постучав по стеклу ногтем с отчетливым белым полукружьем.
Дафна осторожно склонилась над ящиком.
– Назови мне свое имя, незнакомка! – услышала она искаженный стеклом высокий голос.
– А зачем? – напряглась Даф.
– Теперь я знаю твое истинное имя, Азачем! Берегись, несчастный! Твоя жизнь в моих руках! – угрожающе процедила мраморная голова.
Дафна взглянула на Троила и вопросительно коснулась ногтем своего виска.
– А, ты об этом! Не обращай внимания! Обычная защита артефакта. Некоторых людей, говорят, до сих пор пугает, – пояснил тот рассеянно.
– А кто это? – спросила Даф.
– Я не КТО, а ЧТО! – поправила голова.
– Перед тобой карта Хаоса. Нет, не вздумай поднимать стекло! Эта голова побывала во мраке, и здесь, на третьем небе, она сразу распадется! – предупредил Генеральный страж.
Дафна озадачилась.
– Разве хаос может иметь карту? Хаос – это совершенный беспорядок. Нечто начальное, неорганизованное, противоположное гармонии. Бестолковый сгусток пластилина, из которого вылепился мир, – усомнилась Даф.
Троил улыбнулся.
– Где ты это вычитала? – спросил он с интересом.
Дафна затруднилась назвать источник.
– Ну как же? Это одна из аксиом, входящих в общемировую копилку знаний! – заявила она уверенным голосом.
Это был старый экзаменационный трюк. Когда точно не помнишь, откуда выдернул цитату, проще всего свалить на общемировую копилку. Этот грустный ослик всё вывезет.
– Твоя копилка – это древние греки, которые представляли свет и мрак в виде бесконечной сутолоки богов! Мир не вылеплялся! Он возник сразу и без черновиков, в единое мгновение, когда слово стало материей!
Лысина Троила блеснула ярко и укоризненно. Даф торопливо закивала. Она уже чувствовала, что еще немного и проснется ее задремавший комплекс вечной двоечницы, которая спасается от затюканности лишь природной бодростью характера и твердым ощущением, что истина лежит где-то в стороне от умствующих знаний.
– Ничто так не губит стража, как слишком среднее образование! Абсолютное знание в понимании, что ты ровным счетом ничего не знаешь! Даже рядом не валялся с истинным знанием! К нему близки либо те, кто вообще никогда не получал никакого образования, даже начального, либо… хм… возможно, профессора, понявшие уже бессилие своей науки. Те же, кто слегка откусил от образования, немного пожевал и отбежал в сторону – совершенно безнадежны. У них развивается комплекс околознайства! – сказал Троил горячо.
Даф не спорила, и Генеральный страж скоро остыл. Он наклонился над стеклом и тоже стал разглядывать то, что лежало под ним.
– Есть еще другой Хаос, менее глобальный. Так стражи мрака называют пространство между Нижним Подземьем и Верхним Тартаром. В своем роде это великая крепостная стена мрака. Его наружная защита, до сих пор считавшаяся непреодолимой. До Нижнего Подземья наша разведка добирается, но не дальше Хаоса.
– И мрак об этом знает? Ну о разведке? – с беспокойством спросила Дафна, не слишком доверявшая себе в плане сохранения каких-либо тайн.
Троил кивнул.
– Убежден, для Лигула это не секрет. В Нижнем Подземье регулярно происходят стычки. Лигул не придает им большого значения, поскольку знает, что все наши попытки пробиться в Хаос до этой минуты оставались безрезультатными. Мы потеряли четыре группы разведчиков. Свойство Хаоса таково, что, сделав вперед всего один шаг, вернуться без карты уже невозможно. Только пробиться дальше, в Верхний Тартар, но туда – это мы знаем наверняка – ни одной из наших групп добраться не удалось.
– Вроде мозаичного лабиринта? – предположила Дафна.
Спросила не слишком уверенно, не исключая нового обвинения в «околознайстве».
– Сходство есть, но существует и отличие, – согласился Троил. – Мозаичный лабиринт имеет ограниченную площадь. Где-то он сродни минному полю – неловкий шаг и тебя нет. Хаос же огромен. Мы лишь приблизительно можем представить себе насколько. Как и лабиринт, он вечно меняется. Там, где вчера была дорога, сегодня можно ее не искать. Не думаю, что Хаос убивает сразу и мгновенно, как те плиты. Скорее он подобен пустыне. Выматывает, выжигает силы, дразнит миражами и равнодушно бросает умирать, кто где упал. Но опять же – это только мое предположение.
Голос Троила дал трещину и ушел вниз. В зрачках нерастаявшими льдинками всплыла грусть. Даф догадалась, что он думает о пропавших златокрылых. О том, как они пробивались в бесконечной пустоте, как погибали, ни на секунду не усомнившись, что это необходимо свету. Так, солнечные лучи, падая на снег, спокойно умирают, зная, что рано или поздно их тепло растопит его мертвенную мерзлоту. Ну а тогда и самой смерти не будет.
– И вот теперь у нас есть настоящая карта Хаоса, которая изменяется вместе с самим Хаосом! Точнее, ее часть, – закончил Генеральный страж.
– Откуда она у вас? – спросила Дафна.
– Ты не поверишь, кто мне ее принес, – сказал Троил и недооценил женскую интуицию.
Девушки не угадывают лишь того, что очевидно, как 2+3. Все же психологические загадки, особенно с полутонами и запутанными клубками отношений, они щелкают на лету.
– Корнелий, – моментально попала в точку Дафна.
Троил удивился.
– Как ты догадалась?
– По словам «ты не поверишь». Во всем Эдеме только я и он не способны сделать ничего толкового. Я ее не приносила. Остается Корнелий.
– Да. Я получил ее вчера от Корнелия, а он от некой девушки, которую мы усиленно ищем, но пока не напали на ее след.
– Такое возможно? – удивилась Даф.
Кивок Троила заверил ее, что возможно и не такое. Особенно в человеческом мире, где все вертится и пенится, как в миксере. Где между светом и мраком все чаще вклинивается мертвенная, безнадежная, пахнущая трясиной серость.
– Значит, теперь свету нужна вторая половина карты, – подытожила Дафна. – Для второй половины карты требуется девушка, которая, вероятно, сможет рассказать, где взяла первую. Такая вот выстраивается цепочка.
Генеральный страж вновь позвонил в колокольчик. Златокрылые забрали ящик и вышли, на секунду замешкавшись в дверях. Замешательство вышло оттого, что каждый по бесконечному такту, органично присущему свету, попытался пропустить другого вперед, и получилось это, разумеется, одновременно.
– Особенно забавно бывает, когда вызываешь сразу стражей шесть. Поначалу каждый пытается пройти последним, но, сообразив, что остальные сделают то же самое, принимает удар на себя и благородно идет первым, чтобы позволить другому уступить. Результат всегда один – кто-нибудь обязательно застрянет, – заметив взгляд Дафны, с улыбкой пояснил Троил.
