Кир Булычев - Алиса и чудовище
От ее поцелуя, словно от отравленной стрелы, гигантское чудовище упало на бок и захрипело.
Мать кинулась было к нему, но дама Марьяна успела ее удержать.
И тут с чудовищем началось превращение.
Шкура, чешуя, зубы и когти как бы растворялись в воздухе, и вместо них проявлялась фигура молодого человека.
На камнях лежал совсем юный принц, почти мальчик.
А чудовище окончательно исчезло.
Принц потянулся, словно после долгого сна, и открыл глаза.
– Рафаэль! – закричала королева, бросаясь перед ним на колени и покрывая его поцелуями. – Мальчик мой! Мы тебя спасли! Не зря мы не спали столько ночей, не зря мы вошли в такие расходы. Вставай, мой мальчик, нас ждут великие дела!
Принц сел.
Потом с помощью мамы и фрейлины он поднялся на ноги.
Принц был совсем обнажен, но, видно, мама предусмотрела это, и по ее знаку Марьяна набросила на юношу плащ, а королева отвела его за угол и помогла одеться.
Когда через минуту он вышел, то никто бы никогда не догадался, что пять минут назад он был отвратительным драконом.
Принц посмотрел на Алису.
Она была так уверена, что он кинется к ней и будет благодарить за все, что не выдержала и сама сказала:
– Не стоит благодарности.
Но принц лишь скользнул взглядом по Алисе и обернулся к матери.
– И что же ты теперь скажешь? – спросил он капризным голосом. – Что существовали объективные обстоятельства? Почему я был вынужден полгода таиться в этом отвратительном замке? Вы не могли пораньше все провернуть?
– Ты же знаешь, Рафа, – сказала его мать, – что мы делали все возможное. Даже девочку для поцелуев к тебе привезли из двадцать первого века.
– Не надо было экономить. Мешок золота – и любая крестьянка целовала бы меня с утра до вечера.
– Что-то не видно такой, – сердито сказал министр добрых дел.
– Это отсталые и дикие девки! – крикнул принц, – Так чего мы стоим! Хочу в баню!
– И в самом деле, – удивилась королева, – чего же мы стоим? Все в карету!
Алиса стояла и смотрела на эту сцену. Она так и не могла понять, хорошо ли она поступила или глупо? Надо ли было возвращать принцу прежний облик? Посоветоваться бы с феей Мелузиной, а вот не удалось.
– Алиса, а тебе что, особое приглашение? – спросил министр. – Или ты решила остаться в заколдованном замке?
– Только не это! – воскликнула Алиса.
– Тогда садись в карету.
Алиса взобралась в карету следом за остальными.
– Вы меня довезите, пожалуйста, до перекрестка дорог. Дальше я сама доберусь. Я дороги здешние знаю.
– Сиди, все будет в порядке, – сказал министр добрых дел. – Мы знаем, где тебя высадить.
Алисе этот тон не понравился, но не оставаться же в диком пустом лесу?
Карета покачнулась и покатила по лесной дорожке, подминая кусты и протискиваясь между стволов.
Королевская компания разговаривала, не обращая на Алису никакого внимания. Королева Лина Теодоровна вспомнила, что везла для сына конфеты, те самые, которые он любил и которые ждали его возвращения. Принц принялся их сосать и жаловался, что они совсем высохли. Министр добрых дел, видно, в самом деле близкий друг королевы, сказал:
– Не тратьте времени даром. Нам еще надо многое обсудить.
Он держался за кожаную петлю, прикрепленную к потолку кареты, остальные тоже держались за эти петли, даже принц, который пытался разгрызть конфеты, держался за петлю. А так как карета шаталась, подпрыгивала, дергалась, проваливалась в ямы и стукалась о деревья, то люди болтались на этих петлях, как спелые груши. И разговаривать им было нелегко.
– Значит, ты, мой мальчик, пойдешь со мной на обед, – сказала королева. – И когда ты войдешь в зал, то король очень удивится и воскликнет: «А ты как сюда попал, бездельник?!»
– Почему же бездельник, – обиделся принц. – Я мученик, а не бездельник. Ты попробуй полгода в шкуре проходить, не раздеваясь.
– Крокодилы всю жизнь ходят и не жалуются, – заметил министр. – И не перебивай мамочку.
– Ох, доберусь я до тебя, министр, – сказал принц. – Дай мне только власть получить.
– Рафа! – строго сказала мама. – Не смей так говорить с дядей. Он – самый близкий мне человек. Без него ты бы до сих пор в лесу сидел.
– Я тебе, мамаша, самый близкий человек, – буркнул принц. – А с остальными мы еще разберемся.
– Мальчики, девочки! – воскликнула дама Марьяна. – Хватит ссориться. У нас не так много времени. И если мы сегодня не воспользуемся неожиданностью, нас всех уничтожат.
– Вот это правильно, – сказал министр добрых дел. – Сегодня король удивится и испугается, и мы не должны давать ему опомниться. Значит, мы все входим в главную столовую, и ты, принц, заявляешь, что король низложен и власть переходит к тебе. Ты выхватишь нож и зарежешь его. Не струсишь?
– Нет, – ответил принц. – Я за последнее время сильно изменился в худшую сторону. Мне теперь никого не жалко.
– Мой мальчик прошел трудную жизненную школу, – сказала королева и погладила сына по головке, но тут карета подлетела вверх, принц ударился головой о потолок, королева чуть не вылетела в открывшуюся дверцу, и Алиса подумала: вот самый удобный момент, чтобы от них удрать. Она кинулась было следом за королевой, но министр подхватил королеву, а принц – Алису. Да еще так крепко вцепился ей в плечи нестрижеными ногтями и так дернул за волосы, что Алиса не выдержала и вскрикнула.
– То-то, – сказал принц, повернув ее голову и поглядев прямо в глаза. Взор его был яростным, глаза почти белыми, а лицо мучнистого цвета. И Алиса подумала, что он стал не намного лучше, когда превратился снова в человека.
Тут карета выехала на дорогу, и трясти стало поменьше.
Министр добрых дел сказал:
– У нас нет времени на подготовку заговора, поэтому надо решать проблемы немедленно.
– А какие проблемы? – спросила королева.
– Надо решить, как пронести нож.
– Ах да! – сказала королева. – Ведь теперь всех обыскивают. Охран-пашу вернули из ссылки, и он лично проверяет, не принес ли кто-нибудь острого предмета.
– Так уж и всех! – удивился принц.
– Вчера дворцовый парикмахер шел к королю, и охрана нашла у него ножницы.
– И бритву! – добавила дама Марьяна.
– Ему сразу же отрубили голову, – сказала королева. – Не спрашивая и ничего не слушая. Король сидит небритый, ждет парикмахера, а никто не идет. Он шлет гонцов в парикмахерскую: где этот негодяй?! Казнить всех парикмахеров в столице в назидание преступнику. Казнили всех парикмахеров. И тут выясняется, что парикмахер ни при чем! А ведь казненных не вернешь. Вот и ходит наше величество небритое и злое.
– Как же мы тогда к нему подберемся? – спросил принц.
– А может, ты его задушишь, мой мальчик? – спросила мама. – Подойдешь, скажешь: «Вот и я, папочка! Я вернулся!» И только он начнет тебя обнимать, ты его и задушишь.
– Нет, – сказал принц. – Не успею, вырвется он. Помнишь, его в прошлом году втроем душили заговорщики, а он ускользнул! Он же специально шею жиром натирает, чтобы не задушили.
– Ах да, я совсем забыла, – сказала мама.
– Может, отложим покушение на завтра? – спросила Марьяна.
– Нельзя, – сказала королева. – Сегодня он не ожидает, что Рафа появится во дворце, а завтра уже отправит его в такую ссылку, откуда никогда не вернуться.
– Или с помощью этой проклятой феи Мелузины превратит меня в крысу, – добавил принц. – Ждать нельзя! Промедление смерти подобно!
– Чудесные слова! – откликнулся министр добрых дел. – Разрешите, я их запишу, ваше высочество?
«Ага, – подумала Алиса, – наш министр струсил. Он уже боится, что если принц придет к власти, он и ему голову отпилит. Здесь все так просто».
– Записывай, – сказал принц. – Я еще много мудрых мыслей знаю.
Министр добрых дел вытащил левой рукой записную книжку, правой – карандашик, третьей рукой придерживал книжечку на коленях. Все равно карету так трясло, что ничего из этого не вышло. Может, потому, что третья рука была матерчатой.
Алиса подумала: «Ведь я, наверное, больше никогда этих людей не увижу. И никогда не узнаю, почему у них лишние руки и глаза».
Она решила потихоньку спросить об этом у министра, пока женщины утешали капризного принца.
– Разве непонятно? – удивился министр. – Ведь чем я знатнее, тем лучше. Правда?
– Не знаю, не задумывалась, – призналась Алиса.
– Но ведь крестьянин хуже маркиза? Маркиз хуже герцога, герцог хуже короля. А почему? В других королевствах не смогли ответить на этот вопрос. А у нас смогли. Если ты маркиз, получай третий глаз – вот ты и лучше крестьянина. А если ты министр, то тебе положена третья рука и четыре глаза. Это так просто!
«Конечно, – подумала Алиса, – это так просто. А почему же...»
Она не успела додумать, как услышала, что королева говорит:
– Нет, мне нож нести нельзя. Меня тоже могут обыскать. Ты же знаешь, что астролог меня не выносит, а мой дорогой муж ждет не дождется, когда я откину копыта.
