Ефим Чеповецкий - Непоседа, Мякиш и Нетак
— Свежее, сладкое! — причмокивая, сказал Мякиш и добавил: — Нам очень повезло! Хорошо, что это молоко не в бутылках, а то наколотили б мы полный космос молочной посуды.
А потом все вместе обратились к Пете:
— Петя, попробуй молочка! Попробуй…
Но как ни убеждали они Петю попробовать небесное молоко, тот категорически отказывался.
— Вам-то что? — говорил он. — У вас глотки и желудки не настоящие, а у меня, во-первых, от сырого молока живот болит, а во-вторых, в этом продукте, наверно, полно космической пыли. Не ровен час, еще можно какой-нибудь метеорит проглотить. Лучше уж я попользуюсь своими запасами.
И он спокойно взял в рот соску, которой кончалась резиновая трубка, приспособленная к термосу за его спиной.
По этому поводу Мякиш сказал:
— Петя самостоятельный, поэтому пьет из соски!
Непоседа обиженно заворочался и с трудом произнес:
— М… м-ог бы п… п… поп… пробовать… ать…
Друзья удивленно переглянулись.
— Что с тобой, Непоседа? — спросил Мякиш.
— Не… зна-аю, — с трудом произнес тот.
— Он правильно разговаривает, — проскрипел Нетак. — Так и надо!
— Совсем не надо, ведь он же заикается, — сказал Мякиш.
— За… за-аик… ик… каюсь, — беспомощно развел руками Непоседа.
Так вот оно что! Вот какой след оставил ему подвиг!
Докторам известны случаи, когда после большого испуга дети начинают заикаться. Именно это и произошло с беднягой Непоседой.
Мякиш сочувственно покачал головой и грустно сказал:
— Как же ты теперь будешь болтать и тараторить? Непоседа ведь должен говорить быстро.
— А я… я не… не смогу, — печально проспотыкался на слове Непоседа, и в глазах его заблестели слезы.
Мякиш оттолкнулся ногами от пола и, точно надувной шарик, подлетел к другу.
— Не плачь, — сказал он ему. — Я, кажется, знаю средство от заикания.
— А… а ч… что я должен де-елать? — с надеждой в голосе спросил Непоседа.
— Ты должен петь! Если ты захочешь нам что-нибудь сказать, сочини быстренько стихотворение, придумай к нему музыку и пропой. Это даже очень интересно, — посоветовал Мякиш.
— Про-о-опеть? — спросил Непоседа.
— Ну да. Вот я, например, у тебя спрашиваю: Как ты себя чувствуешь, Часто ли капусту ешь? — пропел Мякиш.
— И танцевать надо! — заявил Нетак.
— Не надо! — махнул рукой Мякиш. — Пой, Непоседа, пой!
И Непоседа попробовал. Он немножко призадумался, сочинил в уме стихи, прокашлялся, как артист, и запел своим звонким голоском: — За-заикаться больше я не буду, Перемою дома всю посуду!
— Какую посуду? Зачем она тебе? — спросил Мякиш. — Ты что, не в своей тарелке?
И Непоседа снова ответил ему песенкой: — Это я для рифмы взял посуду, Можно было вставить и простуду…
— Как, ты еще и простудился? — забеспокоился Мякиш. — Мало того, что стал заикой, так еще и заболел?
Непоседа замахал руками, завертел головой и запел во всю глотку: — Это твой рецепт такой хороший, Дайте мне, пожалуйста, галоши!..
— Чепуха какая-то! — возмутился Мякиш. — Зачем тебе галоши?
Но Непоседа не мог ему объяснить. Ведь он поступил именно так, как советовал Мякиш: в первой строчке стояли нужные слова, а вторую он придумывал только для того, чтобы получилась песенка. Обращать на нее внимания не надо было. А Мякиш все время цеплялся за последнюю строчку.
Наверное, это мог бы объяснить ему Петя, но Петя уже минут десять как спал крепким и сладким сном. Он устал и очень переволновался.
А вездеплав двигался все медленней и медленней, что-то мешало ему. Непоседа, Мякиш и Нетак прислушались к мотору. Двигатель работал четко, но почему-то гудел натужней, чем прежде.
Тогда Мякиш посмотрел в окно, потом наморщил лоб и поднял палец.
— Минуточку! — сказал он и бросился к дырочке, через которую они хлебали молоко из Млечного Пути.
Поработав немного языком, он поднялся и сказал:
— Ничего страшного: молоко кончилось — пошла простокваша.
Однако призадумался, покачал головой и добавил:
— Эге, братцы, ведь за простоквашей пойдет сметана, а за ней масло, и тогда мы увязнем… Надо что-то предпринимать!
Непоседа заволновался и, прыгнув Пете на плечо, пропел:
— Просыпайся, просыпайся, Петя.
А не то увязнем мы в диете!
Нетак и Мякиш тоже принялись тормошить космонавта, но тот спал каким-то сказочно крепким сном.
— Что делать?! Что делать?! — с криком заметались по кабине все трое.
Но отчаянный Нетак уперся деревянным лбом в иллюминатор, а ногами в штурвал везделета и что было силы начал давить на него. Штурвал опустился вниз, и человечки почувствовали, как везделет оторвался от млечно-простоквашного пути и взмыл вверх. Затем перевалился на правый бок, перелетел через эту реку и начал падать куда-то вниз. И сразу же впереди, буквально на глазах путешественников, начала расти звезда. С каждой минутой она становилась все больше и больше. Это грозило катастрофой.
— Что ты натворил, Нетак! Теперь мы все погибнем! — ужаснулся Мякиш. А Непоседа жалобно пропел: — Не хочу я с жизнью расставаться. Я согласен даже заикаться…
Но в эту минуту от сильных толчков и неудобного положения проснулся Петя. Он удивленно раскрыл глаза и жалобно залепетал:
— Пожалуйста, пожалуйста, не ставьте мне двойки! Я назавтра выучу все про Гончих Псов, про Млечный путь и отвечу вам на пятерку…
Оказывается, ему снилось, что его вызвали к доске и спросили, что он знает о звездной системе. Петя во сне бодро отвечал учителю, что Гончие Псы — это весьма порядочные псы, что он лично с ними знаком и что они не очень отличаются от наших земных собак, только совершенно дикие. По поводу Млечного Пути он заявил, что эта молочная река постепенно переходит в простоквашу, сметану и сливочное масло…
Если бы такой ответ дали учителю Непоседа, Мякиш и Нетак, они, может быть, и заслужили отличные отметки. Но настоящему ученику больше «двойки» поставить нельзя было.
Короче, Петя проснулся вовремя.
Глава шестая, в которой произойдет торжественная встреча путешественников на Большой Нетаке и первое знакомство с ее нетак-обитателями
— Кто? Кто трогал штурвал? — сердито спросил Петя.
Непоседа и Мякиш опустили головы. Они не были ябедами и не стали выдавать товарища.
Но Нетак и не думал скрывать своего поступка: он с видом победителя поставил ногу на штурвал и заявил:
— Кто же, как не я!
— Так мы же теперь из-за тебя можем полететь не туда, куда надо! возмутился Петя.
— Ну и правильно, — спокойно сказал Нетак. Ведь его подвиги всегда приводили только к неприятностям.
— Петя, а куда мы летим? — спросил Мякиш.
Если бы Петя хорошо знал глобус или карту полушарий, он не сказал бы того, что сказал именно сейчас. Он посмотрел на приближающуюся к ним планету и спокойно произнес:
— Известно, куда летим. Обратно, на Землю… Все путешествие наше пропало!
Мякишу и Нетаку стало немножечко грустно, а Непоседа еще больше заволновался и пропел:
— Не… не хочу домой лететь заикой.Я… я же путешественник великий!..
Однако все было совсем не так. Планета была подозрительно мала, и ее материки и моря ничуть не походили на земные. Мякиш хотел сказать об этом Пете, но передумал. Планета стремительно приближалась. Обратно поворачивать было поздно.
Скоро на поверхности планеты появились какие-то шевеления. Маленькие существа, словно муравьи, метались группами по земле и собирались на большом поле. Они поднимали над собой щитки и полотнища и размахивали ими. А спустя еще минуту до слуха путешественников донеслись крики и музыка.
Везделет начал приземляться.
Когда они совершали третий круг над полем, Петя разглядел огромный транспарант, примерно такой, какие бывают на железнодорожных станциях при въезде в большие города. На нем синими буквами было написано: Планета БОЛЬШАЯ НЕТАКА.
Под транспарантом стоял духовой оркестр. Музыканты, стараясь изо всех сил, выдували из труб какую-то несусветную музыку.
— Мы, кажется, открыли новое небесное тело, — сказал Петя.
— Боюсь, что не так, — покачал головой Мякиш.
— Нет так! — заявил Нетак.
Наконец космонавты приземлились, вернее, принетакались. Тысячи местных жителей окружили пришельцев Земли и нацелили на них свои фотоаппараты.
Когда же дверцы распахнулись и путешественники ступили на твердую почву, воздух потрясли неистовые крики:
— Привет нашему другу Нетаку!
— Да здравствует Нетак!
— Слава великому путешественнику Нетаку!
— Да здравствует все, что не так!..
