Кирилл Домбровский - Остров неопытных физиков
Иенсен поискал глазами Яшку, но тот все еще сидел на мачте, откуда и следил за разговором.
— А какой альбом? — спросил он.
Иенсен взглянул на мачту. Над ним, на высоте четырех метров, свешивались голые Яшкины пятки.
— Большой альбом марок, самый лучший альбом — тысяча двести редких марок всех стран света!
— Подумаешь, тысяча двести! У меня у самого больше трех тысяч! — донесся с высоты Яшкин голос.
— Прибор не продается! — строго повторил Витька.
— Пожалуйста. Если не хотите продавать, не надо. Торговля — это торговля. Не хотите — не надо. Я просто хотел вам сказать, что заплатил бы за него столько денег, что вы могли бы купить себе чудесную разборную лодку…
Иенсен помолчал, что-то высчитывая в уме, а потом добавил:
— И даже, может быть, с подвесным мотором!
Яшка спрыгнул с мачты на палубу. Впрочем, «спрыгнул» — это не то слово, которое следовало бы здесь употребить. Правильнее было бы сказать «слетел», «спланировал» или что-нибудь в этом роде. Он опускался очень медленно, так медленно, что пока он достиг палубы, свободно можно было бы сосчитать до десяти, если быстро считать.
— Это, наверное, такая лодка, какую мы видели там, на витрине спортивного магазина! — Яшка начал эту фразу еще на лету, в воздухе, а закончил, когда опустился на палубу.
Иенсен проследил взглядом за его плавным полетом.
— На такой лодке, — продолжал он, — вы могли бы совершать очень интересные плавания, и вам ни у кого не надо было бы спрашивать разрешения. Лодка была бы ваша собственная!
— Но мы не собираемся продавать кибернетический трансформатор! — опять сказал Витька.
— Я и не прошу вас продавать, я просто так говорю, что можно было бы купить на те деньги, которые я вам заплачу. Но вообще-то ваш прибор вряд ли кому-нибудь понадобится, кроме меня. Это товар на любителя. В конце концов прыгать на мачту может любой матрос, ради этого совсем не обязательно иметь специальный прибор. Если я соглашался у вас его купить, то только потому, что вы мне как-то сразу понравились. Я просто хотел сделать вам приятное.
— Наш прибор предназначен вовсе не для того, чтобы прыгать на мачты! — с досадой заметил Алек. — Он может изменять физические законы! В этом его назначение!
— Но этого не может быть, — с улыбочкой возразил Иенсен. — Что другое, а это я знаю точно. Тут вы меня не обманете. Вы напрасно хотите заставить меня платить деньги за простую игрушку. Я не фокусник, и мне она не нужна!
Ребята растерялись от такого поворота разговора.
— Да вас никто и не уговаривает! — обиженно сказал Алек. — Это вы просите, чтобы мы продали наш прибор.
— А я вам говорю, что это невозможно! — упрямо продолжал Иенсен. — Менять физические законы нельзя, я знаю это совершенно достоверно.
— Как же нельзя, когда мы уже столько раз пробовали! — воскликнул Яшка.
— Это невозможно! — повторил Иенсен. — Я знаю это очень хорошо потому, что сам однажды пытался как-нибудь обойти один физический закон, но у меня ничего не вышло. Другие, обычные законы я умею обходить, а тут ничего не смог сделать! Сперва я думал, что у меня выйдет, казалось, что остается доделать самую малость, но потом ничего не получилось. Это было, когда я изобретал перпетуум мобиле — вечный двигатель. Он уже начинал немножко двигаться, но потом останавливался. И так получалось без конца. Немножко повертится — и остановится. Если бы он совсем не двигался, тогда бы я сразу перестал над ним работать, но все дело в том, что немножко он все-таки двигался. Я собрал очень хороший часовой механизм. Вместо пружины для завода у меня было сделано большое колесо с чашечками, в которых лежали стальные шарики. Когда колесо поворачивалось, шарики один за другим скатывались по наклонной плоскости и попадали на бесконечную цепь, тоже с чашечками. Она поднимала их до другого желобка, который был расположен так, что по нему шарики скатывались и попадали снова на колесо. На колесе шарики были только с одной стороны. Если смотреть от меня, вот так, как я сейчас сижу, то с правой стороны были шарики, а левая сторона колеса была пустая. Шарики перевешивали и заставляли колесо поворачиваться, а от колеса был привод к подъемнику, который снова поднимал шарики. И так без конца. И представьте себе, молодые люди, все дело было только в том, что у меня всегда оказывался один лишний шарик. Если я его снимал с подъемника, так что на нем было на один шарик меньше, чем на колесе, то мой двигатель превосходно вращался, и я получал движение без всякой затраты энергии — ни пружины, ни гирь, ничего не было, а механизм вращался! Если бы к колесу присоединить динамо-машину, я мог бы получить электроэнергию прямо из ничего, даром! Я уже представлял себя богатым человеком. С таким вечным двигателем я мог бы создать отличную фирму! Акции электростанций сразу упали бы в цене, я мог бы их скупить по дешевке. Передо мной открывались такие замечательные перспективы! Я мог бы стать самым богатым человеком в мире… И все это пошло прахом только из-за одного лишнего шарика!
— Почему же он был лишним?
— Я же вам объясняю — все очень просто: если я снимал один шарик с подъемника, то механизм вращался, но только до тех пор, пока количество шариков на подъемнике и на колесе не оказывалось одинаковым, и тогда они уравновешивались и механизм останавливался. А для того чтобы он продолжал вращаться дальше, надо было положить этот лишний шарик уже не на подъемник, а на колесо. Тогда машина опять вращалась, пока на подъемнике не оказывался снова один лишний шарик. И так без конца. Все время у меня получался то один лишний шарик, то, наоборот, одного шарика не хватало. И так из-за одного шарика я лишился и роскошного дома в центре города, и огромного поместья в горах, и чудесной моторной яхты, и вкладов в банках, и контрольных пакетов акций крупнейших компаний… Грустно вспомнить, что я потерял из-за одного лишнего шарика!
— А это все у вас было? — спросил Алек.
— Нет, у меня ничего этого не было, но могло бы быть, если бы не этот закон сохранения энергии, который неизвестно кто придумал. Есть такой закон физики, по которому нельзя из ничего получить что-нибудь. Я до сих пор не могу примириться с этим законом.
Ребята засмеялись.
— Это же самый основной закон физики! — воскликнул Витька. — Вам бы в нашей школе поучиться!
Иенсен обиженно покосился на Витьку.
— Может быть, вы скажете, что ваш трансформатор и его сможет отменить?
— Может быть… — уклончиво ответил Витька.
Иенсен покачал головой и подозрительно посмотрел на трансформатор, который все еще висел у Витьки на плече.
— Я бы на вашем месте спрятал трансформатор в каюте. Здесь, на палубе, его можно замочить, а такой сложный прибор непременно испортится от морской воды. Я уже имел с этим дело. Я чинил радиоприемники, которые попадали в морскую воду, это было во время войны. Их потом очень трудно налаживать.
— Ничего, я осторожно…
— Нет, Витька, это гражданин Иенсен правильно говорит, — вмешался Алек. — Давай я спрячу трансформатор в каюте! А то в самом деле как бы чего не вышло!
Алек всегда чего-нибудь опасался. Ему для этого нужен был лишь повод. Есть люди, которые постоянно ждут от жизни самого худшего.
— Рыбы! Ребята, смотрите, какие рыбы! — закричал в этот момент Яшка. Он стоял у самого края плота.
Витька быстро обернулся и, забыв об уменьшившейся тяжести, едва не свалился в воду.
— На, Алек, возьми трансформатор, — сказал он.
Вдоль борта плота не было никаких поручней или перил, и держаться можно было только за ванты или за стенки каюты. Пологие волны мягко покачивали плот. Вода была чудесного зеленовато-синего цвета и такая чистая и прозрачная, что, казалось, можно видеть очень далеко в глубь океана. Было странно и немножко жутко думать, что под тобою несколько километров этой воды — теплой, синей, волнующейся у поверхности и холодной, темной в глубине.
— Где же рыбы? — спросил Витька.
— Да вон, смотри! Неужели не видишь?
Присмотревшись, Витька заметил две неясные тени. Рыбы казались очень большими. Некоторое время они держались вровень с плотом, едва пошевеливая плавниками, потом быстро исчезли.
— Что это за рыбы? — спросил Алек. — Может быть, акулы?
— Кто их знает…
— Большие рыбы.
Алек осторожно, стараясь не делать резких движений, пошел в каюту.
Витька и Яшка свесились за борт, стараясь проникнуть взглядом в толщу воды, пронизанную лучами полуденного солнца.
— Чего же они не всплывают? — спросил Яшка.
— Это могут быть золотые макрели, — сказал Витька. — Тур Хейердал писал, что они постоянно плавали около плота.
Одна из макрелей, описав большой круг, стремительно выскочила на поверхность. Сверкнув на солнце золотой чешуей, она пролетела по воздуху несколько метров и шлепнулась в воду, обдав ребят фонтаном соленых брызг.
